— За столько лет не удосужились узнать, почему ваш сын сбежал из школы и с тех пор на дух вас не выносит?
— Ну деньги-то у отца взял, когда приспичило, — в тоне Вадима Дмитриевича прорезался металл, — и потом, кто вам сказал, что я не знаю причину побега?
— И в чём она? — зло сощурилась Аня. Не впервой ей было давить на несговорчивых мужчин, эдаких сытых хозяев жизни, а сейчас на кону стояла её племянница и его внучка, не чей-то бизнес.
— Костя возненавидел мачеху, — полупрозрачная радужка цепких мужских глаз покрылась тоннами льда, — и наотрез отказался выполнять, как он выразился, «её прихоти». Естественно, в школе за это наказывают. Правила одинаковы для всех.
— Лариса Ивановна сама туда ездила и раздавала приказы? Не боялась встречаться с опекаемыми детишками лицом к лицу? Она же якобы до чёртиков опасалась оставаться с неуправляемым пасынком под одной крышей.
— Лариса в школе не сразу освоилась, — мужчина подобрался, — но когда её отца не стало, пришлось перебарывать страхи. К тому же Костя уже подрос, научился контролировать себя и стал одним из самых перспективных учеников, но вот появление мачехи встретил неадекватно. Лариса подружилась со всеми ребятами, но с Костей общий язык найти не смогла, и после очередного отказа выполнить элементарное задание и последующего наказания он исчез.
— Что за наказание? — сухо спросил Паша. — И что за задание такое?
Перепалка этих двоих причиняла ему почти физическую боль — Паша жаждал защищать Аню, да и мысленно давно привык видеть себя рядом с ней и искал малейшего повода подвинуть типа на бэхе.
Яростный материнский инстинкт в его глазах лишь украсил Аню, но вот беда — он никак не мог представить Вадима Дмитриевича и давнего приятеля отца в роли опереточного злодея. А ещё меньше — его жену, деятельную и миниатюрную Ларису Ивановну с приятным тихим голосом. Однажды та случайно узнала, что Пашиному отцу нужно серьёзное обследование, и подняла на уши министерских, чтобы того посмотрели лучшие специалисты, причём об услуге даже просить не пришлось. Паша и не намекал на подобное, в рабочих вопросах Вадим Дмитриевич славился неуступчивостью и торговался за каждую копейку, а тут вдруг такое участие.
Им удалось вовремя подлечить отца, и с тех пор Паша боготворил Ларису Ивановну, не забывал душевно поздравлять со всеми праздниками, да и Вадим Дмитриевич с маниакальной страстью выжимать прибыль из воздуха перестал казаться скупердяем — он же старался для жены, добрейшей женщины.
Запах мяса бередил воображение, и Вадим Дмитриевич картинно всплеснул руками, будто не слышал вопрос:
— Пора, пора к столу, а то остынет! Нельзя есть остывшее.
Как по команде водитель заполнил блюдо кусками с хрустящей корочкой, но вместо обеда им пришлось дружно ахнуть и вскочить на ноги. К воротам подъехала ещё машина, а за рулём красовался тот самый Александр, недавний преследователь девочки.
Женщина в ладно сидящих трикотажных брюках выпорхнула с затемнённого заднего ряда, лучезарно улыбнулась смазливому помощнику и поплыла к калитке. Александр заботливо шагал следом, цаплей возвышаясь над миниатюрной дамой с крошечными ступнями и моложавым лицом.
— Лариса! — просиял Вадим Дмитриевич. — Какими судьбами тут?
Царственный наклон идеально стриженой головы обозначил, что хозяину дачи позволено пригласить её к трапезе, но Паша буквально онемел, когда услышал ответ незваной гостьи.
— Перенесла встречу ради твоей внучки, — Лариса Ивановна поискала глазами девочку, — хотела поскорее познакомиться с Машенькой.
— Приехали насильно её забрать? — виновато выдавил Паша. Драться со спасительницей отца — кошмарный сон, но вот по физиономии Александра он съездил бы без колебаний, хотя это всего лишь вторая их встреча. Чопорный вид последнего слабо маскировал ответную неприязнь.
— Откуда столь оскорбительная терминология? Не узнаю вас, Павел, но прощаю по старой памяти. Вы всегда казались мне очень воспитанным юношей.
Лариса Ивановна с достоинством встретила ненавидящий взгляд Ани и потянулась к Маше. Та обогнула загородившую её тётю и шагнула к сладкоголосой гостье.
Они одного роста — с тоской подумала Аня, глядя на щуплого подростка и подтянутую фигуру владелицы несметного капитала. Накала страстей не ощущалось — обе пытливо изучили друг на друга, а потом Лариса Ивановна раскрыла объятия, и Маша кинулась тискать «бабушку».
Аня охнула. Чего ради они тут устроили драму с побегом, если девочка не видит врага в управляющей злополучной школы? А не держат ли её за дуру?
Она растерянно уставилась на Пашу. От смятения тот только пожал плечами и привлёк к себе молодую женщину. Аня подозрительно всхлипнула, и Паша наконец-то озвучил примирительные слова:
— Лариса Ивановна, прошу к столу. Маша, не поделишься, почему ты убегала от бабушки? К чему был весь этот цирк?
— Я не от бабушки убегала, — девчонка плюхнулась на скамью и похлопала, приглашая красивую даму сесть рядом с собой, — а от папы.