Утром начальник лагеря расставался с заключённой на этот раз холодно, словно прощался с человеком с которым встретился по ошибке и теперь он больше не хочет знать её. Аннушка не была в обиде на него, он при исполнении… А кто она? Однако, отправили её в тот лагерь, где она отбывала свой немалый срок на той же машине и даже охранники были те же, только вели они себя на этот раз тихо. Так и просидели не проронив не слова…
Когда прибыли в лагерь в нём оставались только дежурные и в браке в который возвращалась Аннушка находились две женщины, они должны были навести порядок в помещении. Но… сидели за столом, курили и громко хохотали, рассказывая друг дружке по-видимому что-то очень весёлое.
– О! Гляньте-ка, кто это тут к нам явился! – воскликнула одна из них, вскакивая со своего места.
– А мы уж надеялись, что ты валяешься в овраге с дыркой в башке! – и вторая тут же оказалась возле Аннушки.
– Куда там! Эти «политические» такие живучие! – звонко и фальшиво рассмеялась первая. – Хорошо хоть ров сами капают для себя!
– Радоваться-то вам не из-за чего! – ответила женщина, усаживаясь на нижние нары, – своё ещё получите. Не тут, так на воле, – добавила Аннушка, недобро глядя на дежурных.
Те вдруг застыли, переглянулись и снова рассмеялись.
– Ну надо же! Она никак осмелела, наша тихоня! – произнесла одна из них.
– Чего расселась?! Живо бери тряпку и за дело! – приказывала вторая, попыталась схватить за руку сидевшую на лежанке женщину и вытащить её на середину, ну и, наверное, как часто они делали, оттаскать непокорную за волосы, а там как пойдёт, добавить и по бокам.
Однако, она промахнулась, Аннушка успела отпрянуть назад и та не удержав равновесия ударилась головой о деревянный стояк нар.
Что тут началось…
Крыла бабёнка обидчицу отборным матом, обещая суровую кару за то, что та посмела оказать неповиновение, всё это происходило на фоне всхлипывания то ли от боли, то ли от обиды из-за неудачного нападения или из-за неловкости перед своей подружкой, ведь знала она, что та растрезвонит о её фиаско на весь лагерь.
Наконец, восстановив свою силу и дав окрепнуть в себе злости, снова кинулась на Аннушку, по-прежнему сидевшую на нижних нарах. И она понимая, что та не отступит, ожидала новой агрессии.
Как только та приблизилась на близкое расстояние, ногой так толкнула ту в живот, что та отлетела к противоположному ряду нар.
– Зря вы, девки, ленитесь на делянке! Глядишь, силёнок-то набрались бы! – громко произнесла Аннушка, перекрывая злобный вой оппонентки. – Так что вывод сделайте правильный! – усмехнувшись добавила Аннушка.
– Клуша, чего стоишь? Радуешься как эта зараза надо мной насмехается?! – завопила молодая женщина, глядя на подругу. – Сейчас ты пожалеешь, что на свет родилась! – грозила она, в её руке откуда-то появился металлический предмет с остро отточенным наконечником.
Аннушка ретировалась вглубь барака, прикидывая как бы ей отстоять свою честь, возможно даже жизнь.
– Зря ты, девонька, рискуешь жизнью! – проговорила она, продолжая двигаться спиной в том же направлении.
– Не твоё собачье дело! Чем я рискую! – размазывая слёзы по лицу, прокричала уголовница. – А тебе точно конец!
Спиной упёрлась в стол, мгновенно развернулась и одной рукой приподняв его за край на передние ножки, изо всех сил качнула его в сторону надвигающейся на неё беды. Откуда только силы взялись?
Те не ожидали такого поворота, не успели среагировать и столешница прилетела на них, аккуратно накрыла обоих. Металлический штырь влетел в доску столешницы так глубоко, что пронизал доску насквозь.
В это время распахнулась дверь в барак, вошла «Артистка», она сразу всё поняла.
– Аннушка, выйди! – глядя на женщину, произнесла она, взгляд её был злым, но голос, звучал мягко.
