В январском номере нашего журнала была опубликована научно-популярная статья доктора юридических наук Рафаила Зинурова, которая называлась «1735–40 годы: восстание или национально-освободительная война?» Она вызвала живой интерес среди наших читателей, особенно среди историков. Вашему вниманию представляем точку зрения доктора исторических наук, профессора Назира Кулбахтина.
Историография башкирских восстаний XVII–XVIII веков
Р.Н.Зинуров восстания XVI–XVIII веков характеризует как национально-освободительную войну башкир против русской колонизации. Основанием для такого утверждения автор считает формальность жалованных грамот Ивана IV башкирам. В силу очевидного неравенства сторон жалованные грамоты изначально не являлись официальными документами, а лишь формально подтверждали право владения землей башкирами. Поэтому они способствовали массовому захвату башкирских вотчин. Выступления 1735–1740 годов автор называет «национально-освободительной войной».
Хотя в названии фигурирует лишь восстание 1735–1740 годов, в статье речь ведется о всех башкирских восстаниях XVI–XVIII веков. Нужно подчеркнуть, что поднятые в статье аспекты истории башкирского народа в XVIII веке, в том числе и восстания 1735–1740 годов, не новы. Они давно привлекали внимание как отечественных, так и зарубежных авторов. При оценке их характера и содержания мнения исследователей разделялись на два полярно противоположных направления. Особенно острый характер дискуссия на эту тему приобрела в 1950–1960-х годах. В «Очерках по истории Башкирской АССР» и в докладе московского профессора Н.В.Устюгова «О характере башкирских восстаний XVII – первой половины XVIII в.» они были оценены как реакционное, антирусское движение башкирских феодалов [1]. Такое искажение характера многовековой борьбы башкирского народа за сохранение своих вотчинных земель и прав на внутреннее самоуправление вызвало активное противодействие со стороны башкирских историков, общее мнение которых было отражено в статьях доцентов Башкирского государственного университета З.И.Сираева и С.Н.Нигматуллина [2]. З.И.Сираев против 12 тезисов Н.В.Устюгова выдвинул 12 своих тезисов в защиту концепции исторически прогрессивного содержания башкирских восстаний. Окончательный вердикт в оценке башкирских восстаний XVII – первой половины XVIII века как прогрессивное историческое явление поставил профессор И.Г.Акманов, который более 60 лет трудится над изучением этой проблемы и поиском новых источников. Правда, в ходе подготовки к 450-летию добровольного вхождения Башкирии в состав Московского государства появлялись попытки пересмотра этой концепции некоторыми авторами (Д.Ж.Валеев, Р.Н.Зинуров).
К сожалению, в рецензируемой статье в глаза бросается слабое владение автором поставленной им проблемы, ее историографии и полное отсутствие источниковой базы. В результате Рафаил Нариманович делает односторонний акцент на тех авторов, которые башкирские восстания указанных столетий считали реакционным, антирусским движением, национально-освободительной войной башкир. Чтобы утвердить свою концепцию Р.Н.Зинуров поднимает целый ряд серьезных аспектов, связанных с башкирскими восстаниями. Попытаемся разобраться в этих аспектах в той последовательности, в какой они изложены у автора.
Достоверность жалованных грамот Ивана IV
Прежде всего, Р.Н.Зинуров утверждает, что жалованные грамоты Ивана IV носили формальный характер, не являлись официальным документом. Однако в 43 статье 16 главы Соборного уложения 1649 года «О поместных землях» написано: «…и у башкирцов боярам, и окольничим, и думным людем, и стольникам, и стряпчим, и дворяном московским, и из городов дворяном, и детем боярским, и всяких чинов русским людем, поместных и всяких земель не покупати и не меняти и в заклад и здачею и в наем на многия годы не имати» [3]. Как видно из документа, русскому населению любого сословного положения законодательно и категорически запрещалась любая земельная операция с вотчинными башкирами. Соборное уложение 1649 года историками и юристами оценивается как «Свод законов» Русского централизованного государства. Жалованные грамоты Ивана IV башкирам продолжали играть функции официального законодательного акта и в последующие столетия.
