Алексей закрыл лицо руками. Он почувствовал, что куда-то летит, затем услышал отчаянный крик боли и ужаса, и наконец, удар. Автомобиль, пробив ограждение, падал, кувыркаясь, как игрушка, и выбросил его наружу. Наступила тишина.
Толпа сбегалась. Он слышал далекий топот ног. Ему казалось, что он способен определить вес и возраст каждого из бегущих по траве лужайки, плитам тротуара, асфальту мостовой к тому месту, где на фоне ночного неба, словно в прыжке над пропастью, застыл его автомобиль с бессмысленно вертящимися колесами. Он не понимал, откуда взялась толпа, и старался лишь не потерять сознание. Алексей видел нависшие над ним лица, словно большие круглые листья склонившегося дерева. Кольцо движущихся, меняющихся, глядящих на него лиц, жаждущих знать, жив он или мертв.
«Как быстро образуется толпа» - неожиданно для себя подумал Алексей.
Звук сирены. Голос полицейского. Его поднимают, несут, кровь медленно струится по губам. Носилки вдвигают в машину скорой помощи. Кто-то спрашивает: «Умер?», кто-то отвечает: «Жив», а еще кто-то уверенно заявляет: «Он не умрет». И по лицам глядящей на него толпы он знает, что будет жить. Все это так странно. Он видит лицо мужчины, худое, бледное, напряженное. Он судорожно глотает слюну, кусает губы, ему плохо. Лицо женщины с рыжими волосами, ярко накрашенным ртом и таким же ярким румянцем, веснушчатое лицо мальчишки, еще лица… Старик со впалым беззубым ртом, старая женщина с бородавкой на подбородке… Откуда они? Из домов, отелей, проезжавших мимо машин, трамваев, с улиц и переулков этого настороженного, готового к несчастьям мира?
Толпа глазела на него, а он на толпу. Она не нравилась ему, совсем не нравилась. В ней было что-то нехорошее, пугающее, но что, он не смог бы определить. Она была опасней машины, созданной руками человека, жертвой которой он стал.
Дверца машины скорой помощи захлопнулась. Но через стекло Алексей видел, как толпа продолжала поедать его глазами. Толпа, которая собралась так невероятно быстро, так мгновенно, что была подобна стервятнику, готовому броситься на жертву, глазеющая, указывающая пальцами, своим нездоровым любопытством тревожащая последние мгновения одиночества перед концом…
Машина тронулась. Голова его откинулась на подушку. Толпа провожала его взглядами. Он чувствовал это, даже закрыв глаза.
Перед его мысленным взором продолжали вращаться колеса автомобиля, то одно, то все четыре сразу…
Прошло несколько дней.
Его неотступно преследовала мысль, что здесь что-то не так, с этими колесами и со всем, что с ним произошло, с невесть откуда взявшейся толпой и ее нездоровым любопытством. Толпа, бешено вращающиеся колеса автомобиля…
Он проснулся.
Солнечный свет заливал больничную палату. Чья-то рука держала его за запястье, проверяя пульс.
— Как вы себя чувствуете? — спросил его врач.
Алексей окинул взглядом палату.
— Хорошо… мне кажется.
Он пытался найти нужные слова, чтобы спросить о том, что с ним случилось.
— Доктор!
— Да, я вас слушаю.
— Эта толпа, вчера вечером?..
— Это было два дня назад. Вы находитесь у нас со среды. Все в порядке. Вы поправляетесь. Но вставать ещё нельзя.
— Но эта толпа, доктор. И колеса… Бывает, что люди после несчастных случаев… немного не в себе?
— Бывает, но это быстро проходит.
Алексей лежал, напряженно вглядываясь в лицо врача.
— Это как-то влияет на чувство времени, доктор?
— Паника, страх могут нарушить ощущение времени.
— Минута может показаться часом или наоборот — час минутой?
— Да, бывает и такое.
