Начало.
Спал я беспокойно, то и дело просыпаясь. Мне никогда не спится на новом месте. Крепко уснул лишь под утро. И разбудил меня шум в доме. Кто-то ругался. Я встал, оделся и пошёл на шум. Полина стояла красная как рак. К ней жались девочка лет двенадцати и мальчик лет пяти. А две тётки чиновничьего вида стояли напротив с папками в руках.
— Полина Юрьевна, Вам нет ещё восемнадцати, работы тоже нет, Вы не сможете ухаживать за несовершеннолетними братом и сестрой.
— Я не отдам их!!! — кричала девушка, — Мне через месяц будет восемнадцать и я уже устраиваюсь на фирму! И...и...и...
Я сразу сообразил, что эти тётки из опеки и пришли забирать детей. Я решил вмешаться, сам не знаю почему.
— Дети останутся! Я буду оформлять на них опеку.
— А Вы, простите, кто?
— Я брат. Приемский Антон Юрьевич.
Женщины переглянулись. А я продолжил:
— Мне есть восемнадцать. И работа у меня есть. Работаю в частной клинике врачом-кардиологом.
— Где?
— В городе в частной клинике. Зарплата у меня большая, нам хватит.
— Так они-то в деревне.
— Мы будем жить у меня.
— А жилплощади хватит? Дети разнополые, должны проживать в разных комнатах.
— У меня трёхкомнатная.
— Хорошо. Вам нужно будет приехать в следующий понедельник к нам, дадим список документов.
Я кивнул. Вот кто меня за язык тянул??? Похоже накрылся мой отпуск медным тазом. И как мне сейчас с Людой объясняться??? Она там, судя по сообщениям из банка, уже приготовилась к нему на кругленькую сумму. Тётки покрутили головами и ушли, даже не попрощавшись.
— Зачем ты им наврал? — перекинулась на меня Полина, молчавшая во время диалога с опекой, — мы бы и без тебя справились! Тем более у нас бабушка есть! Она бы на них опеку оформила!
— Кто? Бабушка? Ей никто не даст! Она уже старая и у неё гипертония!
— Она не старая!!! — прошипела она на меня, толкнула плечом и ушла, а мальчонка и девочка засеменили за ней.
— Ну и обижайся! — пробубнил я, оделся и пошёл заводить машину. Но сегодня явно был не мой день. Ночью, видимо, был мороз, и моя машина просто отказалась заводиться. Битый час я с ней возился, но всё тщетно. Прекратил попытки завести её только после того, как мои пальцы покраснели и перестали гнуться. Я зашёл обратно в дом и прижался к печке.
— Ты ещё здесь?
— Машина не заводится, замёрзла. Сейчас согреюсь, попробую ещё раз.
— Ладно уж, раздевайся, обедать будем.
Говорить спасибо за такое приглашение мне не хотелось, но я разделся, помыл руки и сел за стол. За столом уже сидели ребятишки.
— Дядя, а ты кто? — спросил мальчик.
— Я ваш брат. Антон.
— А разве братья бывают такие старые????
— Ну ты и балбес, Мишка, братья ещё и не такие бывают! — ответила за меня девочка.
— А тебя как зовут? — спросил я у неё.
— Приемская Анна Юрьевна. — по-деловому представилась девочка. Я на неё с удивлением посмотрел. Так звали мою маму.
— Ну и чего сидите как в гостях? — пришла Полина, — Мишка, тащи ложки! Анька, хлеб порежь! Уселись, лясы точат!
Я наблюдал как они почти как взрослые накрывали на стол.
— А как бабушка? — спросил я у Полины.
— Плохо. Давление не спадает, она встать не может.
— Я пойду осмотрю её.
И несмотря на сопротивление Полины, я вошёл в комнату к бабушке. Она лежала на кровати с влажным полотенцем на лбу. На тумбочке рядом лежал тонометр. Я надел манжету ей на руку и стал качать грушу.
— Ты, внучок, прости меня старую. — сказала она слабым голосом, — Виновата я перед тобой. Не нравилась мне твоя мать никогда. Слишком красивая и дерзкая. Никогда ко мне почтительно не относилась. Да и родители у неё из интеллигенции были. Не пара они с Юрой были. И когда свадьбу они играли я даже не поехала. А когда ты родился через шесть месяцев после свадьбы, я стала сыну говорить, что ты не его сын. Да и матери твоей всё время наговаривала на Юру, мол, гуляет он.
Я слушал молча. Мне были неприятны такие признания.
— Теперь вижу, как я ошибалась! Наговорила я тут давеча тебе лишнего. Не держи на меня зла. И перед матерью за меня повинись. И ещё попрошу тебя, Антоша, ты уж моих не бросай. Нет у них никого. Мать два года как от рака загнулась, а дедов с её стороны и не было никогда.
Мне не хотелось отвечать. Я вставил в уши оливы фонендоскопа.
— У Вас давление всё ещё высокое. Надо в больницу.
— Да не надо. Фельдшера позови, он мне укол сделает мне и полегчает.
— Укол я и сам могу сделать, а Вам капельница нужна! Где у вас здесь аптека?
— Ой, это только в Горловке.
Я кивнул и вышел из комнаты.
Полина и дети сидели за столом и ели. Мне они тоже поставили тарелку.
— Полина, расскажи как аптеку найти?
