Отрывок из «Воспоминаний» капитана 2 ранга Федора Викторовича Северина (выпуск 1899 года из Морского Корпуса).
Снаряды японские были чрезвычайно чувствительны. При малейшем соприкосновении они взрывались, причем действие их взрыва было чрезвычайно сильно, так как они были начинены особым порохом «шимоза». Наши же снаряды, в противоположность японским, были сконструированы по следующему принципу: они должны были сперва пробить не бронированную часть корабля и взорваться внутри его, дабы вывести из строя людей. Для этого каждый снаряд был снабжен дистанционной трубкой с «задержником». Теория конструкции японских снарядов оказалась в бою более действительной - попав в борт, японские снаряды, благодаря своей чувствительности, здесь же взрывались и разворачивали борт, чем ускоряли гибель самого корабля. Наш же снаряд, сделав сравнительно небольшую пробоину, снабженный «задержником», взрывался внутри корабля, выводя из строя 2-5-10 человек, а сам корабль от этого мало страдал.
Бой велся на расстоянии, от 85 до 23 кабельтовых, т.е. от 8,5 до 2,3 миль. Эскадры то сближались, то расходились. Так как японцы обладали преимуществом хода, то они маневрировали так, чтобы нас не допустить пройти во Владивосток. Но это желание скорее было теоретическим, ибо на практике японские попадания наносили такие жестокие повреждения нашим судам, что нам оставалось лишь отбиваться от японцев, а не думать уже о прорыве...
Находясь на мостике, я видел, как эскадренный броненосец «Суворов», в стороне от боевой линии, со сбитыми трубами, весь окутанный дымом стоял, как бы, на месте. Мимо нас, вдоль борта, прошел миноносец «Буйный» под командою капитана 2 ранга Коломейцева. На борту миноносца находился раненный в голову адмирал Рожественский и его штаб. «Буйный» держал сигнал: «Курс норд-ост 23».
Было около 6 1/2 ч. вечера. К этому времени наша кильватерная колонна значительно поредела. Начиная с головного, шли: «Бородино», «Орел», «Император Николай I», «Ген.-Адм. Апраксин», «Адм. Сенявин», «Адм. Ушаков». Бой продолжался.
Во время боя наша кают-кампания была превращена в перевязочный пункт, где суетился наш судовой медицинский персонал, а на площадке до входа в кают-компанию стоял аналой с Евангелием и при нем батюшка в епитрахили и с крестом в руке. Из кают-компании раздавались стоны и крики раненых. Очень тяжелая картина.
Когда солнце подходило к горизонту, один неприятельский залп попал под кормовую башню «Бородино». Я видел, как из-под кормы вырвалось зеленовато-синее пламя, и броненосец начал валиться на правый борт. Когда мы подошли к месту, где был смертельно ранен «Бородино», т. е. минут 5 - 7-опустя, мы увидели лишь днище, этого большого броненосца. На этом днище стояло человек двадцать, они махали нам руками, прося о помощи. Но помочь им мы были не в состоянии – бой продолжался и нам нельзя было останавливаться.
Теперь чувствовалось, что интенсивность артиллерийского огня слабеет, а в красных лучах уходящего в воду солнечного диска показались миноносцы, идущие на нас в атаку. У японцев, видно, все было предусмотрено и план боевых действий разработан основательно, тогда как у нас этого не было. Нашим миноносцам не было дано особого боевого назначения, как например, ночная атака на неприятеля, отражение его атак или что-либо другое, а в приказе было сказано, как это не странно, что они должны в случае необходимости, подойти к флагманскому кораблю и взять к себе на борт адмирала со своим штабом. Никакой боевой задачи для этих судов, которые все же протащили путь в 10.000 миль, не было предусмотрено.
Как я мог впоследствии ознакомиться из официального отчета, на нас японцы направили несколько отрядов миноносцев, и они обхватили нас веером. С наступлением темноты они добили «Суворова». Но на нем живых уже, вероятно, было не много - большинство сгорело (на нем погиб мой товарищ, лейтенант Прохоров, он сгорел, как говорили, в кормовой башне, которой командовал).