В этом аспекте полезно было бы привести мнение крупнейшего историка из русских эмигрантов Э.Б.Нольде. В разделе «Усмирение Башкирии» своего фундаментального исследования он подчеркивает, что Москва целым рядом актов и распоряжений поддерживала положение Соборного уложения 1649 года о неприкосновенности башкирских вотчинных земель. В распоряжении 1663 года Уфимскому воеводе Сомову запрещалось башкирам уступать свои земли русским. В 1678 году башкиры-табынцы пожаловались в Москву, что их земли и места добычи соли заняли Ивашка Первишин с братом. Москва сразу же приказала Уфимскому воеводе Венидикту Хитрову, где «русским людем их башкирскими вотчинами владеть не велел и ясак… башкирцов имать по нашему великого государя указу, а от насильства от русских людей их, башкирцов, оберегать, чтобы им ни от кого от русских людей напрасных продаж и убытков не было ни которыми делы». Запрет русским приобретать башкирские земли был вновь подтвержден в грамотах воеводе Дмитрию Головину в 1695 и 1696 годах [4]. Э.Б.Нольде, анализируя положение Соборного уложения о запрете русским людям отчуждать в любой форме поместные земли инородцев, высказывает мнение: «Возможно, это было сделано для того, чтобы ограничить злоупотребления, сопровождавшие русскую колонизацию» [5]. Нольде подчеркивает, что колонизация Башкирии в XVI–XVII веках осуществлялась медленно, постепенно, о чем говорят темпы обложения башкир ясаком: «В 1629–1633 гг.,
примерно через полвека после основания Уфы, его платили только 888, а в 1635–1636 гг. – 2217 дворов. В 1739 г. перепись, проведенная князем Урусовым, зафиксировала уже 7192 двора и 19266 ясачных душ. Вероятно, русские сначала обложили ясаком башкир, живших поблизости от их административных центров, а позднее, как мы уже знаем, добрались и до других племен» [6]. Между прочим, Э.Б.Нольде ведет речь не о колониальном захвате Башкирии и освободительной войне башкир, а о хозяйственной колонизации края, упорном сопротивлении башкир процессу, который сопровождался массовым изъятием их вотчинных владений и подавлением башкирских восстаний. В отличие от Алтона Доннелли и других западных историков, Нольде обильно использовал материалы центральных и местных архивов, опубликованные источники и колоссальный объем русской и зарубежной литературы. У него и соответствующая глава монографии называется «Усмирение Башкирии» [7].
В последующие столетия сохранение вотчинных прав башкир на свои земли подтверждалось оберегательными грамотами московских царей Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Ивана и Петра Алексеевичей и императора Петра I [8]. На жалованные грамоты Ивана IV, указы и оберегательные грамоты царей, подтверждающие вотчинное право башкир на свои земельные владения, многократно указывали депутаты Уложенной комиссии 1767–1768 годов, депутаты Государственной Думы. В наказе от башкир Уфимской провинции депутат Туктамыш Ишбулатов указывал: «Имеются у нашего башкирского народа вотчинные земли со всеми при них угодьями, состоявшие издревле, как еще наш башкирский народ находился во властию Нагайских ханов, а потом при государе царе великом князе Иване Васильевиче самопроизвольно покорился под высокославную Российскую державу и скипетр и оставлен при прежних оных выгодах и владениях. Потом из нашего башкирского народа некоторые же свои вотчинные земли утвердили от Российской Ея Императорскаго величества державы грамотами, а другие не имея в том владении оные препятствия и поднесь невозбранно владеют по ясашным книгам со всеми при тех землях угодьями, как то оные по многим Ея императорскаго величества указом нам во владение генерально все подтверждены» [9]. В наказе от башкир Исетской провинции говорится: «Когда наш башкирский народ состоялся под владением ногайских ханов и из древних лет, потом как и под высокославную Российскую державу самопроизвольно покорился, во владении имеем вотчинные земли со всеми к ним принадлежащими угодиями, которые свои вотчины некоторые из нашего башкирского народа и от Российской Ея Императорскаго величества державы грамотами утвердили, а другие, не имея в том владении препятствия и поднесь безвозбранно владеют по ясашным книгам. А потом многими Ее Императорскаго величества указами те наши вотчинные земли по прежним нашим владениям генерально всему башкирскому народу подтверждены» [10]. Когда башкирские депутаты поняли, что Уложенная комиссия реально никаких вопросов решить не собирается, подали в канцелярию комиссии копии жалованных грамот и указов, подтверждающих вотчинные права и привилегии башкир. В трех «Дополнениях к наказам» об этом говорится: «Какого содержания жалованные грамоты и похвальные указы к нам имянованным, так и предкам нашим за многие их оказанные службы во оборону от всяких обид в разные времена даны были, со оных на всякое разсмотрение комиссии прилагаем при сем точные копии» [11].
