Отрывок из «Воспоминаний» капитана 2 ранга Федора Викторовича Северина (выпуск 1899 года из Морского Корпуса).
После нашего соединения в бухте Куа-бей с эскадрой адмирала Рожественского, все суда двух эскадр были распределены по отрядам.
1-й броненосный отряд, под личною командой генерал-адъютанта вице-адмирала Рожественского, состоял из броненосцев «Суворов», «Император Александр I» , «Бородино», и «Орел».
2-м отрядом командовал контр-адмирал Фелькерзам. В этот отряд вошли броненосцы «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин» и крейсер «Адмирал Нахимов».
3-й отряд был под командою контр-адмирала Небогатова. В его отряд вошли: броненосец «Император Николай I» и броненосцы береговой обороны «Генерал-Адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин» и «Адмирал Ушаков».
В отряде, под командою контр-адмирала Энквиста, были крейсеры: «Олег», «Аврора», «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах».
В отдельных минных отрядах были миноносцы, насколько я помню, 9-10 и быстроходные крейсеры «Изумруд» и «Жемчуг».
Когда мы были на высоте Шанхая, то в этот порт были отправлены почти все сопровождавшие нас транспорты. Это было необходимою мерою, так как в бою они стали бы первыми жертвами и только мешали бы стрельбе и маневрированию боевых судов. При эскадре остались транспорты «Курония» и «Ливония», плавучие мастерские «Камчатка» и «Ксения»; остался и вспомогательный крейсер «Урал», снабженный особо мощной радиостанцией, назначение которой было «сжигать» неприятельские радио и этим мешать им сноситься между собою. Однако, в нужный момент «Урал» своих качеств не проявил. Почему? Тайна…
Остались также в колонне судов, направлявшихся во Владивосток, транспорты «Анадырь», «Иртыш», «Корея», буксиры «Русь» и «Свирь», Шествие заключали госпитальные суда «Орел» и «Кострома».
Направляясь к берегам Японии, наша эскадра, на высоте о. Формоза, заметила большой грузовой пароход под английским флагом. Для выяснения его груза было поручено крейсеру «Олег» осмотреть его. Это был пароход «Олдгамия», который вез уголь, а под углем лежали новые орудийные стволы с нарезами и различные артиллерийские части. Команду, с этого парохода, во главе с командиром, ради безопасности, перевели на госпитальное судно «Орел», а на «Олдгамию» были назначены с других судов матросы с командиром прапорщиком из шкиперов. Пароход пошел в обход Японии через Татарский пролив, но ему не было суждено дойти до места назначения во Владивосток - он разбился в тумане у южной части Сахалина. Люди все были спасены и взяты в плен.
В милях 60-80 от острова Кельпарт, который был виден в дымке, наша эскадра, по сигналам старшего флагмана, произвела несколько боевых перестроений. Если надо было, ради практики, обязательно делать эти. эволюции, то об этом следовало бы подумать раньше, а не в виду острова. Этой эволюцией эскадра сема себя выдала, ибо вскоре затем наш радиоприемник начал принимать длиннейшие передачи по азбуке Морзе. Никто у нас не знал японского языка, но так как эти передачи не были зашифрованы, то удалось разобрать слова «мару» что по японски - «пароход». Из этого можно было, заключить, что-станция на острове Кельпарт передавала о движении нашей эскадры, тем более что с вершины, горы мы были видны, как на лад они.
Несколько дней спустя, на броненосце «Ослябя» скончался младший флагман - контр-адмирал Фелькерзам. Чтобы его внезапная смерть не повлияла на умы команд, флаг адмирала даже не был приспущен и официально о его смерти ничего, не было сообщено на другие суда эскадры. Гроб с останками адмирала оставался на верхней палубе и через несколько дней ушел, в морскую Пучину вместе с кораблем.
Перед нами был Корейский пролив. Весь день на судах шли различного рода приготовления, или, вернее, приспособления судов к бою. Были наполнены шлюпки водой и обвязаны стальными сетями минного заграждения, ибо этим думали, предотвратить, до некоторой степени, пожары, да и уменьшить возможность ранения деревянными осколками.