Аннушка без промедления направилась к выходу, на секунду задержалась с обратной стороны двери, прислушиваясь к звукам исходящих изнутри. Недобро усмехнулась, услышав грозный голос «Артистки». Да и вскрики глупых баб были отчётливо слышны. Похоже там идёт основательная «воспитательная» работа и не только словесная. Она снова усмехнулась, но радости на душе не было.
Случилось чудо – она узнала, что дети после её внезапного исчезновения на столь длительный срок, живы. Хотя после того как Коленька говорил с Леонидом Макаровичем прошли годы, в её душе укрепилась надежда, что её дети живы. Даст Бог и Ванюшка живым вернулся. Глубоко вздохнув, направилась в сторону «больнички». Раз уж у неё сегодня выдался свободный день, решила провести его хоть с какой-то пользой – помочь санитарам в уходе за больными. Ведь они трижды возвращали её к жизни. А эти! Пусть сами уборкой займутся… Под таким присмотром быстро справятся со всей работой!
Всю дорогу шла она и удивлялась себе. Как это так у неё получилось – одной рукой приподнять громоздкий стол, который и вдвоём-то с трудом передвигали. Чудны дела твои, Отче!
Возвращаясь в свой лагерь из «путешествия» она надеялась переосмыслить в тишине всё, что узнала прошлой ночью. Оплакать погибшего сына, помолиться за здоровье остальных детей, жила надежда, что два Ивана вернулись с войны живым…
Прошлой ночью она не сомкнула глаз, так и просидела на диванчике до самого появления гражданина начальника в его кабинете. Как это он позволил ей там про коротать эту тревожную пору. Наверное, не доверяет своим подчинённым, хотя она женщина уже давно не молодая, а выглядит теперь много старше своих лет. И всё же решил не рисковать.
Нет у неё обиды на него, за то холодное отношение к ней при прощании. Он начальник колонии. А она кто? Для них «политические» существуют только как бесплатная рабочая сила, за то что мрут как мухи по осени нет никакой ответственности. Николка спас его, видно почувствовал что-то! А может просто не смог поступить по-другому из-за своего характера и воспитания – сначала думай о тех кто рядом, а потом уж о себе…
– Прощайте, Анна Васильевна, – говорил гражданин начальник, строго глядя ей в глаза. – Большую часть вы пережили, осталось немного по сравнению с тем что назначено. Вернётесь домой, поклонитесь земле вырастившей такого замечательного сына. И вам благодарность от меня. Пока жив буду, не забуду его поступка. Прощайте!
– Прощайте, гражданин начальник! – Аннушка поклонилась, – благодарствую, за то, что уделили мне столько много времени и за то, что хоть что-то узнала о своей семье.
Подполковник распахнул дверь и произнёс:
– Конвой!…
После этого дня прошло больше трёх месяцев и снова пришла машина за Аннушкой, но на этот раз конвоир потребовал:
– На выход! С вещами!
Это был воскресный день, тот редкий день когда позволялось провести день в бараке, а затем строем отправиться в баню.
– Куда это вы её? – спросила вышедшая из-за отброшенной занавески Надежда–«Артистка».
– Куда надо! – грубо отозвался конвоир. – Не медли! – обратился он к Аннушке, которую тут же обступили обитатели барака.
– Аннушка, надеюсь, что ты не забудешь нас! – произнесла одна из них.
– Хотелось бы, да не получится! – отозвалась Аннушка, грустно улыбнулась. – живите дружнее, думаю всё же скоро распустят всех по домам…
– Хватит! На выход! – напомнил о себе конвоир.
– Аннушка, прости дуру безмозглую, – та что ранее посягала на жизнь женщины, подошла к ней со слезами на глазах. – Прости…
Аннушка обняла её.
– Бог простит! Простила я… – прошептала она, добавила всё тем же шёпотом, – подумай о своей жизни, есть у тебя на это время. Постарайся найти себя и больше не терять…
– Ну, Аннушка, прощай! – растолкав всех, кто стоял рядом с Аннушкой, подошла к ней Надежда, – всё же хотелось бы надеяться, что ты домой отправишься!