Депутат Уложенной комиссии от башкир Уфимской провинции Туктамыш Ишбулатов пять раз выступал на заседаниях Большого собрания комиссии с защитой вотчинных владений башкир, с требованием прав на меновую торговлю в пределах провинции товарами собственного производства, против прикрепления к башкирским старшинам мишарских писарей. Он организовал вокруг себя парламентскую группу депутатов, которые активно поддерживали его выступления. Приведенный пример показывает, что свою землю и внутреннее самоуправление башкиры защищали не только массовыми вооруженными выступлениями, но и начинали использовать цивилизованные формы борьбы.
Характер вхождения Башкирии в состав Московского государства
Факт добровольного вхождения Башкирии в состав Московского государства Р.Н.Зинуров интерпретирует неравенством договаривающихся сторон, когда башкиры под давлением русского царя вынуждены были принять его подданство. Он утверждает, что «башкиры в Казань были приглашены ультимативно, что очевидно из текстов шежере башкирских племен». Автор далее укрепляет свою концепцию неравенства сторон: «добровольное вхождение в состав другого государства, как социально-правовой институт, башкирскому обществу, с устоявшимися традициями вассальной зависимости, был чужд и неизвестен – не было единого государства и хана, как центральной власти». При этом авторитетами для автора статьи являются голландский юрист XVII века Гуго Гроций и казахский историк Т.И.Султанов, которые о башкирах и не слышали. Кроме того, Зиннуров сетует, что тексты обращений царя башкирам и жалованных грамот никто не читал. В итоге он принимает утверждение о добровольно-принудительном характере вхождения башкир в состав России, высказанное рядом авторов в ходе дискуссий накануне празднования 450-летия принятия башкирами российского подданства.
Во-первых, ни в воспоминаниях участников и свидетелей событий вхождения башкир в состав России, ни в шежере башкирских племен нет ни намека на ультимативность в обращении Ивана IV и казанских наместников к башкирам. А.М.Курбский сообщает, что его армия, наступая вдоль реки Камы в северо-восточном направлении, дошла до башкирских владений и остановилась. Тогда он обратился к царю с рапортом и ждал дальнейшего распоряжения. Иван Васильевич повелел отправить к башкирам своих людей с грамотами и призывать их перейти под его скипетр [12]. Н.М.Карамзин приводит цитату из «Царственной книги», что Иоанн послал жалованные грамоты во все окрестные места, объявляя мир и безопасность: «Идите к нам без ужаса и боязни. Прошедшее забываю, ибо злодейство уже наказано. Платите мне, что вы платили царям казанским» [13]. В Никоновской летописи говорится, что народы, напуганные падением Казанского ханства, первоначально бежали в леса. Но, получив царскую жалованную грамоту, они прислали своих представителей с челобитьем о принятии подданства [14]. Среди этих народов могли быть и башкиры северо-западных племен, находившиеся в составе поверженного Казанского ханства. Следует обратить внимание на важный момент: нельзя путать жалованные грамоты московского царя и его наместников, отправленные к народам Казанского ханства, с жалованными грамотами, данными башкирским биям во время принятия подданства московского царя.
Во-вторых, под добровольно-принудительным принятием московского подданства Р.Н.Зинуров и Д.Ж.Валеев подразумевают ультимативный характер обращения московского царя к башкирам. Н.А.Мажитов и А.Н.Султанова объясняют «добровольное вхождение под принуждением исторических обстоятельств» [15]. Профессор Оренбургского госпедуниверситета добровольно-принудительное принятие российского подданства башкирами объясняет «возможной агрессией русского царя» [16]. Вряд ли русский царь мог совершить агрессию по отношению к башкирам, когда страна была связана с многолетней и тяжелой для России Ливонской войной за выход на Балтийское море. Предпочтительнее точка зрения Н.А.Мажитова и А.Н.Султановой. В середине XVI века башкиры находились в сложнейших политических условиях: жестокое иго ногайских мурз, постоянные набеги калмыков и кайсаков с одной стороны, а с другой стороны вплотную к башкирским землям подошло Московское государство. Мудрые и дальновидные башкирские бии выбрали наименьшее зло – более цивилизованное, крупное и сильное Московское царство, которое могло быть надежным гарантом против агрессивных кочевых соседей.
