«Люди не идут никаким путём, ни путём жизни, ни путём смерти. Вихрь носит их, как солому. В Талмуде сказано: «Прежде чем Бог сотворил мир, он поставил перед своими созданиями зеркало, чтобы они увидали в нём страдания бытия и следующие за ними блаженства.
Одни взяли на себя страдания, другие — отказались, и вычеркнул их Бог из книги бытия». А вот ты идёшь своим путём, свободно избранным тобой, пусть даже неведомо для тебя: ты несёшь в себе собственное призвание. Не печалься: по мере того как приходит знание, приходит и воспоминание. Знание и воспоминание — одно и то же». (с) Густав Майринк: «Голем».
Здравствуйте. В этой статье, продолжая тему големов, я расскажу вам про книгу Густава Майринка, написанную на заре прошлого века и ставшую одним из важнейших текстов европейского литературного модернизма. Речь идёт о «Големе». Не будем же тянуть кота за колокольцы и начнём.
Все цитаты в данной статье принадлежат их авторам или правообладателям. Я цитирую исключительно в ознакомительных и полемических целях, что согласуется с положениями статьи 1274 ГК РФ.
Я не стремлюсь никого оскорбить по какому-либо признаку или принадлежности, так как делаю оценочные суждения, выражающие исключительно моё субъективное мнение как автора текста.
***
Для начала начну с биографии автора. Густав Майринк (1868—1932 гг.) — австрийский писатель 20 века, работавший в жанрах эзотерики и мистики. Для меня творчество этого писателя характеризуется такими прилагательными: загадочное, таинственное, почти непонятное, но очень интересное. Это, например, объединяет тексты Майринка с произведениями Франца Кафки, Ролана Топора, Эдгара По и Лео Перуца.
В молодости Густав Майринк увлёкся восточной мистикой, теософией, каббалой и оккультизмом. Увлечение началось после странного случая, когда молодой Густав собирался совершить самоубийство: он уже приготовился покинуть тоскливый подлунный мир, но вдруг к нему в комнату таинственный незнакомец подбросил брошюру «О жизни после смерти». Это загадочное и спасительное событие убедило писателя в существовании высших сил, чьё незримое присутствие он ощущал всю оставшуюся жизнь.
В старости Майринк принял буддизм и уже через несколько лет отправился по ту сторону бытия, на встречу с неизведанным.
Литературное наследие Майринка нельзя назвать объёмным. За всю жизнь автор написал пять романов и несколько сборников рассказов. Я подозреваю, что, помимо задерживавших факторов (работа в банковской сфере и большое количество переводческой работы), существовал и субъективный фактор: Майринк как бы «переживал» каждое произведение, аккумулировал мистический опыт, и только потом, в концентрированном виде, он описывал полученные ощущения на бумаге.
Много ли напишешь, пропуская всё через сердце?.. Думаю, со столь скрупулёзным подходом к творчеству трудновато публиковаться ежегодно (не правда ли, господин Пелевин?). Майринк работал не на количество, а на качество; мне кажется, что это по-настоящему хорошо, и что именно о таком подходе говорил Герман Гессе в эссе «О чтении».
Цитирую:
«Жизнь коротка, и по ту сторону её никого не спросят о количестве одолённых книг. И поэтому неумно и вредно тратить время на чтение, не представляющее ценности. При этом я имею в виду не только плохие книги, а прежде всего качество самого чтения. От чтения, как от каждого шага и дыхания в жизни, следует чего-то ждать, отдавать силы, чтобы собирать урожай сил ещё больших, терять себя, чтобы обретать себя вновь ещё более сознательного. Не имеет смысла знать историю литературы, если каждая прочитанная книга не стала для нас радостью или утешением, силой или душевным покоем.
Бездумное, рассеянное чтение — это то же, что прогулка по прекрасной местности с завязанными глазами. Читать мы должны не для того, чтобы забыть самих себя и нашу повседневную жизнь, а чтобы твёрдо удерживать кормило жизни с ещё более зрелым сознанием. Мы должны подходить к книгам не как боязливые школяры к высокомерным учителям и не как бездельники к бутылке шнапса, а как скалолазы к Альпам, как бойцы к арсеналу; не как беглецы, спасающиеся от жизни, а как добрые люди приходят к друзьям и помощникам.
