оглавление канала, часть 1-я
На меня навалилась усталость. Да, беганье в волчьей шкуре отняло у меня куда, как больше сил, чем я предполагала. Незаметно для себя, прилегла на подстилку и стала смотреть в костер. Маленькие язычки пламени лизали неторопливо сухое дерево, успокаивая и навевая легкую дрему. Подменыш, скорее всего, выйдет на рассвете, значит, у меня еще есть несколько часов времени, чтобы все как следует обдумать и взвесить. Сегодня все решится. Я уничтожу этого предателя и, наконец-то смогу вернуться домой, в свое время, где мое истинное место. Но, почему-то, эти мысли не принесли мне особой радости. Ладно… Об этом после. Сейчас нужно было решить, как мне лучше распределить силы для битвы. На Глеба с Сергием и, конечно, на Ёшку, в этой схватке рассчитывать не приходилось. Разумеется, я нисколько не сомневалась, что все они – добрые воины. Но, это была не их война. Точнее, даже не так. Это была не ТА война, с которой они привыкли иметь дело. А защищать их, и одновременно сражаться с двумя сильными противниками, я просто буду не в состоянии. Значит, их нужно из моих планов исключить. И теперь, следовало решить, ГДЕ состоится решающая схватка. На подходах к подземелью? Или позволить Мормагону, все же, открыть вход? Если начну битву снаружи, тогда, на то, чтобы огородить воинов от опасности, у меня просто не достанет силы. Остается подземелье. Значит, нужно позволить Мормагону его открыть, и даже спуститься туда. В этом был еще один плюс. Там ему будет сложнее использовать свою силу владения Стихией Воды. Не будет там воды. Хотя, это для любого Знающего не особая преграда, он в состоянии найти хоть каплю влаги в любом, даже закрытом и изолированном пространстве, но доступа к необъятным ресурсам, которые дает незамерзшая, пускай и маленькая, Ёрза, да и к снегу, которого вокруг, хоть лопатой греби, у него в подземелье не будет. Правда, оставался еще Качеда, владеющий Стихией Земли. А вот ему-то в подземелье будет самое раздолье. Правда, я не очень пока осведомлена, как он извлекает силу из земли. Он ведь не Знающий, а шаман. У них свое общение со стихиями, более дикое и главное, менее управляемое. К тому же, мыслю я, что и их лабораторию нужно будет уничтожить, чтобы никто и никогда не смог более воспользоваться их темной силой и возможностями.
Я тяжело вздохнула. Да уж… Битва легкой не будет. Но, ничего, справлюсь с помощью Рода. Да и Предки мои меня не оставят, и Пращур мой Велес, не даст иссякнуть моим силам.
А вот со своими, что делать…? Придется их опять усыплять, иначе, будет не удержать моих воинов. А объяснять все тонкости и предугадать все ситуации никому кроме богов не дано. Да и душа у меня будет спокойна, если буду знать, что они в безопасности. А это чувство в подобной битве дорого стоит, когда ты за своих близких спокоен.
Небо посветлело, но солнца я так и не увидела. Предчувствие не обмануло, надвигался буран. Я начала слегка нервничать, потому что мужчин все еще не было. Если они ушли из того становища, как я им и говорила, то должны были быть уже здесь. Не случилось ли чего? Я разозлилась на себя. Слишком много чувств и эмоций я позволяла себе перед решающей схваткой, а они для меня – только помеха. Я должна быть холодна и бесстрастна, как кусок речного льда. Только тогда я смогу не потерять сосредоточенности в бою!
Мне пора уже было идти, если я не хотела пропустить тот момент, когда Мормагон откроет подземелье и спустится вниз. Но я все еще медлила, ожидая Глеба и его друга. И вот, наконец, я почувствовала, что приближаются люди. Соскочила с подстилки, вглядываясь в склон, уже затянутый легкой дымкой снежной пороши – предвестницы бурана. Шалый радостно заскулил и завилял своим хвостом-калачиком, глядя в том же направлении. Из белой хмари показались две фигуры. Ёшка хлопотавший у костра, радостно возвестил:
- Ну вот, слава тебе… И мужики появились. – Явное облегчение слышалось в его голосе. Он тоже очень волновался и переживал за наших воинов, хотя изо всех сил и пытался это скрывать.
Собака, было, кинулась к подходящим людям, вертя хвостом, но, на середине дороги вдруг остановилась, настороженно навострив уши, и тихонько зарычала. Ёшка шикнул на пса:
- Ты чего, Шалый?! Али умом съехал?! Своих уже не узнаешь?!
Тот поджал хвост и заскулил, виновато глядя на хозяина. Поведение собаки меня несколько удивило, но не насторожило. Мало ли, чего там у него на уме. А проверять я не стала. Все мое внимание поглотил Глеб. Он шел, широко шагая, торопясь подойти ко мне. Несмотря на уставший вид, глаза его сияли от счастья. И я потонула в этих синих омутах, нырнув в них вся, полностью, со всеми моими «стратегиями», планами и сосредоточенностями… Только еще где-то, на самом краюшке сознания, мой разум пытался меня увещевать: «Не ко времени это все, ой, не ко времени…» Конечно, я все это понимала, но уже ничего не могла с собой поделать.
Он подошел ко мне и взял за руку, заглянул в глаза и тихо спросил:
- Как ты, моя волчица?
На душе сделалось сладко и легко от его вопроса. Он все понял, все увидел и не испугался, не отринул меня, а принял такую, какая я есть!
Чтобы скрыть свое волнение, я опустила взгляд, и тихо прошептала:
- Все ладно, Глебушка, все ладно…
За спиной я услышала короткий смешок:
- Ладно, голубки … Потом наворкуетесь. Что теперь-то делать? Есть план?
