"Магические искусства или превратности судьбы"
Глава 18.
Сытный обед заметно улучшил моё состояние, даже жить снова захотелось и науки мудренные постигать. И мир вокруг заиграл новыми красками, и Лисов уже не таким противным казался, и люди, вечно снующие вокруг, не раздражали. А всего-то надо было сытно покушать молодому растущему организму.
Что-то о бабуличке своей задумалась, пока в аудиторию шла. Как там она? Справляется ли? Не захворала? Еще и пора огородная в самом разгаре, а она и спину не разогнет. Как она там будет с сорняками воевать? Ой, хоть бы письмо от неё пришло скорее, чтобы душенька моя успокоилась.
В двери я вошла, как и всегда одна из последних. Ворон уже на месте был, за столом сидел, но признаков жизни не подавал, застыл в одной позе. Не знаю, где его нелегкая мотала последние сутки, но выглядел он бледнее прежнего. Глазюки запали, губы в тонкую нитку сжаты, а черный плащ, и это в летний зной, вот-вот с плеч свалится. Вид суровый, требовательный.
Как только колокол прозвенел, так Воронцов и оживился. А я только успела на передний ряд брякнуться, прежде чем он заговорил.
И никаких вам приветствий сердечных, пожеланий удачи на нелегком пути студента. Всё сухо и по делу.
Стал он нас по одному к себе вызывать, уровень ментальной защиты проверять. А я знать не знаю, что это за уровень и где его искать.
Лисов первым вызвался, аж с места подпрыгнул. Тренировался небось, чтобы перед остальными удаль свою показать.
Стал Рыжий напротив Ворона и смотрит в глаза профессору не отрываясь. А тот ему тихонько так говорит.
- Сидеть.
А Лисов стоять продолжает. Только что не ухмыляется.
- Сидеть! - Уже громко сказал Ворон, и голос его по аудитории прокатился. Мне прямо тут захотелось на пол сесть от страху. Теперь понятно, почему он при царе служит. Одной силой голоса подчинить может. Аж страшно стало к нему выходить. Того гляди и на колени поставит.
Смотрю, а по лбу Лисова пот градом пошел, и слезы из глаз брызнули, но все же медленно, но сел он на пол, голову опустив, поражение принимая.
- Очень хорошо, Лисов. - Похвалил его профессор. - Но всё же вам не хватает опыта.
Следующей меня вызвали. На негнущихся ногах я подошла к Ворону и встала напротив.
- Правую руку подними верх. - Четко произнес он.
А я что? Подняла, как велено было. Пыталась конечно сопротивляться, да только тело моё слушаться не хотело. Рука будто сама взметнулась.
- Останьтесь после занятия, Звездная. - Процедил сквозь зубы профессор. Неужто и он мне дополнительные занятие назначит? Та я ж тогда и в общежитии появляться не буду из-за всех этих занятий.
Поплелась себе и рухнула на скамью как покошенная. Кто ж знал, что ему изо всех сил сопротивляться надо. Бабка моя всю эту дурь к сопротивлению старшим из меня еще в детстве выбила, воспитывала значит. Все её указания всегда четко выполнялись, чтобы на очередную порцию любви её всеобъемлющей не нарваться.
Почти все, кроме меня, худо, но пытались воли профессора не подчиниться, но итог был один. Ворон все равно добивался своего. Одна я посыпалась, как песочек сухой. Даже обидно стало. Я ж и зелье сварила, и снадобье, и бревно перешибла, а тут не вышло.
Когда Еремеева позвали, все затихли в ожидании. Ещё бы, он ж самый умный среди нас оказался. А вдруг тут оплошает?
Как Ворон перед ним не бился, как не прыгал, но не выполнял Еремеев его команды. Просто стоял с отрешенным лицом и глубоко вздыхал. Закончилось все тем, что Ворон сам выдохся и на стул свой опустился, прилипшие ко лбу волосы убрав.
- Такой результат должен быть у каждого. - Сказал он. - Спасибо вам, Еремеев. Это была хорошая схватка. Вы правильно сделали, что все же решились поступать в нашу Академию. На этом наше занятие окончено, домашнего задания не будет.
Хлопцы стали собираться и медленно пошли к выходу. Я к столу профессора подошла и замерла в ожидании.
Он глаза поднял и смотрит на меня.
- Если вы не научитесь противостоять чужой воле, то умрете в первом же бою. Только мощные ментальные щиты позволят вам идти дальше. Какой прок от вашей физической силы, если вы даже не успеете её применить?
Молчу, не знаю, что ответить. Только глаза в пол опустила.
- На самом деле все не так уж и сложно. Всё зависит от уровня вашего мастерства. С кем бы вы не разговаривали, представляйте что между собеседником и вами толстая стена, изо всех сил представляйте. В нашей Академии достаточно много студентов с сильными ментальными способностями, и не все из них порядочные или добрые. Нам не победить в этой войне, если каждый из нас будет так легко сдаваться.
- В войне? Так великая война же давно закончилась, профессор? - Отважилась спросить я. Слишком уж речи его интересные были. И совсем он не страшный, скорее загадки в нем много.
- Идите, Аксинья Митрофановна. И запомните мои слова.
Я просто кивнула и вышла, закрыв за собой дверь. Всё же странный, этот Воронцов. Неужели он прав? Нет, быть такого не может! Более восемнадцати лет демонов не слышно, давно ушли они. Люди бы знали. Как такое скрывать можно? Заработался наверное Воронцов, перетрудился. А слова он дельные говорил. Мало ли кому, что в голову взбредет. Готовой ко всему быть надобно.
До меня не сразу дошло, что профессор отпустил нас сильно раньше, чем положено. Наверное пойду я сразу ко Льву Аркадьевичу, быстрее освобожусь.
У кабинета профессора Льва я стояла, не решаясь открыть. Может занят он? Или на месте нет.
Ладно, раз пришла уже, чего теперь еще сомневаться.
Дернула дверную ручку на себя, сделала пару шагов и застыла на месте от увиденной картины.
Лев Аркадьевич за своим столом сидит, а у него на коленях Гадюка развалилась. Милуются они средь бела дня, а тут я им на голову свалилась.
Смотрю на них и глаз отвести не могу. Значит, правильно мне тогда показалось, что Гадюка наша виды на Льва имеет. Теперь она меня точно живьем сожрет.
- Подождите за дверью, студентка Звездная. Я вас приглашу. - Вывел меня из оцепенения голос Льва.
Выскочила в коридор, чуть в сарафане не запуталась. Ой, и дура же я! Чего стояла, глаза вытаращила?
Совсем скоро из кабинета Гадюка показалась. Прижала меня к стенке и зашипела на ухо. Она хоть и на голову меня ниже, а все же страшная, как змеюка настоящая.
- Если скажешь кому, я тебя со свету сживу. Поняла?
- Никому и ничего не скажу. Не из болтливых. Прошу прощения.
- Стучать научись, прежде чем входить.
Она быстро пошла по коридору, а тем временем меня Лев Аркадьевич попросил войти. Лучше бы меня в первый же день выгнали, честное слово.
Продолжение