Вера отчётливо вспомнила эту дорогу. Она вела через поле. Полем назвать этот огромный, поросший разнотравьем пустырь теперь можно лишь по старой памяти. В советские времена эта территория служила колхозу и отводилась под зерновые. И в те времена по нему проходила самая короткая дорога на кладбище, но ходить через посадки и топтать было стыдно, поэтому обычно люди ходили в обход. В тот раз, когда Верочка ходила с бабой Варей на погост, был канун Троицы. Она хорошо запомнила это необычное название, потому что только выучила цифры. День Святой Троицы - так назвала его бабушка. По дороге, девочка нарвала в поле букет любимых васильков. А теперь их и не найдёшь в этих местах. Не растёт хлеб - не стало и васильков…
Вот оно - тихое деревенское кладбище. Оно пряталось в лесу. Солнце поднималось всё выше и проглядывало через макушки сосен и елей. Лёгкий ветерок приносил из леса свежесть и лёгкий шелест ветвей, нарушающий тишину на старом кладбище. Вдруг, словно здороваясь с посетителем, громко закуковала кукушка.
- Здравствуй, дорогая! Давненько не виделись! - ответила ей Варвара и открыла покосившуюся калитку кладбищенских ворот. От них вглубь погоста вела лесная дорога. Она делила его на две части. Справа очень расположена старая часть, заросшая густыми елями и высокой травой. Слева - относительно молодая, где обретают последний приют, доживающие свой век коренные жители деревни. Здесь же разместилась полуразрушенная деревянная часовенка.
Всё это всплыло в памяти Верочки, будто она только вчера была там. Степан взял внучку за руку.
- Видишь за воротами сколько душ собралось? Мотя с Людочкой там. Сейчас они за Варварой проследуют, раз к ним гостья пришла.
- А к кому не придут? - спросила Вера, продолжая не отрываясь смотреть за происходящим. - Я никогда не видела столько душ и не знала, что они сюда приходят и ждут...
- Вы, молодое поколение, не считаете нужным на кладбище ходить... А души ваших предков не находят успокоения, когда находятся в забвении. Посмотри на их печальные лица.
И действительно людские души, в том числе и детские, стояли, выстроенные в шеренгу и излучали в пространство столько боли, столько скорби и тоски, что у Верочки на глазах выступили слёзы...
- А ведь есть у них и внуки, и правнуки... Только они как уехали из деревни, так и забыли про родных безвозвратно, предав их забвению...
Вера всматриваюсь в горестные лица.
- Эта же баба Фрося... Она, когда я была маленькой, постоянно угощала разными сладостями и просила помянуть Фёдора и Аксинью... А рядом дедушка Ваня, который свистульки делал и ребятне раздавал... Он нам ещё про войну интересные истории рассказывал… А вот этот мальчик... его Кирюшей зовут... утонул в озере... Я помню...
- Вот-вот... А теперь они никому не нужны. Их просто забыли...
Могилки Вериной родни находились справа. Старушка точно помнила, куда ей следует идти. Пять могил занимали их с Верой родственники. На каждой могиле по два-три захоронения, датированные разными годами: самое раннее от тридцать восьмого года - дата смерти бабушки Матрёны, а последнее от восемьдесят пятого года принадлежала бабушке Люде - дочке Варвары Алексеевны и Степана. Совсем старые кресты стояли без фотографий, только табличками. На более новых сохранились изображения усопших и даже не выцвели, потому что находились в тени хвои. Несколько минут бабушка Варя постояла, помолилась, что-то пошептала, а потом достала, аккуратно сложенный мешок под мусор, и начала уборку. Работала она с усердием, как привыкла делать за столько лет. Стёрла пыль с крестов, разложила заранее купленные пластиковые цветочки, печенье, сухарики и конфеты. Наконец-то, когда уборка была закончена, баба Варя села передохнуть.
- Думала, что пришло время готовиться пойти к вам на покой... - сказала она, достала из кармана цветной ситцевый платочек и начала его переминать пальцами от волнения... - Случилось горе с моей Верочкой... Прошу у вас поддержки и для себя ещё немного времени. Нет, смерти я не боюсь... Вы же знаете... Мотя, обращаюсь к тебе, как к самой старшей. Помоги! Не дай смерти забрать дитя! А мне, дай сил поставить девочку на ноги!
Старушка говорила, а вместо того, чтобы промокнуть слёзы платочком, продолжала его мять.
- Стёпушка, скучаю, мой соколик, всей душой стремлюсь к тебе, но обождать немного придётся нам с тобой... - продолжила она после недолгого молчания. - Поддержи меня, друг мой, сердешный!
- Милая бабулечка, ты и сейчас не о себе... Какая же ты у меня золотая! Человечище! Получается, что она сейчас пытается решить мою судьбу? - спросила Вера и шмыгнула носом от переполняющих её эмоций.
- Получается так... Варюша просит помощи у наших предков. Кто ещё поможет, если не свои?
- Значит я буду жить?
- Думаю, что будешь. Вся сила человека в его семье, в его предках, в семейной истории! Уверен, что баба Мотя поможет. Она всегда женщина-кремень была...
- Да, но я про неё совсем ничего не знаю...
- В том и беда... Вы молодёжь ничего не знаете о родне и знать не хотите... Но ничего, хочешь или не хочешь, ты скоро познакомишься и всё узнаешь...