Это Сергий. Я поспешно отняла свою руку, и сделала шаг назад, будто отгораживаясь от Глеба. Смущенно проговорила:
- Сначала вам надобно отдохнуть. Перед битвой это нужно всем воинам.
Смущение мое относилось скорее к собственным намерениям. Ведь я же собиралась их усыпить, будто обманывала их. Да что там! Я их и обманывала! Только делала это не из корысти, а в тревоге за их жизни. Но, все равно, обман – он и есть обман. И это меня грызло, не позволяя поднять глаз. Я чувствовала, как Глеб смотрит на меня внимательно, с вопросом в глазах. Меня выручил Ёшка. Он, суетливо бегая вокруг костра, подбрасывая в него дрова, проговорил:
- Верно, мужики!!! Варна дело говорит. Давайте, поснедайте тут, чем, как говорится, Бог послал, и подремлите малехо. – И при этом, он смотрел вовсе не на мужчин, а на меня. И взгляд у него был острым и проницательным.
Я, чуть заметно, усмехнулась. Да, от зрячего трудно утаить свет. Хотела бы я знать, что сам Ёшка об этом думает? Но, понятное дело, ни спрашивать, ни говорить ничего не стала охотнику, понадеявшись на его мудрость и рассудительность. Глеб с Сергием уселись возле костра и, настороженно поглядывая на нас с охотником, принялись за еду. Может уже прозревали что-то, а может быть, я просто не сумела скрыть своего вынужденного лукавства? Кто теперь скажет?
После трапезы их потянуло в сон. Так и должно было быть. Я очень искусно, и почти незаметно наложила сонный морок на всех. Даже Шалый, позевывая, улегся рядом с костром и закрыл глаза, положив свою голову на передние лапы. Только охотник все еще поглядывал на меня своим хитрым проницательным взглядом, никак не желая засыпать. Ай да Ёшка! Потом нужно посмотреть на него поглубже. Не прост, ох не прост охотник! После еще одного легкого пасса, и он, наконец, уселся у костра, обняв свое оружие, и прикрыл глаза. Ну вот и славно. Я постояла еще немного рядом, внимательно оглядывая уснувших людей, проверяя надежность своего заклятия. Удостоверившись, что все спят, направилась к проклятому камню, дожидаться Мормагона. Он не должен был ничего почуять, пока не откроет подземелье и не спустится вниз вместе с полковником и шаманом.
Время потянулось неспешно. Не зря говорят, что хуже нету, чем ждать, да догонять. Невидимое за облаками солнце уже стало подбираться к вершинам деревьев, когда за завываниями усиливающегося ветра, я услышала голоса. Привычно накинув на себя личину дерева, притаилась за проклятым камнем и стала ждать появления своего врага. Буран внезапно набрал силу, завыв на все голоса. Не иначе, Мормагон еще на подходе стал вливать в него свою силу. Я бы и сама так сделала, если бы мне было потребно вскрыть какое-нибудь заклятие. Использовать силу природы, вплетая в нее собственные силы – с этакой мощью ни один враг не справится! Это были тайные знания наших предков, в чем и еще была горькая обида. Темные знали как к ним подобраться, переделывая на свой лад наших Родичей. Одно дело, когда супротивник враг из врагов, из Пекельных миров. Совсем другое – когда он – твой Родич, кровь твоя, от одних Предков произошедший. В этом и заключалась вся гнусность Темных, заставляющих нас идти против своих братьев. Но, ништо! Мы найдем в себе силы, переборем и эту невзгоду.
Я затаилась за каменным выступом, напрягая слух. Говорил Мормагон. Слов из-за воя ветра разобрать было невозможно. А тратить силы на усиление слуха я не стала. Ничего доброго все одно не услышу. Было только понятно, что он, кажется, что-то объяснял полковнику. Наверное, сулил тому горы золотые, чтобы уговорить его до времени. А тот, вид имел хмурый, но шел своей волей. А куда ему было деваться? Он за своих людей переживал, тревожился. Оно и понятно. Опять же, мне было радостно, что спасать буду не абы кого, а доброго человека, не забывшего, что такое честь и совесть.
Шаман принялся суетиться, складывая около подземелья два костра. Дело это было непростое. Ветер разбрасывал сухие ветки по сторонам, закручивая их в снежной круговерти. Шаман злился, я это чувствовала даже на расстоянии. Хорошо… Злость притупляет все остальные чувства, перекрывает, сдавливает все каналы энергии. И человек уже не может в полную силу их использовать. Наконец, костры были разведены. Ветер рвал пламя на мелкие части, разбрасывая искры, перемешивая, перекручивая на все лады их вместе со снегом. Да, я теперь убедилась, что шаман не владеет ни Стихией Воздуха, ни Стихией Огня. Значит, я правильно определила его силу.
Тем временем, Мормагон жестом показал, чтобы полковник отошел в сторону. На хмуром лице последнего отобразилось некое любопытство. Словно малый ребенок, которому и страшно, и интересно одновременно. Подменыш начал ритуал, и снежные потоки, повинуясь его слову и жестам рук, закрутились вокруг него, окутывая со всех сторон, словно заворачивая в кокон. Даже я, не раз наблюдающая за подобным действом, не могла удержаться от восхищения мастерством, творящего это заклятье. Снег выписывал немыслимые узоры, свиваясь и раскручиваясь потоками, образующими единый рисунок. Полковник смотрел на все это, чуть ли не широко открыв рот. На его лице смешалась невообразимая гамма чувств, от восторга и до какого-то священного ужаса. Даже шаман, отойдя чуть в сторону, раболепно склонил голову, преклоняясь перед силой Мормагона.