Ростислав Михайлович начал свою бурную жизнь как князь новгородский, в зрелом возрасте претендовал на болгарский престол, а на закате дней правил в Белграде. Военно-политическая гиперактивность этого Рюриковича может сравниться только с его хронической неудачливостью.
Траекторию зигзагообразной карьеры этого князя-авантюриста задал его отец - причисленный в 1547 году к лику святых Михаил Всеволодович Черниговский. Канонизации он удостоился за то, что в 1246 году в золотоордынской столице Сарае отказался проходить в шатёр Батыя через «очищающий» огонь и был предан мучительной смерти. Показательно, что в том же 1246 году, но не в Золотой Орде, а в общемонгольской столице Каракоруме умер от яда его соперник - владимирский князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского).
Ярослав и Михаил принадлежали к соперничающим ветвям династии Рюриковичей, и подоплёка гибели одного и другого связана с запутанными политическими интригами. Конкуренция Золотой Орды и Каракорума наложилась на старое соперничество между кланами Мономаховичей и Святославовичей, приведя к летальному для обоих князей исходу. Михаил Черниговский принадлежал к Святославовичам, которых на Руси прозвали ещё и Гореславичами за их склонность, не считаясь с сопутствующими бедами соотечественников, использовать в междоусобных разборках кочевников-половцев. Михаил и его сын Ростислав в своей деятельности тоже частенько делали ставку на иноземцев и, как правило, всегда неудачно…
В междоусобицах Ростислав участвовал с двухлетнего возраста, хотя, разумеется, не понимал смысла происходящего. Началось с того, что недовольные введённым Ярославом Всеволодовичем налогом новгородцы изгнали его сыновей Фёдора и Александра (будущего Невского), которые в свои девять и десять лет тоже мало что понимали.
Призванный новгородцами князь Михаил злополучный налог отменил и оставил им своего сына с приставленным к нему посадником Внездом Водовиком. Между взрослыми последовал новый раунд борьбы, в ходе которого Ярослав вернул Новгород в свою зону влияния, а Михаил Черниговский согласился с тем, что соперник пообещал ему не лезть в дела южнорусских княжеств.
После этого Михаил включился в борьбу за территории нынешней Украины, где его главным соперником стал Даниил Романович Галиций, а главным союзником - венгерский король Бела IV. Овладев в 1238 году Киевом, Михаил посадил в Галиче сына Ростислава, а затем взял его в поход на Литву - поквитаться за обиды ещё одного своего заграничного союзника Конрада Мазовецкого. Воспользовавшись этим, Даниил Галич отбил. Ростислав бежал к Беле IV, где попытался свататься к его дочери. Но венгерскому королю такой зять-неудачник был неинтересен.
А потом прискакали монголы и опрокинули всю шахматную доску, надавав по голове шахматистам.
Когда монголы из Европы ушли, оставшийся на пепелище король Бела снизил требования к потенциальному зятю и согласился выдать за Ростислава свою дочь Анну.
Михаил Черниговский помирился с Даниилом и отправился в Венгрию на свадьбу сына, видимо, надеясь сколотить союз против монголов. Но свадьба обернулась скандалом, и Михаил уехал домой, отрекшись от Ростислава. Судя по дальнейшим событиям, Ростислав, поддержанный тестем, отказался мириться с Даниилом, а совсем напротив - настроился завоевать Галицкую Русь с помощью венгров и поляков.
Осадив город Ярослав (на реке Сан), 18-летний князь устроил рыцарский турнир, по ходу которого проиграл поединок с польским рыцарем Воршем.
Это расценили как недоброе предзнаменование, и, действительно, битву с Даниилом Галицким польско-венгерское войско тоже проиграло (17 августа 1245 года).
Ростислав снова бежал в Венгрию, где в следующем году и получил весть об убийстве родителя. Эта новость, видимо, не особенно его взволновала, поскольку король Бела по-прежнему называл его «своим любимейшим зятем». Из королевских венгерских земель тесть выделил ему на прокормление комитат Берег и замок Фузеро, а в 1247 году сделал баном (наместником) Славонии, включавшей часть территорий нынешних Хорватии и Боснии-Герцеговины. Однако получить банство очень хотел авторитетный аристократ Иштван Гуткелед, происходивший из Штирии. Бела был заинтересован в его поддержке, поскольку боролся за эту немецкую область с чехами. В общем, взвесив все «за» и «против» венгерский король сделал баном Славонии Гуткеледа, а для любимого зятя выкроил новый банат Мачва.
Эта провинция включала территории между горой Цер и реками Сава и Дрина - то есть большую часть нынешней Центральной Сербии и юг Воеводины. Претензии на Мачву предъявляли также болгары, но конфликт с ними носил вялотекущий характер.
Складывается впечатление, что на Балканах Ростиславу было скучновато, и, получив в очередной раз войско от тестя, он в 1249 году повторно попытался отвоевать Галич. Результатом похода стало новое поражение, после которого король Бела заключил с Даниилом Галицким мир и обещал держать «любимого зятя» на поводке.