И если бы всё было и происходило так, то вряд ли бы читалась и десятая доля того, что читается ныне, а все бы мы были в десятки раз веселей и богаче. И если бы это привело к тому, что наши книги не раскупались бы, а мы бы, авторы, писали поэтому в десять раз меньше, то мир отнюдь не потерпел бы ущерба. Так как, естественно, с писанием книг дела обстоят не лучше, чем с их прочтением».
***
Вернёмся к Майринку. В 1915 году, будучи зрелым человеком, он заканчивает дебютный роман «Голем», на написание которого автор потратил примерно семь лет. Дебют имел необыкновенный успех и разошёлся по всему миру большими тиражами.
Чем для нас интересна история, рассказанная в «Големе»? Хороший вопрос. Потому как книга может в равной мере как заинтересовать, так и отпугнуть потенциального читателя. Дело в том, что «Голем» достаточно сложен для понимания. И я не то чтобы подразумеваю стиль и художественные особенности романа. Нет. С этой точки зрения он воспринимается легко (если читать в классическом переводе Давида Выгодского).
Не советую вам брать другие переводы, в особенности от Владимира Крюкова. В переводе Крюкова читатель рискует утонуть в тоннах прилагательных и прочих языковых надмозговых отсебятин, — но на вкус и цвет, как известно, все фломастеры разные. Кстати, про переводы «Голема» на русский язык есть статья «Как не надо переводить книги» Годлевского; там всё детально расписано и показано на конкретных примерах. Рекомендую!
Итак, Густав Майринк всю жизнь увлекался мистическими учениями, в том числе восточной мистикой. Он был начитанным автором, эклектические мысли которого порождались идеями буддизма, еврейской философии, европейской мистики и так далее. Чтобы понимать его тексты, нужно быть хотя бы минимально осведомлённым в упомянутых темах, но чем больше читатель знает о мистике и чем лучше он ориентируется в ней, тем больше слоёв открывается для его восприятия при чтении Майринка.
Иными словами, в отношении этого писателя хорошо работает принцип «читаешь — соответствуй».
Минутка грусти. Вот я хоть и слышал о Елене Блаватской, Алистере Кроули, Николае Рерихе, Данииле Андрееве, но всё же не разбираюсь в их творчестве и литературном наследии; и, самое главное, я не знаю особенностей философских систем каждого автора, которые являются эклектичными, сложными построениями (а порой даже нагромождениями) идей и концепций. Проще говоря, я — неуч.
Так вот. Всё сказанное о «Големе» в значительной мере усложняет правильное восприятие этого текста, ведь неподготовленному читателю сложно «правильно» понять эту книгу (как понимал её автор). Хотя никто и не запрещает читателю понимать произведение, опираясь только на личный опыт и школьный минимум. На то оно и настоящее искусство: многослойное, многогранное, запутанное и субъективное.
Поэтому не спешите расстраиваться и думать, что «Голем» — чтение не для вас. Оно очень даже для вас. Потому что сюжет рассказывает о том, каково это — быть големом. Тем самым глиняным истуканом, про которого я говорил в статье про мировые мифы о големах.
Согласно сюжету, к безымянному рассказчику попадает странная шляпа с указанным на полях именем: Атанасиус Пернат. Шляпа магически воздействует на рассказчика: во сне он переносится в тело Атанасиуса Перната и проживает вместе с ним часть жизни.
Однажды Атанасиус Пернат внезапно понял: он — голем. Пернат с ужасом осознал, что он — лишь оболочка, внутри которой пустота; он — глиняный истукан, в которого вдохнул жизнь непонятно кто и ради чего. У Перната нет прошлого, воспоминаний, привязанностей, хотя ему около 40 лет и, казалось бы, он как взрослый человек уже должен был давно укорениться в жизни, обрасти связями, воспоминаниями…
Но нет. Пернат живёт в съёмной комнатке в еврейском квартале Праги, профессионально занимается резьбой по камню… И всё. Атанасиус Пернат отчуждён от общества вокруг. Он презирает большую часть людей, считая их (иронично, да?) големами.
Вот вам большая цитата:
«Часто грезилось мне, что я прислушиваюсь к призрачной жизни этих домов, и с жутким удивлением я узнавал при этом, что они — тайные и настоящие хозяева улицы, что они могут отдать или снова вобрать в себя её жизнь и чувства — дать их на день обитателям, которые живут здесь, чтобы в ближайшую ночь снова потребовать обратно с ростовщическими процентами.
