Ева чувствовала невероятное раздражение, глядя на эту женщину. Она хотела бы её поторопить, но боялась, что та пойдёт на попятную и не станет с ней разговаривать. А там Саша… В тяжёлом состоянии, в реанимации. Во что бы то ни стало нужно было найти настоящего преступника до того, как его вернут в камеру! Хотелось действовать быстрее! Рыть землю носом! Но всё же где-то на подкорке остался червячок, который тихо, но уверенно нашёптывал, что, возможно, какая-нибудь ниточка приведёт её к Саше.
«Ну и пусть! Зато я буду знать правду!»
Правду Анна ей вряд ли расскажет. Дочь просто платила ей деньги. Не откровенничала, не приезжала на чай и уж точно не плакалась в жилетку. В какой-то момент Ева даже хотела плюнуть и на деньги, отданные Анне, и на её бессмысленный рассказ, и уйти, но что-то заставляло её ждать. У неё были вопросы, может, и не такие уж важные… Кто может сказать ей, что важно в этом деле, а что нет? «Может, с Димой поговорить? – размышляла она. – Нет! Мужчиной Насти может оказаться кто угодно! Даже Саша. Лучше сама буду искать. Пожалуй, неизвестный пока мужчина – это единственная ниточка, потянув за которую можно узнать истину».
Всхлипнув особенно громко и даже как-то излишне театрально, женщина снова приложилась к бутылке. Ева мгновенно оказалась рядом и выхватила водку из её рук. Такими темпами та быстро под столом окажется! А ей что делать? Ждать, когда проспится? Это снова время терять! Что ещё он может сказать? Мама! Да уж, это не стоило пяти тысяч, хоть и было интересно увидеть родительницу известной блогерши.
- Почему Настя деньги платила?
- Так говорю же, – невнятно пробормотала Анна. – Не хотела, чтобы кто-то узнал, что я её мать…
- А почему бы ей просто к отцу не обратиться? Он бы решил проблему, – довольно цинично заметила Ева, имея в виду, что Михайлов просто бы убрал «неудобную» женщину из жизни дочери. Почему-то она была уверена, что ни он, ни сама Настя особых чувств к ней не питали.
Женщина хрипло засмеялась.
- Да, решил бы. Как и все проблемы в своей жизни! Настя не хотела, чтобы он меня трогал. Хочешь, верь, а хочешь, не верь, но любила меня доча. Не уважала, ругалась, крыла меня матом, но любила. Даже лечить пыталась. В итоге плюнула и делала всё, чтобы я не мешала её карьере. И чтобы папашка её меня не отыскал. Поэтому платила мне. А чего? Мне платят, я сижу тихо, не отсвечиваю.
Она закурила, прокашлялась и заметила:
- Настька приезжала ко мне раньше, разговаривала. Хотела в этой хибаре даже ремонт сделать. Это было в самом начале, когда она только узнала, что я её мать…
- Стойте! Как понимать, узнала? То есть, она жила и не знала, что у неё мать есть? Или что? Расскажите по порядку!
- Ладно, слухай.
Она докурила сигарету и только потом начала рассказывать.
Ане было двадцать, когда к ним в деревню «братки» залетели. Шёл 1999 год, бандитская эпоха уже переживала свой закат, но в их городе и районе ещё царствовал Михайлов и его порядки.
В тот день в дом родителей Ани без стука влетели мужчины, таща на руках ещё одного, стонущего, матерящегося и истекающего кровью.
- Ты, – сказал один девушке. – Живо! Чистые тряпки, воду, аптечку!
Оторопевшая девушка не поняла, что от неё хотят, но мама, которая была здесь же, сообразила, что лучше не спорить, и принялась бегать. Аня так и простояла больше часа, пока все суетились вокруг мужчины. По обрывкам разговоров она поняла, что его подстрелили, но пуля прошла на вылет. И ещё поняла, что серьёзный человек лежит раненый. Его кореша не рискнули терять время и везти в город, поэтому завалились в чужой дом.
- Не дрейфь, мать, отблагодарим, – сказал один мужчина. – Ты бы знала, какому человеку сейчас помогла! Он такие дела не забывает.
- А зло помнит ещё дольше, – сквозь зубы процедил другой.
Аня смотрела исподтишка на мужчину лет тридцати и думала, что же в нём такого примечательного? И не красавец вовсе. Лицо какое-то кривое. Голос неприятный. Перебинтовав и уложив его в кровать, один из бандитов заявил:
- Недолго здесь перекантуемся, пока наш Пилюлькин не подъедет. Мужик твой, когда придёт?
- Не знаю. Получка сегодня. Может, к утру явится. Может, завтра приползёт.
- Бухает?
- Выпивает, – грустно вздохнула Анина мама, как-то забыв упомянуть, что и сама любит иногда составить мужу компанию.