- Я свою бабушку Люду в сознательном возрасте живой не застала и лично знакома с ней не была. Знаю о ней только из рассказов бабушки Вари, да по фотографиям. Если сложить вместе всю информацию, что дошла до меня, получалось, что она была милой женщиной, хорошей хозяйкой, матерью и женой...
- И с ней познакомишься... Сейчас они Варвару проводят до дома и вернуться.
Тем временем бабушка Варя обходила могилы односельчан. У каждой старушка останавливалась, здоровалась и молилась. В этот момент страдающая душа от ворот устремлялась к своей могилке и умиротворённо улыбалась.
- Светлая тебе память, Кузьма Иванович! Сестра твоя - Клавдия поклониться просила... Самой ей не дойти до тебя. Ноги совсем не слушаются... - бормотала старушка, отвесив усопшему односельчанину низкий поклон и крестное знамение. - Тебе Ефросинья Семёновна низкий поклон... и тебе Кирюшка...
По мере того, как бабушка обходила соседние могилы, души от ворот перемещались на погост. Вскоре там никого не осталось...
- Вот всех проведала, к кому не придут... Прибраться зайду в другой раз. На всех сразу сразу силёнок уже не хватает... - сказала Варвара Алексеевна и свернула на главную кладбищенскую дорогу. Рядом с ней, поддерживая под локоток и двигаясь в таком темпе, шли дочка Людмила и баба Мотя.
- Ну, что отправляемся домой? - предложил дед Степан.
Верочка была под впечатлением от увиденного, поэтому вместо ответа просто кивнула головой, продолжая смотреть вдаль, где только что видела кадры с бабулей.
- Есть, о чём подумать... - согласился Степан и повёл правнучку за собой.
Через какое-то мгновение в центре поля Вера увидела небольшое поселение. От него исходило, как от радуги, разноцветное сияние: синее, красное, зеленое, желтое... По мере приближения к нему, душа наполнялась чистотой, радостью и умиротворением. Показался красивый бревенчатый домик, утопающий в зелени и цветах. Во дворе ходили диковинные птицы разных окрасов и пород, на солнышке нежились разномастные кошки и собаки. За живописной изгородью в зелёной траве паслись пятнистые коровы, козы, барашки и лошади. Совсем рядом блестела чистой водой небольшая речушка, по берегам которой росли фруктовые деревья. Такое природное великолепие Вера раньше видела только в иллюстрациях к сказкам. Её восторгу не было предела.
- Как красиво! Даже подумать не могла, что так бывает...
- Здесь мы и живём... Проходи!
Зайдя внутрь, Вера сразу ощутила, что вошла домой. В домике пахло свежей выпечкой и ванилью. Вокруг простиралась идеальная чистота. Обстановка домика была небогатой, но очень уютной, что само по себе настраивало на спокойное, умиротворённое состояние.
При входе в избу, они сразу попали на просторную светлую кухню. С левой стороны на стене висела старинная трёхсекционная резная полка, таких сейчас нигде не встретишь. Её украшали белоснежные кружевные салфетки. Поверх салфеток на одной полке разместилась керамическая посуда - миски, кружки и горшочки. Они были всех цветов радуги и красивы в своей простоте. На верхней полке стояли всевозможные фарфоровые фигурки, которые в раннем детстве очень нравились Верочке. На третьей полке заботливо расставлены прозрачные банки с сушёными фруктами, ягодами и всевозможными лечебными травами.
Два больших окна с летящими занавесками открывали вид на двор, сад и речку. Посреди кухни стоял обеденный стол с самоваром и стульями вокруг него. Справа, от входной двери, возвышалась русская печка, а за ней проход в другую комнату. Верочка прошла. Слева стояла большая кровать, застеленная мягким покрывалом из белоснежного лебяжьего пуха. Три окна были сплошь заставлены разнообразными цветущими растениями. Между окнами стояли удобные плетёные кресла, большой комод, в ящиках которого хранились катушки ниток и клубки пряжи всевозможных цветов. На полу, по всему волшебному домику, были расстелены красивые тканые половики, такие бабушка Варя стелила только на престольные праздники.
- Как тут у вас хорошо! Я бы жила здесь всю жизнь... - воскликнула Верочка.
- Придёт и твоё время... - послышался стальной женский голос. - Ты ещё на Земле толком ничего не сделала...
Вера повернулась на голос. Перед ней стояла пышнотелая, крепкая женщина в цветастом сарафане. Русые волосы её были заплетены в длинную косу, которая через плечо падала на грудь и спускалась на живот.
- Уже вернулись? - спросил Степан и обратился к Вере. - Знакомься, это твоя бабушка в пятом колене - Матрёна - можно сказать, что она глава нашего семейства. Прошу, любить и жаловать!
- Здравствуй, бабушка Матрёна! - поприветствовала, обняла и поцеловала Вера новую-старую родственницу.
- А это Людочка - моя доченька и твоя бабушка...
Навстречу Верочке выдвинулась светловолосая миловидная женщина, отдалённо напоминающая бабушку Варю.
- Здравствуй, внученька! Вот и свиделись! - словно ручеёк пролился её звонкий завораживающий голосок. Людмила Степановна обняла Верочку. От бабушкиного прикосновения умиротворение и любовь расползлись по израненной душе.
- Садись, девочка! Будем разговоры вести, - сказала баба Мотя. - Разговор у нас долгий, так что устраивайся поудобнее...