— Тогда вы должны выслушать меня, доктор. — Алексей осознавал, что лежит на больничной койке и солнечный свет из окна падает прямо на него. — Вы не думаете, что я сошел с ума? Да, я действительно ехал на большой скорости. Я знаю и очень сожалею об этом. Я выскочил на обочину и врезался в ограждение. Удар был сильный, я пострадал, но я не потерял сознания. Я многое помню, особенно… толпу. — Он на мгновение умолк, а потом, как бы поняв, что его беспокоит, продолжил. — Толпа сбежалась слишком быстро, доктор. Через тридцать секунд после аварии она уже была там и окружила меня… Это же невозможно, доктор.
— Вам показалось, что прошло тридцать секунд, а на самом деле могло пройти пять или десять минуты… Ваше чувство времени…
— Да, я знаю. Несчастный случай, мое состояние… Но я был в полном сознании, доктор! Я все помню, но меня смущает кое-что ещё — колеса моей перевернувшейся машины. Они все еще вращались, когда сбежалась толпа.
Доктор лишь улыбнулся.
— Я в этом уверен, доктор. Передние колеса машины продолжали вращаться, и очень быстро! А это невозможно. Колеса останавливаются почти сразу же, а эти не остановились.
— Вам это могло показаться.
— Нет. Улица была совсем пуста, ни души, и вдруг авария, колеса, и толпа вокруг, собравшаяся так быстро. Все произошло почти одновременно. А как они смотрели на меня!.. По их взглядам я понял, что остался жив и не умру…
— Просто у вас был шок, — успокоил его врач и покинул залитую солнцем палату.
Через две недели Алексей уже вышел из больницы. Домой он ехал на такси. В больнице его часто навещали, и каждому, кто к нему приходил, он рассказывал одно и то же: авария, вращающиеся колеса, толпа. Его слушали, смеялись и не обращали внимания.
Машина замедлилась, а затем и вовсе остановилась.
— В чем там дело? — Спросил Алексей.
Водитель, оглянувшись, ответил:
— Кошмар просто, но в этом проклятом городе стало опасно ездить, что ни день, то авария. Опять что-то случилось. Придется ехать в объезд. Вы не против?
— Хорошо. Хотя, постойте. Поезжайте прямо, давайте узнаем, что случилось.
Такси, сигналя, тронулось.
— Странно, — пробормотал водитель. — Эй, ты, убери-ка с дороги свой драндулет! — крикнул он кому-то.— Странно, уйма народу. Откуда берется столько зевак?
Алексей посмотрел на свои руки — они дрожали.
— Вы тоже заметили? — произнес он.
— Еще бы не заметить. Стоит чему-то случиться, как они тут как тут. Как мухи на говно, ей богу! — согласился таксист.
— Они сбегаются так быстро… — поторопился добавить пассажир.
— И ведь каждый раз так. Кажется, никого нет, но только — бац! И все уже глазеют. Не понимаю, как это у них получается.
— Вы видели когда-нибудь аварию или несчастный случай ночью?
Таксист кивнул:
— Еще бы. Никакой разницы, что ночью, что днем — толпа всегда тут как тут.
Они подъехали поближе к месту происшествия. Можно было сразу угадать, что пострадавший лежит на мостовой, хотя густая толпа скрывала его от взоров.
Увидев зевак, Алексей открыл окно машины, и хотел было закричать на них, но вдруг испугался, что они обернутся и он увидит их лица.
Когда такси подъехало к дому, возле подъезда мужчину уже ждал его друг-Антон. Завидев Алексея, он поднял стоящий на земле пакет и, под стеклянные переливы, обнял товарища.
День клонился к вечеру. Антон сидел напротив на краю стола и внимательно слушал друга.
— Мне везет на происшествия, — заключил Алексей. - Не успел я сегодня утром выйти из больницы, как по дороге домой пришлось ехать в объезд из-за несчастного случая.
— Все идет по кругу, — глубокомысленно заметил Антон.