И когда я пропускаю сквозь своё сознание этих странных людей, живущих здесь, как тени, как существа, не рождённые матерями, кажущиеся состряпанными в своих мыслях и поступках как попало, представляющих какую-то окрошку, я особенно склоняюсь к мысли, что такие сновидения заключают в себе таинственные истины, которые наяву рассеиваются во мне, как впечатления красочных сказок.
Тогда во мне оживает загадочная легенда о призрачном Големе, искусственном человеке, которого однажды здесь в гетто создал из стихий один опытный в каббале раввин, призвал к безразумному автоматическому бытию, засунув ему в зубы магическую тетраграмму.
И думается мне, что, как тот Голем оказался глиняным чурбаном в ту же секунду, как таинственные буквы жизни были вынуты из его рта, так и все эти люди должны мгновенно лишиться души, стоит только потушить в их мозгу — у одного какое-нибудь незначительное стремление, второстепенное желание, может быть, бессмысленную привычку, у другого — просто смутное ожидание чего-то совершенно неопределённого, неуловимого.
Какое неизменное испуганное страдание в этих созданиях!
Никогда не видно, чтоб они работали, эти люди, но, тем не менее, встают они рано, при первых проблесках утра, и, затаив дыхание, ждут — точно чуда, которое никогда не приходит. И если уже случается, что кто-нибудь попадёт в их владение, какой-нибудь безоружный, за счёт которого они могли бы поживиться, их вдруг сковывает страх, загоняет их обратно по своим углам и тушит в них всякое намеренье.
Нет существа достаточно слабого, чтоб у них хватило мужества поработить его».
***
Я не хочу пересказывать остальной сюжет «Голема» или пытаться делать полный анализ произведения; оно действительно многослойно, и говорить о нём можно долго, обстоятельно и подробно, но нужно ли? Кроме того, «Голема» я понял довольно-таки прямолинейно. Дескать, человек — не человек до тех пор, пока не начнёт осознавать себя, свою жизнь и поступки. Банальщина, но куда деваться?
К слову, моя точка зрения основана на фразах мудрого архивариуса Гиллеля:
«— Кто был незнакомец, который приходил ко мне и дал мне книгу «Ibbur»? Наяву или во сне видел я его? — хотел я спросить, но Гиллель ответил мне раньше, чем я успел произнести эти слова.
— Знай, что человек, который посетил тебя и которого ты зовёшь Големом, означает воскресение из мёртвых внутри духа. Всё на земле не что иное, как вечный символ в одеянии из праха. Как думаешь ты глазами? Ведь каждую форму, видимую тобою, ты обдумал глазом. Всё, что приняло форму, было раньше призраком.
У меня было чувство, точно все понятия, твёрдо стоявшие в моём уме на своих якорях, вдруг сорвались и, как корабли без руля, устремились в безбрежное море. Гиллель спокойно продолжал:
— Кто пробудился, тот уже не может умереть. Сон и смерть — одно и то же».
Я не зря привёл эти цитаты, и не зря упоминал, что Густав Майринк в конце жизни принял буддизм. Уже в первой главе «Голема» автор приводит нам интересную буддийскую притчу о вороне и камне. Если вкратце: мы все — глупые вороны, которые летят к камню, думая, что это кусок сала. Но мы обманываем себя, так как не знаем себя, а, значит, не знаем и мира вокруг. Мы — неотполированное, мутное зеркало, обречённое на страдание, когда его полируют. Цитата:
«Я молчал, потому что решительно не знал, что бы я мог сказать. Он, по-видимому, и не ждал ответа, сел против меня и спокойно продолжал:
— И серебряное зерцало, если бы оно обладало способностью чувствовать, ощущало бы боль только тогда, когда его полируют. Гладкое и блестящее, оно отражает все образы мира, без боли и возбуждения.
— Благо человеку, — тихо прибавил он, — который может сказать про себя: я отполирован».
Зеркало, зеркало… Где-то я слышал про зеркало: уж не в «Солярисе» ли Станислава Лема, уж не в страшном и великом фильме Андрея Тарковского?Цитирую:
«Должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоёвывать Космос. Мы хотим расширить Землю до его границ. Мы не знаем, что делать с иными мирами. Нам не нужно других миров, нам нужно зеркало. Мы бьёмся над контактом и никогда не найдём его. Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которая ему не нужна. Человеку нужен человек!»