В эту ночь, с 1З-го на 14-е мая 1905 года, у нас на корабле никто не ложился спать. Команда прикорнула у своих мест по боевому расписанию. Я тоже куда-то приткнулся и заснул сладким сном на палубе же.
На следующий день, т.е. 14-го мая, в утренней мгле нами были замечены на небольшом от нас расстоянии: несколько больших японских разведчиков, шедших параллельно с нами и, вероятно, еще с вечера нащупавших нас, Мы приблизились к Цусимскому проливу. Команде был дан обед в обычное время, за адмиральским столом тоже начали обедать. Не успел я доесть третье блюдо, как раздалась боевая тревога. Допив свой, стакан белого вина, я отправился на передний мостик, где было мое место по боевому расписанию. .
С «Суворова», был сигнал: «Курс норд-ост 23».
Японская эскадра, была замечена очень далеко на горизонте справа по носу от нашего курса. Первый броненосный отряд т.е. «Суворов», «Александр III», «Бородино» и «Орел» передвинулись вправо кабельтов на десять, как бы желая этим маневром приблизиться к неприятелю. Едва это перестроение было закончено, японцы, преследуя главную цель - не допустить нас пройти во Владивосток, сами взяли вправо, пересекли на большом от нас расстоянии наш курс, сделали петлю и стали приближаться к нам. Этот последний маневр имел для японцев ту выгоду, что заставлял нас целиться против солнца, тогда как они имели солнце в спину.
Было ровно 1 ч. 20 м. пополудни, когда грянул первый выстрел, произведенный с расстояния 87 кабельтовых, т.е. 8,7 миль. Огонь неприятельский был сосредоточен главным образом на наш головной корабль, т.е. на «Суворов». Тактика японцев состояла в том, чтобы выбивать из строя сперва флагманский корабль, а затем переносить огонь на другие, впереди идущие суда. Суда же, идущие в конце неприятельской колонны кильватера, целились в другие наши суда. Поэтому, например, в наш «Император Николай I» - девятый в строю - уже в первые моменты боя были попадания. Один снаряд попал в батарейную палубу, где убил и ранил нескольких, человек (среди них был мичман Суйковский, раненый в лицо). Было попадание в нашу подъемную стрелу, служащую для спуска на воду двух паровых катеров и баркасов. Несколько попаданий было в дымовые трубы (при одном попадании мне здорово обожгло затылок). Один снаряд попал в носовую часть ниже ватерлинии: от этого в носовом отсеке показалась вода, отсек пришлось изолировать, задраив наглухо двери отсека и укрепив ее упорами, так как давление воды могло прорвать переборку. Это обстоятельство держалось в секрете. Целый ряд попаданий был в броню, от них броненосец основательно вздрагивал. От этих вздрагиваний вышли из действия указатели расстояний - приборы Гейсмера: они очень чувствительны, и указательные стрелки беспомощно повисли... Передача расстояний делалась затем голосом, как способом более надежным.
До сих пор я говорил о прямых попаданиях японских снарядов в наш корабль, но кроме того, во время боя, неприятельские снаряды ложились и вокруг него - то недолеты, то перелеты. От разрывов этих снарядов у нас тоже были повреждения: оказались перебитыми антенна, много фалов и снастей. По боевой тревоге младший артиллерист, лейтенант бар. Мирбах, забираясь в башню, перекинулся со мною несколькими словами. Я ему сказал: «Ну, барон, вам спокойно за толстой броней башни, а мне придется стоять на мостике, - совсем другое дело...» Один неприятельский снаряд» попал в броню башни, как раз в тот момент, когда барон Мирбах стоял по пояс в горловине, чтобы лучше визировать в бинокль неприятеля. Осколком этого снаряда ему перебило сонную артерию, и он, как мешок, свалился, убитый наповал. Казалось, что чайка, убитая им, отомстила ему за свою смерть... Осколки, того же снаряда рикошетом залетели под гриб боевой рубки (крыша боевой рубки имеет форму гриба) и ранили командира и флагманского штурмана, стоявших в передней части рубки.
Продолжение следует...
======================
Электронный научно-практический журнал "Бюллетень инновационных технологий" (ISSN 2520–2839) является сетевым средством массовой информации и публикует статьи по актуальным проблемам гуманитарных и естественных наук
======================