По городу распространялись слухи один страшнее другого. На Васильевском, почти в самом центре, обстреляли милицейскую машину, которую потом подожгли. Погибли три милиционера. В Ждановском подожгли отделение милиции. Обошлось без жертв, но вся документация сгорела. Пропал сын руководителя большого строительного кооператива – мальчик-пятиклассник вышел из школы, а домой не дошел. Одноклассники видели, как его затолкали в черную машину, которая тут же сорвалась с места и уехала. Никто даже не успел запомнить номер.
Елена боялась представить, как она пережила бы, если бы, не дай Бог, пропала Вика. Ночами, лежа в кровати, она почти со слезами уговаривала Виктора закрыть или продать кооператив.
- Витя, ты умный, опытный, тебя возьмут на работу куда угодно!
- И куда же это – куда угодно? – грустно усмехался Виктор. – Заводы почти не работают, фабрики закрываются. Вон сколько безработных. А ты хочешь, чтобы еще и я выбросил на улицу два десятка людей?
Антон, как всегда, открыл магазин. Болела нога – она всегда ныла к ненастью, под левой лопаткой снова начинался зуд, нестерпимый, противный. Так давал о себе знать осколок, полученный им в последней атаке «духов», исход которой он узнал уже в госпитале... Ногу пришлось спасать – грозила ампутация – а про осколок под лопаткой не очень думали. Ногу сохранили, но хромота осталась. Его комиссовали, он не знал, чем будет заниматься, чем семью кормить будет. Но, на его счастье, встретился с Виктором.
Настя, как обычно, пришла через минуту после Антона, привычно убрала все.
- Не знаю, Антоша, что делать, - вздохнула она, наверное, буду уходить. Пойду в детский садик, нянечкой пойду. Зарплата, конечно, в два раза меньше, но хоть так трястись не буду, как сейчас. Каждую минуту бойся – не заявятся бандиты?
Антон вздохнул. Об этом ему каждый день говорит жена:
-Уходи из этого кооператива! Видишь, что с ними делается? Государственные магазины не трясут, а вас - вон как! А кто сопротивляется, еще и убивают!
- Ну, это ты слишком! Где убивают? Кого? Не накручивай себя!
- Антоша! Неужели не слышишь? Детей даже воруют!
Антон смеялся:
- Я же не хозяин, что с меня возьмешь?
Ближе к обеду в магазин уверенно вошел тот самый, что был в прошлый раз. Антон смотрел прямо на него, не отводя глаз, невольно сжав кулаки. Тот, подойдя, усмехнулся:
- Не сжимай кулаки-то, не сжимай! Сказать пришел тебе: завтра не открывай свою лавку, и сам не появляйся!
Антон поднял брови:
- Не понял. Что это вдруг?
- Не вдруг. Я сказал – не открывай, значит, не открывай!
Он вышел так же стремительно, как и вошел, и вскоре послышался звук отъезжающей машины.
Антон подошел к двери, проводил взглядом серую «девятку», потом поднял трубку:
- Виктор Иванович, тут такое дело...
Виктор выслушал Антона.
- Что бы это значило? Он не объяснил?
- Да нет же! Пришел, приказал – и ушел.
- Ладно, приходи, поговорим.
Виктор положил трубку, подошел к окну. Что это за приказ? Ясно одно – что-то готовится, но почему такое предупреждение?
За окном была осень. Мелкий и частый дождь накрыл город, словно сеткой. На Листья падали, не кружась, тяжело опускаясь на газоны, словно были тяжелыми, налитыми водой. Редкие прохожие спешили по тротуару, разноцветные зонтики пытались внести хоть малую каплю настроения в мрачную картину дня. Виктор подумал, что день соответствует настроению, хотя, может, и наоборот.
К подъезду подъехала серая «девятка», из нее быстро, почти одновременно вышли четыре крепких парня и направились к входной двери. Через минуту Виктор услышал голоса в приемной.
- Вам кого? Подождите! Вы куда?
Через минуту дверь кабинета распахнулась, и на пороге появились трое дюжих парней. Один из них, вошедший первым, остановился, всматриваясь в лицо Виктора. Виктору тоже показалось знакомым его лицо.
- Лейтенант? – неуверенно спросил вошедший?
Виктор кивнул, внимательно глядя на него. Потом двинувшись к нему, спросил негромко:
- Сержант Буторин? Костя?
Они вдруг крепко обнялись, к удивлению и изумлению его спутников.
- Так это значит, ты, лейтенант? Это твое хозяйство? Понятно...
Он прошел по кабинету. Виктор посмотрел на его «команду»:
- А это ты, значит, «крышу» предлагаешь? Садись, поговорим.
Костя махнул своим, чтобы они вышли.
- Как это ты, Костя, опустился до этого? До бандитизма?
- Ну, ты, лейтенант, выражения-то выбирай! Мы не бандиты.
- А кто же вы? Вот сюда ты пришел зачем? Заставить меня платить тебе, правильно? А за что? Я работаю, мои люди работают, честно, заметь, работают! А вы? Собираете деньги с тех, кто пашет, так?
- Ты, лейтенант, решил меня воспитывать, что ли?
В голосе его послышалась злость.
- Да нет, воспитывать тебя поздно, только если б тогда, под Джелалабадом, когда ты прикрыл меня, кто-то сказал бы мне, что Костя станет бандитом...
Костя вскочил:
- Я не бандит! Я просил тебя, лейтенант!
- А как мне называть твою профессию теперешнюю? Ты назови, и я буду так называть. Так вот если бы тогда мне сказали, я бы застрелил того.
Костя закурил. Елена заглянула в кабинет, спросила:
- Виктор Иванович, принести кофе или чаю?
- Кофе принеси.
Костя кивнул в ее сторону:
- Секретарша у тебя ничего! Ты с ней - не того?
- Лена – моя жена.
- Жена? Ты какой-то неправильный босс, лейтенант! Кто ж жену берет в секретарши? И дети есть?
- Да, дочка – Виктория. А у тебя есть жена, дети?
- Была жена... Детей не было. Да и зачем они сейчас? Оставлять после себя сирот?
Елена принесла кофе. Костя с интересом рассматривал ее. Они некоторое время сидели молча. Молчание нарушил Виктор:
- Значит, я должен тебе платить? Правильно я понимаю?
Костя молчал. Потом жестко погасил сигарету в пепельнице, сказал:
- Задал ты мне задачу! Если я с тебя брать не буду, что могут другие сказать?
- Бедный! – с издевкой усмехнулся Виктор. – Что ж тебе делать? А если я платить не буду? – жестко спросил он.
- Воевать будешь?
- Может, и воевать!
- Ты ведь понимаешь – у нас оружие есть, а у тебя? Авторучкой что ли?
- Ну вот, а говоришь – не бандит! Оружие у нас только у армии и у милиции. А теперь и у бандитов.
- Все сказал?
- Все! А теперь до свидания – мне работать пора!
-Ну-ну! - Костя двинулся к двери.
В приемной он подошел к Елене и сказал:
- Поговори с мужем – дурак он у тебя!
- Сам дурак! – не удержалась Елена.