Демонстрируя тестю свою полезность, Ростислав отметился в конфликтах на территории Священной Римской империи, по итогам которых Венгрия ненадолго расширилась за счёт германских земель Винер-Нойштадта и герцогства Штирия. Удивительно, но, если верить сербским и хорватским источникам, где-то в промежутке между этими кампаниями он успел «слетать» ещё и в Белоруссию, где сражался против литовцев за Новогрудок.
Невольно возникает вопрос: и что ему в Мачве не сиделось? Перспектива отхватить большой приз наметилась в 1255 году, когда король Бела заключил мир с болгарами, выдав свою внучку и дочку Ростислава Анну за тамошнего царя Михаила I Асеня.
Важный момент заключался в том, что бабушкой новобрачной (то есть тёщей Ростислава) была византийская принцесса Иоанна Ласкарина. Константинополь в 1204 году был захвачен католиками-крестоносцами, создавшими на завоёванных землях свою Латинскую империю. Однако правопреемниками византийских императоров позиционировали себя православные правители так называемой Никейской империи, из династии которых Иоанна Ласкарина и происходила.
Цари православной Болгарии тоже стремились поучаствовать в дележе «византийского наследства». Когда близ Димотики болгары разбили никейское войско, Ростислав предложил свои услуги в качестве посредника. Получив от никейцев внушительные дары (скаковых лошадей, драгоценности, ткани - всего 1 тысяча наименований), он заключил как бы от имени своего зятя (болгарского царя) мир, по которому никейцы возвращали ранее утерянные земли во Фракии и Македонии.
Зять признавать такой мир, разумеется, отказался и вскоре погиб на охоте от руки своего двоюродного брата Коломана. В какой степени заговор был инспирирован Ростиславом, неясно. Но Коломан тут же женился на вдове своего предшественника, а Ростислав как бы встал на защиту своей обиженной дочери и выгнал нового зятя из Тырново. Вскоре Коломан II Асень погиб при невыясненных обстоятельствах.
Ростислав в кои-то веки мог чувствовать себя победителем, но болгарские бояре считаться с ним отказались, решив выбирать между другими претендентами. Правда, ему вернули дочь, однако родить наследника ни одному из двух своих мужей она не успела, а следовательно, как претендентка стоила немногого.
Заняв Видин, Ростислав объявил себя царём Болгарии и даже начал чеканить монеты со своим изображением. Однако тесть, король Бела, ввязываться в болгарскую авантюру отказался и приказал зятю идти на север - помогать ему в войне против чехов. С его уходом болгары без труда вернули Видинскую область.
Прибыв в Богемию, Ростислав уговорил тестя заключить мир и для большей надёжности выдать свою дочь Кунигунду за короля Чехии Пржемысла Отакара II. Пристроил он и свою дважды овдовевшую (после гибели обоих болгарских царей) дочь Анну - её мужем стал палатин (фактически глава правительства) Венгрии Моиш II Дарои.
Матримониальный альянс с находившейся тогда на пике своей мощи Венгрией настолько порадовал короля Белу, что в качестве бонуса любимому зятю он послал войско, которое отвоевало для него Видин.
На этой неожиданно мажорной ноте своей биографии вечно всем проигрывавший князь Ростислав в 1262 году и скончался. Смерть настигла его в Белграде в сравнительно молодом даже по тем временам 35-летнем возрасте.
Вдова Ростислава Анна Венгерская в 1270 году, уже после смерти Белы IV, поссорилась со своим братом Иштваном V и, захватив казну вместе с королевской короной, бежала к зятю Пржемыслу Отакару II. Скончалась около 1285 года. Старший из детей Ростислава и Анны Михаил стал баном Боснии, но был лишён власти при Иштване V и убит в 1270 году, надо полагать, по дядиному приказу.
Другой сын князя Ростислава, Бела, стал преемником отца в качестве бана Мачвы. После кончины деда он пытался претендовать на венгерский престол, но был зарублен вожаком конкурирующей партии Хенриком I Кёсеги. Тётка убитого, монахиня Маргарита, буквально по кускам собирала его останки, а остров Дунае (близ Буды), где произошла эта трагедия с тех пор носит её имя.
Кунигунда лишилась первого мужа, павшего в 1278 году в сражении с венгерским и немецким войском. Второй её муж, Завиш из Фалькенштайна, был убит представителями конкурирующего феодального клана. Зато сын Вацлав II был королём Чехии и Польши (с которым, правда, мало кто считался).
Младшая из дочерей Ростислава и Анны Агриппина вышла замуж за польского князя Лешка II Чёрного, но детей не имела.
Вдова двух болгарских царей Анна родила своему третьему мужу - венгерскому палатину - дочь Эржебет Дарои, которую выдали замуж за трансильванского воеводу Миклоша Меддьеши. Её потомком в седьмом колене стал польский король Стефан (Иштван) Баторий. Получается, что самый опасный враг предпоследнего Рюриковича на русском престоле - Ивана Грозного, тоже был Рюрикович.
И благодарить за этот историко-генеалогический парадокс надо неугомонного, вездесущего и неудачливого князя Ростислава.