В новом монастыре и верно гораздо легче жилось. Да и сама обитель богатой считалась, большими землями владела. Не зря же ее княгиня Старицкая когда-то заложила и по своему вкусу и потребностям обустраивала. Многие знатные особы большие пожертвования вносили. Опять же, для царского двора многое что поставляли. В том числе и белорыбицу, за что в монастырскую казну деньги шли.
Благосостояние во всем чувствовалось. Кельи находились в стенах монастыря и проживать в них было довольно комфортно. Теплая церковь во имя Божией матери Одигитрии была большая и красивая с трапезной. Словом, здесь Зей очень понравилось. Когда обжилась немного, решила возвести придел при Воскресенском соборе в память о сыне, царевиче Дмитрии. Когда задумка была реализована, не скрыла радости — ну, хоть, что-то после себя доброе на земле оставит...
Стыдно вспоминать, но в первую очередь у настоятельницы униженно попросила разрешения попариться. Боялась, что государь опомнится, передумает, прикажет отправить ее куда-нибудь подальше, где не то что мыльни, даже теплой воды не найдется.
В Выксинском скиту, например, порой для умывания приходилось снег растапливать. Одна радость — рядом озера имелись и с разрешения Нектарии в них было можно в теплую погоду ополоснуться. Да только из-за подземных ключей вода ледяной казалась и особо долго не накупаешься. Самой большой мечтой на долгие годы стала хорошая баня, чтобы все косточки распарились, до самого нутра прогрелись.
Лично Марфа считала — мытье без мочала из липового лыка не мытье. Опять же в обязательном порядке следует волосы березовым щелоком и глиной промыть. Перед купанием обязательно посыпать тело измельченными травами: полынью, зверобоем да мятой, как у ее родном доме принято было. Но пуще всего заждалось просто вытянуться во весь рост на полках и так лежать до бесконечности.
По сей день краснеет, когда картину эту видит — лежит на полке в мыльне, а молоденькая насельница веником хлещет и не скрывает удивления:
— Сколько же ты, матушка, не мылась? Грязь с тебя комками спадает!
Когда попарилась да кости прогрела, с наслаждением потянулась. Большего счастья в жизни не испытывала. С радостью думала: с Божьей помощью теперь все наладится. Ан нет, ошиблась. Теперь пригляд за ней стали осуществлять нанятые Машкой Скуратовой грубые мужекоподобоные бабы. Откаду только таких отыскала?! Вроде монашки, а вроде и нет. Ходили за ней след в след, не давали вздохнуть спокойно. А матушки Нектарии, чтобы заступиться, рядом не имелось. Потом вдруг наступила странная тишина, аж в ушах зазвенело и неприятные надзирательницы исчезли, будто их и не было.
Поначалу никто понять не мог, что случилось. Слухи разные пошли. Когда известие о кончине царя Федора за стены монастыря Горицкого проникло, от радости едва не захлебнулась. Ведь не чаяла, что переживет его. Для виду слезу пустила, но сердце от радости затрепетало. Больше всего боялась, что окружающие по глазам ее состояние определят. Понимала — беды тогда не оберешься! Бог миловал. Сумел скрыть свои чувства. Сильно ликовала и после известия о постриге ненавистной Ирины. Вот ведь как все сложилось! Одеть царский венец просто, удержать на голове куда сложнее! Кто об этом забудет, беды не миновать!
За всеми этими событиями как-то позабылось, кто на престол взойти должен. Зато новый государь о ней сразу помнил и тут же решил ужесточить пребывание царской вдовы в обители. Грозными письмами игуменью забросал. После их прочтения матушка прямо в лице менялась и тут же всем приказывала молитвы от утолении злых сердец читать. Монашеньки, не понимая что происходит, послушно приказ выполняли, но судя по взглядам, что в ее сторону бросали, догадывались, кому эти обязаны.
Публикация по теме: Марфа-Мария, часть 22
Продолжение по ссылке