— Хочешь, я расскажу, как это произошло со мной?
— Я уже слышал.
— Ты не согласен, что в этом есть что-то странное?
— Согласен, но давай лучше выпьем.
Они беседовали еще с полчаса, а может, и больше. И все это время у Алексея в голове что-то тикало, как часы с вечным заводом, и в памяти возникали отдельные картины случившегося — колеса, толпа…
Примерно в половине девятого они услышали за окном звук удара, скрежет и звон металла.
— Что я говорил — все идет по кругу.
Алексей подошел к окну. Он чувствовал озноб, пока стоял у окна и следил за секундной стрелкой своих часов. Одна, две, три, четыре, пять секунд — толпа начинает собираться. Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать — они бегут со всех сторон. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать секунд — их становится все больше, сигналят машины. Алексей с любопытством и как-то отстранение смотрел на эту картину, словно на обратную съемку взрыва, когда разбросанные взрывом частицы снова собираются в единое целое. Девятнадцать, двадцать, двадцать одна секунда — толпа была в полном сборе. Алексей молча указал на нее рукой.
Она собралась так быстро.
Но он успел увидеть распростертое тело женщины на мостовой, пока его не скрыла толпа.
— Ты хреново выглядишь, приятель. На, выпей, — обеспокоенно сказал Антон.
— Я в порядке, оставь меня в покое. Ты видишь этих людей? Ты можешь разглядеть хотя бы одного из них? Надо увидеть их поближе.
— Ты куда? — Испуганно закричал Антон.
Но Алексей был уже за дверью. Друг бросился за ним.
Они выбежали на улицу. Алексей, не раздумывая, стал протискиваться через толпу к месту происшествия. И вдруг увидел женщину с рыжими волосами и ярко накрашенным ртом.
— Смотри! — крикнул он следовавшему за ним Антону. — Ты видишь ее?
— Кого?
— Блин, пропала.
Жертву происшествия плотным кольцом окружили зеваки. Толпа тяжело дышала, что-то бормотала, не давала Алексею протиснуться поближе. Конечно, думал он, рыжая женщина увидела его и поспешила скрыться. А вот еще знакомое лицо. Я уже видел его. Веснушчатый мальчуган! Но их столько на белом свете и все на одно лицо. Однако, когда Алексей начал пробираться к нему, мальчишка исчез.
«Что за чертовщина!» - со злостью подумал мужчина.
— Она умерла? — спросил кто-то.
— Умирает, — ответил другой. — Скорая не успеет. Не надо было трогать ее.
Лица, знакомые и незнакомые, склонялись все ниже, чтобы лучше разглядеть.
— Эй, хватит толкаться.
— Чё!? Сама тут граблями своими машешь, корова?
Алексей выбрался из толпы, и Антон едва успел подхватить его, иначе бы он упал.
— Зачем ты выбежал на улицу? Зачем полез туда, дурак? Ты на ногах еле стоишь.— Ругал его Антон.
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Алексей. — Они не должны были трогать ее. Никогда не надо трогать человека, ставшего жертвой уличной катастрофы. Это может убить его.
— Я знаю. Но что поделаешь с толпой? С этими идиотами.
На следующий день Антон вновь пришёл навестить друга и застал его сидящим за столом. Алексей тщательно рассматривал разложенные на столе вырезки старых газет и распечатки с новостных сайтов.
— Что это? — взглянув на них, спросил Антон. — С тех пор как ты попал в аварию, ты считаешь, что каждое уличное происшествие касается и тебя тоже.
— Вырезки обо всех автомобильных катастрофах и снимки их. Смотри, но не на автомобили, а на толпу, — сказал Алексей. — Вот снимок происшествия во Всеволожском районе. Теперь сравни его со снимком того, что произошло в Пскове. Ничего схожего, они разные. А теперь возьми снимок недавнего происшествия в Пскове и сравни с тем, что произошло там же десять лет назад. Видишь эту женщину — она на том и на другом снимке? Что это? Совпадение? Одна и та же женщина на снимке 2014 года и на снимке 2024 года. Совпадение возможно один раз. Но не двенадцать совпадений в течение десяти лет! Нет, это не совпадение. — Он разложил перед Антоном с десяток снимков. — Смотри, на всех она!