В-третьих, относительно утверждения автора статьи, что тексты жалованных грамот московского царя башкирам никто не читал. Академик Р.Г.Кузеев предполагал, что тексты жалованных грамот Ивана IV фрагментарно могли войти в шежере башкирских племен. В 2007 году автору данных строк удалось найти и опубликовать две копии жалованной грамоты Ивана IV башкирам четырех южных племен. Текстологический анализ жалованной грамоты и шежере этих племен показывает, что их тексты совпадают дословно. По заказу тогдашнего председателя Исполкома Всемирного курултая башкир Р.Т.Азнабаева была издана наша книга «Грамоты русских царей башкирам» и роздана делегатам III съезда башкир. Книга вызвала бурную и неоднозначную реакцию.
В-четвертых, о башкирском обществе с устоявшимися традициями вассальной зависимости, и что не было единого государства и хана как центральной власти. О существовании государств у башкир в Средние века писали много. Особенно много и убедительно писал академик Н.А.Мажитов. В последние годы эту проблему поднимает наш земляк, казанский ученый Я.А.Баширов [17].
Лишь Указом Правительствующего Сената от 11 февраля 1736 года было разрешено «дворянам, офицерам и мещерякам покупать земли и угодья у башкирцов». В 16 статье данного указа сказано: «Хотя по прежним указам и воеводским наказам в Уфимском уезде у башкирцев земли и угодья покупать не велено, однакож ныне усмотрено, что то запрещение им башкирцам весьма не полезно: того ради, для лучшей их впредь пользы, указали Мы то запрещение отменить и впредь сего указа, земли и угодья тамошним жителям дворянам и мещерякам у башкирцев покупать и за себя крепить позволить, только в туснаках, то есть в закладчиках, не держать ни ясачных, ни свободных русских и иноверцов, под смертною казнию или ссылкою; а тептярям и бобылям надлежит ли в покупке земель позволение дать: о том вам обще разсмотреть и сюда писать со мнением» [18].
Факты продажи вотчинных угодий самими башкирами
Между тем башкиры еще до указа от 11 февраля 1936 года уступали свои вотчинные владения русским крестьянам, чиновникам и дворянам, мишарям, служилым и ясачным татарам, представителям других нерусских народов Среднего Поволжья и Среднего Урала. Земельные уступки носили различные формы: заклад за долги и займы, припуск для совместного платежа ясака и несения пограничной службы и др. Приведем лишь несколько конкретных примеров. 2 июня 1701 года башкир Булярской волости Казанской дороги Ишкей Карманов дал на себя запись татарину той же дороги Салтанаю Исакову в том: «вотчина у меня, Ишкея, по той же Казанской дороге в вершинах Калмидаса у Тверчак да по Шебиру речке, да Сютлю сосняг, да подле Белые реки 2 аремы Иргалиш да Ювда, да по Сюне реке по обе стороны всякия угодья мое повытье, что владел я, Ишка, тое же волости з башкирцы с родственники своими с Однагулом Бокчюриным да с Семенем, да с Тлеумбетем Гришиными, да с Ыгием Иликеевым, да с Бордышем Кинчиным с товарищи и своими аймаком. А в той вотчине звериные и птичьи и рыбные ловли и хмелевая щипание. А ясаку в казну великого государя с той же вотчины своего повытья платил я, Ишкей, по 3 янсыря меду на год и всякия службы служил. А ныне я, Ишкей, остарел и одрехлел, и бездетен, и службы служить, и той своей вотчиною своим повытьем владеть, и ходить за зверьми и за птицами и за рыбай, и хмелю щипать, и бортей делать не могу. И в нынешнем 1701-м году июня в 2 день тое свою вотчину с всякими угодья свои повытье здал ему, Салтанаю, и пустил я, Ишкей, в тое свою вотчину вместо себя ево, Салтаная». Далее Ишкей Карманов перечисляет права владения Салтаная Исакова, которые ничем не отличаются от вотчинных прав башкир, родственников Ишкея [19]. Я привел полный текст данного источника для того, чтобы читатели и автор рецензируемой статьи смогли наглядно убедиться: каких размеров было повытье Ишкея Карманова, раскинутое по берегам рек Белая и Сюнь, речек Шебирь и Сютля; за какую цену он уступил свое повытье; что думал «старый и дряхлый» Ишкей о своих родственниках и их потомках, подарив свою долю вотчинного владения общины пришлому татарину Салтанаю. И самое интересное: кто заставлял башкира Ишкея Карманова подарить свое безразмерное повытье татарину Салтанаю, причастны ли к этой операции московский царь или представители местной царской администрации; просматриваются ли в этом факте колониальная политика царского правительства и элементы насильственного захвата башкирских земель, которые могли побудить башкир к национально-освободительной борьбе?