К чему это всё? Я всего лишь хочу сказать: всё это имеет прямое отношение к буддизму. Но зачем здесь буддизм? А затем. В книге «Японская художественная традиция» Татьяны Петровны Григорьевой есть следующая фраза:
«Идеал буддизма — в устранении основного противоречия между эмпирическим бытием (сансарой) и покоем (нирваной), в достижении состояния однобытия с миром. Путь самоусовершенствования — путь подавления страстей, порождающих страдание, достижение внутренней уравновешенности.
Именно этой цели служат в Японии такие виды искусства, как чайная церемония. Волнение, мрак происходят от неведения (авидья). Мрак рассеивается мудростью, которая как тенденция заложена в каждом. «Каждый человек — Будда, только не каждый понимает это», — говорят буддисты».
Мрак рассеивается мудростью… Не находите ли вы прямое родство между всеми этими цитатами и авторами? На мой взгляд, родство определённо прослеживается. Однако повторюсь: скорей всего, «Голема» я понял слишком прямолинейно, грубо и по-крестьянски. Но разве прямолинейность моего понимания умаляет актуальность поднятой автором темы?
***
Итак, вот мой вывод по «Голему»: все люди рождаются големами — необразованными, грубыми, пустыми кусками глины. И многие из нас в дальнейшем добровольно выбирают подобный образ жизни, образ жизни пресловутого живого трупа, быдла, мещанина, маленького человека, — называйте как хотите. Естественно, в этом нет ничего хорошего, и големы вряд ли осознают всю трагедию своей жизни. Но шанс изменить жизнь, по Майринку, есть практически у всех, даже у совсем уж пропащих существ.
Тем не менее, пустая жизнь приносит огромное удовольствие уже за счёт того, что глиняный болван не понимает абсурдности мира и собственного существования. Голему слишком легко жить, и он смутно боится потерять эту лёгкость, поэтому предпочитает избегать сложного, красивого и волнующего душу. Ещё у Экклезиаста давным-давно была заповедь, которую истуканы успешно применяют:
«И предал я сердце моё тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это — томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
А, стало быть, меньше знаешь — крепче спишь. И жизнь твоя наполнена примитивными радостями да хлопотами земными. Сразу же мне вспоминается российский артхаус «Пыль» Сергея Лобана, где Доктор отчитывал глупого Пациента:
«Я бы всё отдал за вашу тупую жизнь. Все свои гениальные мозги. Прошлое, память — ничего не надо. Взял денег и пошёл. Нажрался, бабу снял, на юг съездил. Хорошо! Ведь тебе же это хорошо? Ну?»
Прошлое, память — ничего не надо! Главный герой «Голема» тоже был существом без прошлого и памяти. Как говорится, взял денег и пошёл. Вообще, настоящая литература и настоящий кинематограф так или иначе посвящены поискам голема в человеке. Они посвящены цели мотивировать человека ступить на путь самопознания, заставить его в муках расширять свою душу, благодаря чему он сможет объять душой весь мир, как писал Герман Гессе в «Степном волке».
Повторно процитирую Гессе:
«Вместо того чтобы сужать свой мир, упрощать свою душу, тебе придётся мучительно расширять, всё больше открывать её миру, а там, глядишь, и принять в неё весь мир, чтобы когда-нибудь, может быть, достигнуть конца и покоя.
Этим путём шёл Будда, им шёл каждый великий человек — кто сознательно, кто безотчётно, — кому на что удавалось осмелиться. Всякое рождение означает отделение от вселенной, означает ограничение, обособление от Бога, мучительное становление заново.
Возвратиться к Вселенной, отказаться от мучительной обособленности, стать Богом — это значит так расширить свою душу, чтобы она снова могла объять Вселенную».
Все мы — големы по рождению. Человеком никто не рождается, раз уж говорить начистоту. Человеком надо стать. А големы? Да, они могут быть признанными мастерами в своём деле, быть уважаемы в обществе таких же големов, являться хорошими семьянинами, и в равной же мере они могут и быть отбросами, преступниками или бродягами, — суть всё равно не изменяется, они остаются заготовками человека ровно до тех пор, пока не познали себя и не предприняли попыток расширить свою душу, чтобы объять Вселенную.
Поздняя приписка: впрочем, допускаю, что здесь я несу идеалистическую и мнительную чушь.