— Может, она больная?
— Хуже. Можешь сказать, как она успевает попасть на все происшествия? Почему на всех снимках она в одной и той же одежде? А ведь прошло целое десятилетие?
— А ведь верно, чертовщина какая-то!
— И наконец, почему она стояла и глазела на меня, когда я разбился на машине две недели назад?
Они выпили. Антон снова перебрал все снимки.
— Как ты вообще всё это откапал?— спросил он.
Алексей пожал плечами. Антон пригубил виски из стакана.
Темнело. За окном зажигались фонари.
— Ну, и что все это значит? — спросил Антон.
— Не знаю, — ответил Алексей. — Разве что существует некая закономерность для всех происшествий: чуть что, собирается толпа. Возможно такие люди, как и мы с тобой давно уже ломают голову над тем, почему собирается толпа, а главное, почему так быстро. И я, кажется, нашел ответ.
Он бросил на стол пачку снимков.
— Возможно, это просто больные люди с извращенной психикой, любители острых ощущений, кровавых зрелищ, картин ужасов?
Алексей пожал плечами:
— Но что может объяснить присутствие одних и тех же на каждом дорожном происшествии или пожаре? Обрати внимание, они придерживаются определенных мест, одной какой-то территории. В Пскове — одна группа лиц, в Луге — другая. Но некоторые из них как-то успевают побывать и тут и там.
— Значит, они меняются? Это не всегда одни и те же лица?
— Ты прав. Среди них бывают и прохожие. Несчастные случаи вызывают любопытство у многих. Но те, о которых я говорю, всегда появляются первыми.
— Ну, и кто же они? Зачем они сбегаются? Ты все на что-то намекаешь, но прямо не говоришь. Лёха, ты сначала себя накрутил, а теперь и мне не по себе от этой твоей конспирологии.
— Я пытался добраться до них, но мне всегда что-то или кто-то мешал. Я всегда опаздывал, они исчезали в толпе. Словно толпа оберегала и прятала их. Такое всегда случалось при моем появлении.
— И кто они? Тайная организация?
— Знаешь, что у них общего? Они всегда появляются вместе, будь это пожар, крупная авария или массовая демонстрация. Они там, где витает смерть. Стервятники, гиены, или… святые? Не знаю, кто они, но я должен сообщить об этом в полицию, и сегодня же вечером. Это зашло слишком далеко. Кто-то из них тронул тело пострадавшей женщины, и это убило ее.
Алексей собрал вырезки и положил их в рюкзак.
- Куда ты собрался? Какая полиция?
Алексей застегнул молнию.
— Или, возможно… Я сейчас подумал…
— Что?
— Возможно, они хотели ее убить.
— Почему?
— Кто знает? Пойдешь со мной?
— Ну, уж нет. С такой историей в лучшем случае над тобой посмеются, а в худшем в дурку отправят. Так что без меня…
- Дашь тогда свою машину? Ты всё равно уже выпил.
Антон тяжело вздохнул, удручённо посмотрел на друга и протянул ему ключи.
Они вышли.
— Передай полицейским мой привет. Надеюсь, они поверят тебе, — прощаясь, сказал Антон.
— Поверят, будь уверен. До завтра.
Алексей медленно вел машину, направляясь к центру города.
«Мне надо добраться туда живым, во что бы то ни стало»
Думал он, как вдруг из переулка выскочил грузовик и помчался прямо в Алексея. Места для манёвра не оставалось, поэтому он лишь успел дернуть руль влево и избежать лобового столкновения. Грузовик врезался в его автомобиль. Его швырнуло в одну сторону, потом в другую, а он все думал:
«Вот блин, опять тоже самое, да еще в Антохиной машине»
Закончилось все быстро. Осталась лишь боль, заполнившая все его тело.