Другой пример: 13 декабря того же 1701 года башкиры Минской волости Ногайской дороги Арасламбек Аднагулов с товарищами оформили запись на себя уфимцу В.М.Гладышеву об отдаче в оброчное владение на три года озера Ашкадар «по 2 гривны на год» [20].
Пусть читатель и Р.Н.Зинуров не обвиняют меня в том, что я пытаюсь сделать вывод на двух приведенных источниках. В третьем томе «Материалов по истории Башкирской АССР» абсолютное большинство из 544 документов составляют такие записи уступки башкир своих вотчинных владений в продажу, аренду, картому за мизерную плату или абсолютно бесплатно. В первой части четвертого тома этого сборника таких документов 351, в пятом томе – 387. А в фондах Оренбургской губернской, Уфимской и Исетской провинциальных канцелярий, Ландратских книг и ревизских книг и других фондах Российского государственного архива древних актов (РГАДА), в фондах других центральных и региональных архивохранилищ таких документов – тысячи.
(Продолжение следует.)
Автор: Назир КУЛБАХТИН
Литература
1. Очерки по истории Башкирской АССР. Т.1. Ч.1. – Уфа, 1956. – С.96–97; Устюгов Н.В. О характере башкирских восстаний XVII – первой половины XVIII в. // Материалы научной сессии, посвященной 400-летию присоединения Башкирии к Русскому государству. – Уфа, 1958. – С.93–126.
2. Сираев З.И. О характере башкирских восстаний XVII – первой половины XVIII вв. // Из истории Башкирии. Ч.2. – Уфа, 1963. – С.7–23; Нигматуллин С.Н. О характере башкирского восстания 1735–1740 гг. Там же. – С.44–58.
3. Российское законодательство Х–ХХ веков. Т.3. Акты Земских соборов. – М.: Юридическая литература, 1985. – С.171.
4. Нольде Э.Б. История формирования Российской империи. – СПб., 2013. – С.311–312.
5. Там же. – С.216–217.
6 . Там же. – С.317–318.
7. Там же. – С.309–352.
8. Кулбахтин Н.М. Грамоты русских царей башкирам. – Уфа: Гилем, 2007. – С.58–103.
9. РГАДА. Ф.342. Оп.1. Д.109. Ч.11. Л.221 об.
10. РГАДА. Ф.342. Оп.1. Д.109. Ч.11. Л.264 об.
11. РГАДА. Ф.342. Оп.1. Д.227. Ч.3. Л.15–16.
12. Курбский А.М. Сочинения князя Андрея Курбского // Русская историческая библиотека. Т.2. – СПб., 1914. – С.205–206.
13. Карамзин Н.М. История Государства Российского. Кн.II. Т.VIII. – М., 1989. – С.114.
14. Полное собрание русских летописей. Т.13. Первая половина. – С.221.
15. Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. – Уфа: Китап, 1994. – С.335–339.
16. Сафонов Д.А. Начало Оренбургской истории (Создание Оренбургской губернии в середине XVIII в.). – Оренбург, 2003. – С.11.
17. Баширов Я.А. Сквозь толщу времен. – Уфа: Китап, 2010. – 324 стр.; Он же. Новый взгляд на историю народов Урала и Поволжья. – Уфа: «Полиграфдизайн», 2013. – 240 стр.; Он же. Великая Башкирия: народы, этнические корни, формирование и развитие. – Уфа: Альфа-Реклама, 2017. – 448 стр.; Он же. Башкорт хан / Ханы средневековья. – Уфа: Альфа-Реклама, 2017. – 184 стр.
18. Законы Российской империи о башкирах, мишарях, тептярях и бобылях. – Уфа: Китап, 1999. – С.147.
19. Материалы по истории Башкирской АССР. Часть III. – М.-Л.: Издательство АН СССР, 1949. – С.10–11.
20. Там же. – С.14–15.