– А это возможно? – удивилась женщина, – Но мне…
– Что же вы такие, бабы, упёртые! Сказал на выход! Или палить начать! – похоже у человека кончилось терпение.
– Жаль, что мы не узнаем куда ты делась, – послышалось из толпы.
Конвоир схватил заключённую за плечо, до боле сжав его, выхватил из толпы, не дав забрать скудные пожитки, провёл к выходу.
– Прощайте, бабоньки! Не обессудьте ежели что! – последнее что услышали от Аннушки, дверь захлопнулась.
Машина ехала тем же путём, что и в прошлый раз, она подумала, что снова направляется в тот же лагерь, но немного не добравшись до того места свернули на другую дорогу.
Тревога нарастала, но не хотелось подавать вида и дать конвоиру повод для злорадства. Уж больно много пришлось хлебнуть от них всем, особенно женщинам. Ехали долго, да и не до резвости по такой разбитой дороге. Что прошло немало времени в пути, можно было заметить по удлинению теней от деревьев.
Наконец, за холмом показались всё те же ряды неказистых построек окутанные колючей проволокой и с вышками по углам.
Приглядевшись она вспомнила, именно здесь их почти десять лет тому назад сортировали и направляли по лагерям, когда колонна осуждённых добрела до этих мест.
Куда она теперь? Этот вопрос не отпускал её всю дорогу. Увидела у ворот лагеря стоявшего офицера, в его руках белели какие-то бумаги. Когда машина остановилась возле него, конвоир резво спрыгнул с кузова на землю, не сказав ей ни слова. Оказывается ещё один ехал в кабине рядом с шофёром. Её словно никто не замечал… Будто и не существовало её рядом.
Офицер передал бумаги мужчине сидевшему за рулём в кабине, что-то ему наказывал и когда грузовик тронулся с места, погрозил шофёру кулаком.
После довольно длительного пути, остановились по среди леса.
– Эй, барышня, – послышалось необычное обращение и похоже к ней, – давай, перебирайся в кабину. Тут не так трясёт.
– Благодарю… Мне тут удобно. Дышу чудесным воздухом.
– Хмм! Не надышалась за такой-то срок! – воскликнул человек, стоявший на подножке. – Давай, давай перебирайся.
– Можно я здесь побуду, – произнесла Аннушка, глядя на всё те же изумрудные холмы.
– Ну как знаешь! Хотел как лучше!
– А куда ты меня теперь везёшь? – не удержалась женщина от вопроса.
Тут же увидела удивление отразившееся на лице мужчины.
– А что тебе не сообщили?!
Аннушка только отрицательно качнула головой, с тревогой ожидая ответа.
– Ну так это… Домой…
Медленно, медленно доходил смысл сказанного до неё… теперь она не замечала ни качки, ни тряски, не обращала внимания на необыкновенную красоту этих мест. Даже слёз своих лившиеся ручьём из глаз не чувствовала и не замечала.
Всё так неожиданно и внезапно! А ведь столько лет ждала этого! И вот прозвучали эти слова… а не верится…
Как же? Как же она туда попадёт? Домой! Неграмотная, ничего не ведающая и не знающая в это далёкой жизни баба!
Так и проревела всю дорогу, пытаясь сложить всё навалившееся воедино.
Машина, наконец, выбралась из тайги, вдали появился то ли небольшой городок, то ли большое село.
Машина несколько раз останавливалась, шофёр спрашивал у прохожих, как проехать на нужную улицу.
Вскоре похоже они добрались до того места, куда было необходимо добраться. Остановились у небольшого двухэтажного деревянного здания, над входом в него была вывеска и Аннушка шевеля губами медленно, но прочла: «Дом колхозника».
Водитель вошёл в дом, а женщина всё ещё сидевшая в кузове настороженно оглядывалась по сторонам. За эти годы многое изменилось…
Всплыла мысль несколько раз возникавшая в её голове за путь проделанный до этого населённого пункта: «Бежать!». Несколько раз она боролась с этим жгущем душу желанием. Пока не услышала самое ожидаемое слово – домой. Только страх перед неизвестностью останавливал от этого поступка.