— Она в Горловке.
— Это я знаю. А Где эта самая Горловка?
— Там! — Полина махнула рукой куда-то в сторону.
— Ага. — я понял, что от неё мне ничего не добиться, поэтому просто сел за стол и взялся за ложку. Сейчас поем и пойду у кого-нибудь на улице спрошу. Какой вкусный суп! Лишь бы машина завелась. Вот помогу бабушке и домой! Давненько я такой вкусный не ел. С тех пор как мама заболела. Лишь бы завелась!
— Я покажу, где аптека. Там заблудиться легко. — выдернула меня из раздумий Полина.
Перед выходом она мне выдала отцовский тулуп и валенки.
— У нас морозы не такие, как в городе, твоя куртёшечка тебя не спасёт. — аргументировала она. И с этим было трудно не согласиться.
Машина не завелась, и мы потопали пешком.
— Тут всего пять километров. — заверила меня Полина.
— Ну да, всего.
— Знаешь, ты не похож на врача.
— Да? А на кого я похож?
— На мажора.
— Меня по-разному обзывали, но вот мажором ещё ни разу.
И она засмеялась. Боже, какой у неё смех! Звонкий, мелодичный, заразительный. И ещё я заметил, что когда она смеётся, её чуть вздёрнутый носик смешно морщится. Это было очень....мило.
"Так! Стоп! Девочке всего семнадцать, тебе тридцать! — говорил я себе, заслушиваясь её голосом, — И она твоя родная сестра!!!"
Неожиданно посреди леса ожил мой телефон.
— Алло?
— Тоша, я так соскучилась! Скажи, что ты уже едешь домой!
— Нет, не скажу. Машина не заводится.
— Сломалась? Ты уже вызвал мастера?
— Нет, не сломалась. Замёрзла. Здесь ночью было минус тридцать.
— Ну так вызови этих, которые машины отогревают. В чём проблема?
— Проблема в том, что их здесь неоткуда вызвать.
— Аааа! Ну ты постарайся побыстрее вернуться. Ты мне обещал на море поехать.
— Я помню.
— Я так соскучилась!
— Знаю.
Мне хотелось побыстрее закончить этот разговор, но Люда не унималась. Именно сейчас ей приспичило поговорить о любви
— Тоша, я люблю тебя.
— Тоже.
Полина прошла вперёд, наверное, чтобы не слышать наш разговор. Вдруг прямо перед ней выскочил огромный пёс. Девушка закричала. Пёс оскалился и зарычал.
— Антон, что у тебя там происходит???
Но ответа Люда не дождалась, я отключился и засунул телефон во внутренний карман.
— А ну фу! — закричал я и встал перед Полиной, загородив её своей широкой спиной.
Пёс приготовился к атаке. И тут где-то сбоку послышалось резкое "Фу". Прямо из леса вышел мужик на лыжах и с ружьём на плече.
— Фу, Барон, Фу, нельзя!
Собака завиляла хвостом и подошла к нему.
— Он вас напугал? Простите. Не думал, что кто-то в такой мороз по лесу гулять будет.
Он зацепил на ошейнике поводок и повёл его в сторону от нас. Полина стояла всхлипывала. Я обнял её. Она уткнулась лбом мне в грудь.
— Испугалась? Глупенькая! Я же с тобой. Не дам тебя в обиду. Посмотри, какой я большой и страшный!
Девушка ухмыльнулась и подняла глаза на меня. Её серые глаза и чуть пухленькие губки были совсем рядом. И как же мне хотелось прикоснуться к ним. Еле сдержался, повторяя про себя как мантру: "Она твоя сестра!" Полина наконец успокоилась, и двинулись дальше.
— Ты не думай, я не из трусливых. Просто меня в детстве собака покусала. С тех пор я их до жути боюсь.
Я молчал и лишь любовался ею.
Скоро мы дошли до Горловки. Эта деревня не особо отличалась от той. Разве что здесь была аптека. Купив всё необходимое и сходив в магазин за продуктами, мы отправились в обратный путь. Я с большим трудом уговорил Полину, чтобы самому рассчитаться за всё.
— Но я тебе всё верну!
— Да, да, непременно.
Вернулись мы, когда уже начало темнеть. Я пошёл сразу ставить капельницу бабушке, а Полина начала готовить ужин.
— Антоша, а мама-то как? Не болеет? — спрашивала у меня бабушка.
Я помотал головой. Не хотел ей говорить про болезнь мамы.
— А что же она сама не приехала на похороны? Дуся сказала, что с ней разговаривала по телефону.
— Не смогла.
— А ты значит смог?
— Отпросился и мама уговорила.
— Злится значит всё ещё!
Я пожал плечами. Капельница быстро прокапала. Я подоткнул одеяло.
— Вы поспите. Думаю, завтра уже лучше станет.
— Спасибо, внучок.
Я вышел из комнаты и меня обдало умопомрачительными запахами. На столе уже стояли солёные огурчики и помидорчики и банка с молоком.
— Нюра, помоги мне! — позвала Полина, но вместо девочки, пошёл я помогать.
Почему-то с каждой минутой мне всё меньше и меньше хотелось отсюда уезжать.
"Полина моя сестра!" — повторял я себе, но заставить себя отвести взгляд от неё не получалось.
"Это моя сестра! Моя! Сестра! Сестра!"