Бандиты организовали охрану дома и участка, а Ане было велено приготовить на всех ужин. Один даже продуктов привёз. Да каких! Икра красная и чёрная, и колбасы, и мясо, и сыры, и фруктов разных! А для больного велели, что попроще сделать. Кашу на воде.
- Как в больничке, – хохотнул один. Аня заметила, что говорили мужчины мало. С ними старались без лишней надобности не контактировать. Между собой говорили очень тихо, так что подслушать хоть один разговор было невозможно. Громко стонал и ругался только перебинтованный бандит.
Аня покорно готовила. А потом мыла за всеми посуду, про себя размышляя, как долго эти незваные гости планируют здесь находиться. Среди ночи приехали врачи на машине скорой помощи. Они ничего не спрашивали, осмотрели больного, переложили его на носилки, и все уехали.
На этом история могла бы закончиться, но она имела неожиданное продолжение.
Раненый мужчина снова оказался на пороге их дома примерно через месяц, только уже без огромной свиты, а в компании одного из бандитов, которого Аня помнила по их первому появлению. В руках обоих были пакеты.
- Благодарочка, сударыня, – сказал раненный, обращаясь к матери Ани. – Там газель сейчас подъедет. В ней ещё телек, холодильник, мебель кой-какая. А то вот-вот 21 век, а вы продукты в подполе храните!
Папа, который так и остался не в курсе, что в его отсутствие в доме были незнакомые люди, попытался устроить разборки, но быстро был отправлен в нокаут. Было ясно, что эти люди далеки от церемоний.
- И чего красота такая в этой глуши тухнет? – спросил раненый бандит, обращаясь к девушке. В это время мама пыталась привести в чувство отца, и не особо обращала внимание на то, что происходит вокруг. – Звать тебя как?
- Аня, – растерянно ответила девушка.
- С нами поедешь, – скорее констатировал, чем предложил бандит. – У меня жить будешь. Нечего тебе здесь прозябать. Образование-то есть?
- На доярку отучилась, – сказала Аня. Только вот не упомянула, что училась у матери, и её место в полуразрушенном колхозе заняла.
- В городе в институт пойдёшь, – снова не терпящим возражения голосом сказал он. – Нужно не только красоту в загашнике иметь!
Тут мама услышала, о чём идёт речь, и ударилась в слёзы, прося не губить дочь, не забирать кормилицу из семьи, а бандит почти ласково сказал:
- Дура! Счастливый билет в жизнь дочери твоей оформим. Тебе помогать будет. В шоколаде на пенсии заживёшь!
Аня хлопала глазами, почти не понимая, что происходит. Вещи собрать её не дали, а просто усадили в машину. Перед глазами всё плыло, но краешком сознания она услышала:
- Зовут меня Андрей Михайлов.
Квартира, в которую привезли Аню, показалась ей огромной. С рождения она не знала такой комфортной жизни. Страшно было ступать по красивому полу, трогать что-либо… Здесь было всё! Огромная кухня, гостиная с кожаной мебелью и большим по тем временам телевизором, спальня с большой и очень удобной кроватью, а ещё комната с кучей вешалок. На некоторых даже была кое-какая одежда. Аня особо умом никогда не блистала, рассуждать не была приучена, а потому и не задумалась, откуда в квартире женские вещи. Просто принялась радостно рассматривать всё и примерять.
Поселив девушку и приставив к ней одного из своих людей, Михайлов исчез на месяц. А Аня окунулась в совершенно невероятную жизнь, о которой раньше никогда и не мечтала.
У неё появились деньги. Она ходила по магазинам и покупала наряды, сделала себе новую причёску, маникюр, ходила на массаж. У неё появилась редкая по тем временам вещь – мобильный телефон. А холодильник всегда был полон, хоть она сама ни разу не заглянула в продуктовый магазин! Зато много гуляла по городу. Точнее, ездила. У приставленного к ней охранника была машина, и он возил её туда, куда она захочет. Он же передавал ей деньги.
Пожив всего лишь месяц в таких условиях, девушка твёрдо решила остаться здесь любыми способами. Делать всё, о чём её попросят, но ни при каких обстоятельствах не возвращаться в деревню, к уличному сортиру, печи, хозяйству, коровам и бесконечным проблемам из-за хронического безденежья. Поэтому, когда Михайлов снова появился, она не растерялась.
Тот никогда за ней не ухаживал, не говорил красивых слов, не возил на курорты и в рестораны. Но давал денег, и этого было достаточно. Он показал её ещё более интересную жизнь, введя её в мир тусовок. Она познакомилась с известными в регионе и стране людьми, повстречалась с некоторыми звёздами эстрады. И те сами стремились познакомиться с ней, получить её расположение и, соответственно, расположение Михайлова. Это было приятно.