Топот бегущих ног. Через силу он открыть дверь, и вывалился на мостовую. Алексей лежал, прижавшись ухом к асфальту, прислушиваясь к топоту ног, похожему на начало ливня, когда падают первые тяжелые капли, а потом обрушивается шквал дождя. Он попробовал поднять голову, чтобы увидеть бегущих.
Они были уже здесь.
Он ощущал их дыхание, смешанные запахи толпы, жадно втягивающей воздух, отнимая его у того, кто лежал, борясь за каждый глоток кислорода. Ему хотелось крикнуть им, чтобы отодвинулись от него подальше, дали ему дышать. Кровь сочилась из раны на голове. Он попытался шевельнуться, но не смог и понял, что что-то случилось с его позвоночником. Алексей замер, боясь пошевелиться.
Он попытался крикнуть, чтобы все расступились, но из его рта вырвались лишь бессвязные звуки.
Кто-то сказал:
— Помогите мне поднять его. Мы перевернем его, так ему будет легче.
«Нет! Не трогайте меня!» — безмолвно вопил Алексей.
— Мы поднимем его, — спокойно повторил чей-то голос.
«Идиоты, безумцы, вы убьете меня!» — кричал он, но никто его не слышал. Слова не срывались с его уст, а крик оставался неуслышанным.
Чьи-то руки подняли Алексея, и уложил на спину, словно готовя к предсмертной агонии. Это сделали двое. Один худой, бледный, настороженный и совсем еще молодой, другой — глубокий старик.
Он уже где-то видел их.
Знакомый голос снова спросил:
— Он умер?
И другой голос, который тоже показался ему знакомым, ответил:
— Нет. Но он не доживет до приезда машины «скорой помощи».
Все было так нелепо и просто, как заговор сумасшедших, думал он. Как каждое задуманное ими происшествие.
Он кричал, как безумный, в их лица. В лица этих судей и присяжных, которых он уже видел. Превозмогая боль, он попытался сосчитать, сколько же их окружало его.
Вот веснушчатый мальчишка, старик с морщинистой губой, рыжая женщина, старуха с бородавкой на подбородке…
«Я знаю, зачем вы здесь. Вы не пропускаете ни одного несчастья. Вы берете на себя право решать, кому жить, а кому умереть. Вы потому и подняли меня, что знали — это убьет меня! Если бы вы меня не тронули, я остался бы жив.
И так каждый раз, когда собирается толпа. Убить таким образом намного легче и проще. И алиби у вас готово, оно тоже такое простое и понятное: вы не знали, что пострадавшего нельзя трогать, что это опасно для его жизни. Вы не хотели причинить ему зла.»
Алексей смотрел на них с таким же любопытством, как смотрит утопленник через толщу вод на зевак на мосту.
«Кто вы? Откуда вы взялись, откуда прибежали так быстро? Вы — это вездесущая толпа, которая всегда здесь, чтобы отнять кислород у умирающего, отнять у него право лежать спокойно, быть одному. Вы затаптываете его до смерти, вот что вы делаете. Я все теперь знаю о вас!»
Это был безмолвный монолог, ибо толпа молчала. Только лица вокруг — старик, женщина с ярко-рыжими волосами…
Кто-то поднял его рюкзак.
— Чей он? — спрашивали они друг у друга.
«Мой! — молча кричал им Алексей. — В нем все доказательства против вас!»
Он видел вопросительные взгляды из-под всклокоченных волос и низко надвинутых шапок.
Звук далекой сирены. Это спешила ему на помощь скорая помощь. Но глядя на лица в толпе, он знал: уже поздно. Знала это и толпа.
«Похоже… Я скоро буду с вами. Теперь я буду одним из вас…»