Как я ранее писал в статье про «Солярис» Станислава Лема, где цитировал стихотворение французского поэта Франсуа Вийона, люди и правда не знают самих себя. Помните то стихотворение Вийона: «Я знаю всё, но только не себя»? Можно всю жизнь прожить чужим себе же человеком, не понимать потаённых уголков души и скелетов в шкафу, но всё-таки прожить спокойную, достойную, насыщенную жизнь, радоваться ей, растить детей, копать огороды… И в конце концов умереть, так и не успев понять, что всё отпущенное тебе земное время ты был глупым глиняным истуканом, дуболомом, всегда действовавшим по чужой, навязанной кем-то воле.
И не думайте, пожалуйста, будто я сижу тут умный-преумный, и на хитрый манер обзываю всех вокруг тупыми. Нет, этой задачи я ни в коем случае не ставлю, по крайней мере, не вижу её осознанно (а подсознание ещё тот подвал). Всегда, когда я пытаюсь говорить о людях, о смысле нашей жизни, о ничтожности и абсурдности нашего земного бытия, когда я, казалось бы, оскорбляю людей, я в первую очередь во всём сказанном обвиняю себя, в первую очередь всю критику отношу на свой же счёт.
Но да вернёмся к нашим глиняным болванам. За всей мистической ширмой и флёром «Голема» угадывается вполне понятная для читателя мысль: главный герой стремится познать себя. Он хочет вырваться из цепи животного существования (существования без памяти, прошлого, будущего, без высоких желаний и стремлений). Полагаю, здесь уместно сказать и так: главный герой подсознательно созрел для побега из Круга Перерождений и Страданий (из колеса буддийской Сансары).
Его подсознание услужливо выпускает на волю странных существ, назначение которых — помочь потерянному Атанасиусу Пернату понять великий Путь. Путь, по которому ему отныне суждено идти до конца жизни. Пернату противны люди вокруг, но, наверно, на подсознательном уровне он себе противен ещё больше, что и становится ключевым фактором для развития сюжета.
В ходе мистических приключений в Праге, главный герой занимается самопознанием и (как итог) видит голема внутри себя. Осознание своей сущности пугает главного героя, но, тем не менее, испугу он не поддаётся, предпочитая липкому парализующему страху — борьбу за своё счастье. Концовка этого произведения оставляет надежду не только главному герою, но и читателю: такому же, в сущности, растерянному голему, каким долгое время был и Атанасиус Пернат.
Надеюсь, я вас заинтересовал. Советую вам прочитать «Голема», и желательно несколько раз с перерывами. Или хотя бы послушать: существует замечательный трёхчасовой радиоспектакль, а ещё есть и целая аудиокнига, начитанная Виктором Рудниченко. Прекрасные, великие творения!.. А я же на этой ноте заканчиваю. Спасибо за ваше внимание.
«Что, если жизнь в нас не что иное, как таинственный вихрь?! Тот самый ветер, о котором говорится в Библии: знаешь ли ты, откуда он приходит и куда он стремится?.. Разве не снится нам порою, что мы погружаемся в глубокую воду и ловим там серебряных рыбок — в действительности же всего только холодный ветерок дохнул нам на руку?» (с) Густав Майринк: «Голем».
***
Ссылки на мой проект «Болтовня буквоеда»:
- Группа ВКонтакте: https://vk.com/bookwoed
- Канал Дзен: https://dzen.ru/bookwoed1
- Канал YouTube: https://www.youtube.com/@bookwoed2
***
Использованные картинки (в порядке появления):
- Статья «Мистическая жизнь Густава Майринка. Как банкир стал писателем»: https://dzen.ru/a/ZeIq6yuLE3-vyy77
- Обложка издания 2020 года: https://fantlab.ru/edition269910
- Веб-страница «LBI BOOK CLUB, VOL. XIII: THE GOLEM»: https://www.lbi.org/events/book-club-the-golem/
- Статья «Смотрю на сегодняшний мир как на скверную пьесу»: https://www.kommersant.ru/doc/5317460
- Статья «10 причин, почему книги делают человека лучше»: https://pgpb.ru/news/detail/834/
- Статья «Для работы, защиты и порочной любви: кто и как создавал големов в Средневековье»: https://disgustingmen.com/history/golem/
- Статья «Круг Сансары — вечное скитание души»: https://vk.com/@drevo_zhizni_info-krug-sansary-vechnoe-skitanie-dushi
- Всё остальное взято с веб-страницы «Hugo Steiner-Prag’s Fabulous Illustrations for Gustav Meyrink Der Golem, 1916»: https://flashbak.com/hugo-steiner-prags-fabulous-illustrations-for-gustav-meyrink-der-golem-1916-449887/