Потом, уже в темноте, были потоплены «Ослябя», «Наварин», «Сисой», «Адмирал Нахимов» ... В большинстве случаев, подбитые артиллерийским, огнем, они не могли двигаться. Эти корабли во многом сами виноваты были в том, что они были обнаружены японскими миноносцами: они открыли прожекторы, и этим себя выдали. Мы же укрылись темнотой. Еще во время нашего перехода на Восток у нас на отряде неоднократно делались учения по «затемнению», и учения эти были поставлены-очень серьезно. Буксирный пароход «Свирь» обходил весь отряд, и малейший свет, видимый снаружи, тотчас же устранялся. Не знаю, были ли такие же упражнения на судах эскадры, вышедшей, под командой адмирала Рожественского. Благодаря «затемнению» большое число неприятельских миноносцев нас не обнаружило. Обнаружил настолько один, возможно, даже, случайно. Он прошел очень близко вдоль нашего борта, я даже мог видеть в темноте командира его на мостике, в дождевике с поднятым воротником. По этому миноносцу мы выпустили несколько прямых выстрелов из 6-ти дюймовых орудий, и говорили, что попадания были удачны. Миноносец же в свою очередь, выпустил на нас мину, но у нас положили руля и этим отвели корму, почему мина прошла, не задев нас.
Выше я упомянул об итогах дневного боя, говоря о броненосных судах. Теперь скажу кратко об отряде крейсеров под командой контр-адмирала Энквиста. Суда этого отряда, видя поразительный успех неприятельской артиллерии и сознавая свою совершенную ничтожность в боевом отношении, предпочли повернуть на юг и уйти на Филиппинские острова, где они и укрылись «Олег», «Аврора» и «Жемчуг» - в порту Манила.
Вспомогательный крейсер «Урал», в начале боя получил подводную пробоину и пошел сразу ко дну. Команда была подобрана с воды буксирным пароходом «Свирь» и доставлена в Шанхай. Угольный транспорт «Анадырь», видя, что эскадру разбивают, повернул на юг и ушел на Мадагаскар. О нем не было никаких сведений в течение двадцати суток и сперва думали, что он погиб под Цусимой. Никто не мог предполагать, что «Анадырь» предпримет такое большое путешествие. Однако, ему это было легко, сделать, так как, угля на нем было хоть отбавляй... Телеграмма о приходе его на Мадагаскар обрадовала и удивила многих не только у нас, но и за границей.
Крейсер «Светлана», был подбит и погиб на пути во Владивосток. Единственный крейсер этой армады, который дошел до Владивостока, был крейсер «Алмаз.», Он не представлял никакого интереса для японцев. Боевое значение его равнялось почти нулю: это была яхта богато устроенная и, как вооружение, имела 2—4 орудия, не более 120 мм. Машины «Алмаза» работали безукоризненно. Он ночью промчался полным ходом мимо нас. Немудрено, что он уцелел...
Транспорт-мастерская «Камчатка» был потоплен в начале боя. Его мастеровые ездили, во время нашего нахождения у берегов Аннама, делегацией к адмиралу Рожественскому и просили его не вести их в бой. Адмирал обещал, но слова не сдержал - все они погибли вместе с кораблем.
Миноносец «Бедовый», на котором находился адмирал Рожественский и его штаб, был захвачен японцами, другие же разбрелись: одни погибли в неравном бою («Громкий» и «Безупречный») или от полученных в бою повреждений («Блестящий», «Быстрый» и «Буйный»); «Бодрый» ушел в Шанхай; «Грозный» и «Бравый» добрались до Владивостока...
Продолжение следует...
======================
Электронный научно-практический журнал "Бюллетень инновационных технологий" (ISSN 2520–2839) является сетевым средством массовой информации и публикует статьи по актуальным проблемам гуманитарных и естественных наук
======================