Потом Аня родила дочь, названную Настей, и Андрей перевёз её в свой огромный дом. Впервые заговорил о свадьбе. Он души не чаял в маленьком сморщенном комочке, который у неё самой вызывал лишь отвращение. Хуже было только то, что плюсом к орущему ребёнку, она стала ежедневно лицезреть Михайлова, от которого её воротило ещё сильнее.
Ане хотелось жить так, как раньше. Тусоваться, изредка встречаясь с Андреем и получая от него дотации. Ей становилось всё сложнее переносить его присутствие, и она стала прикладываться к бутылке, даже несмотря на то, что кормила Настю грудью.
Вот только заботливый отец быстро заподозрил что-то не то, а когда в крови дочери нашли алкоголь, сильно разозлился. Аня ещё не знала, что Михайлов не даёт право на ошибку.
- Что происходит? – пьяно пробормотала Аня, когда ночью в её будуар, граничащий со спальней, вошли молчаливые мужчины. Она едва успела припрятать бутылку вина, которую допивала, чтобы в постели не стошнило при виде «мужа». Мужчины замерли на мгновение, глядя на неё без всяких эмоций, и Аня поняла: случилось что-то страшное. Непоправимое.
Её скрутили, в рот засунули кляп и быстро погрузили в машину. А очнулась она уже дома, в деревне, на руках у плачущей матери.
- Вот такая история, – икнула Анна. – Батька моего уже не было. Он, оказывается, через два дня помер, после того как меня увезли. Его, когда побили, что-то там в голове случилось, и он умер. Мама запила, и я с ней. С тех пор как я в город уехала, я ни разу домой не приехала. И ей не помогала. Наверное, меня за это жизнь так наказала.
Ева брезгливо сморщилась. Не жизнь Анну наказала, а она сама выбрала такой путь.
- Мы пытались поначалу Настьку забрать, а с Михайлова алименты стребовать. Жить-то на что-то надо! Колхоз окончательно закрылся, часть жителей в город подалась. Мы с мамой покумекали да решили, что действовать нужно. Мир менялся, бандиты в прошлое уходили. Да вот только Михайлов кем был, тем и остался. К дочери ни разу не прорвалась, а однажды меня избили и предупредили, что если ещё раз приду, то домой уже не вернусь.
- И как же Настя…
- Да просто! – нетерпеливо поглядывая на бутылку в руках Евы, произнесла Анна. – Нашла бумаги какие-то! В роддоме, что ли. Облажался Андрюха, не зачистил обо мне информацию. Приехала. Посмотрела, поговорили. То же самое ей рассказала. Вот она мне и помогала. Сначала сама, потом какую-то девчонку отправлять стала.
- А когда Настя сама ездила, она одна приезжала? – спросила Ева без особых надежд.
- Нет. Привозил её кто-то. Мужик какой-то.
Ева вздрогнула.
- Какой?
- А я знаю. Сначала думала, что папаша её, но меня Настя сразу заверила: мол, друг мой. Голос один раз слышала, но его не видела. Он в машине всегда сидел. А машина у него большая, ещё больше, чем раньше у Андрея была. Поди, тоже бандюгана себе нашла. А чего? Яблоко от яблоньки… Машина чёрная, блестящая! Во! На днях похожую видела. А может, ту же.
- На днях? – совсем уж удивилась Ева. – Когда? Какое число?
- Да какое? – нахмурилась Анна. – А шут его знает! Я узнала, что дочь померла, горевала. Дни не считала. А как-то проснулась, смотрю в окно, возле дома автомобиль стоит. С виду тот же. Смотрю, смотрю, никто не выходит. Сама вышла, пошла навстречу, а машина сразу развернулась и уехала.
- А кто внутри сидел?
- Не видно было. Темнело уже. Стёкла непрозрачные. Да какая разница? Может, от Михайлова кто приезжал. Может, тот мужик Насти заезжал. Но не вышел, гад, и даже помощи не предложил! Жлобина!
Она вдруг замерла и глядела на Еву своими стеклянными глазами. А потом наклонила голову набок и прошептала:
- Так может, это он девочку мою довёл? С чего ей с жизнью счёты сводить, если она всю жизнь с золотой ложкой во рту провела? Вот же гадёныш! Дай, дай бутылку сюда! Не выпью – умру! Душа горит!
Ева протянула женщине бутылку, и та принялась жадно пить из горла. Немного постояв, она покинула отвратительно воняющий дом, даже не попрощавшись с Анной. На улице она остановилась, глубоко вдыхая свежий воздух. Он казался сладким, приятным!
Она бы так и стояла, но нужно было отправляться на очередной допрос к следователю.
Продолжение 👇 Предыдущая часть 👈