Есть мнение, что автор – в моём лице – общение на русском кое-как освоил, но русским так и не стал. Как следствие, тайны языка для меня закрыты, – и тут, честно говоря трудно спорить. Многие справедливо обращают внимание, что секреты русской орфографии, а особенно пунктуации, мне пока недоступны… Ибо это какая-то бездна, стихия, неподвластная логике… Комментатор же считает, что проблема тут в недостаточной любви к Отечеству. Если его как следует возлюбить, сразу станет ясно, что Швеция – «с Ведами», а Стокгольм, просто холм, с которого стекало что-то.
Ну, вообще-то, Стокгольм, изначально крепость на речном острове, – потом на нескольких островах, – только в XVIII веке город на берега реки выполз. Нет там холмов. Но, не суть. Суть же, разумеется, в постижении исторической и лингвистической истины через любовь, минуя мозг, – сердцем.
И это, собственно, делает комментарий интересным. Обычно, – до сих пор всегда так бывало, – лингвисты-любители пребывали в уверенности, что выводы их рациональны, – даже «научны». Данный же комментатор иррациональность заключения, что слово «Швеция» происходит от «Вед», видимо, сознаёт. Логику таких преобразований действительно невозможно понять, в то что в Стокгольме что-то откуда-то стекло можно только верить. Нужна лишь любовь к Отечеству, достаточно горячая, чтобы версия о превращении живших некогда в ведической Швеции русских в финнов не казалась странной.
И таки да. Нужную интенсивность любви, – чтобы настолько критику вынесло, – я не могу даже представить. Смоделировать теоретически. Как-то так получается, что моделируемый персонаж начинает искать и находит способ пожертвовать собой во славу Отечества задолго до достижения нужной кондиции. Благо, именно сейчас стать настоящим героем – вообще проблемы нет.
И никогда не было. Но что-то никто из героев, действительно за Отечество сражавшихся, в сопутствующих процессу эмоционально насыщенных репликах немцев, французов, шведов и далее по списку – русских корней не различал.
...Видимо, дело тут не в масштабе затмевающей разум любви, а в масштабе самого разума, – так что его и карандашом затмить оказывается можно.