Неумение отличить свои вещи от чужих, неспособность жить самостоятельно и справляться с простейшими бытовыми задачами, проблемы с социализацией - лишь немногие из сложностей с которыми сталкиваются подопечные благотворительной организации «Апельсин» из Санкт-Петербурга.
О том, как сотрудники и волонтёры организации помогают адаптироваться к жизни в обществе людям с инвалидностью, которые долгое время находились в интернатах на попечении государства, с руководителем «Апельсина» Юлией Посевкиной поговорила корреспондент ОбнимиМеня.Ру Анастасия Цвиркун.
Благотворительная организация «Апельсин» появилась в Санкт-Петербурге в 2012 году. Её сотрудники и волонтёры занимаются всесторонней помощью людям с инвалидностью, которые проживают в интернатах. Добровольцы «Апельсина» становятся друзьями своих подопечных на долгие годы, занимаются организацией досуга и поездок, подготавливают к самостоятельной жизни в отдельной квартире, привлекают проживающих в интернатах к волонтёрству, исполняют нематериальные мечты и делают всё, чтобы люди с ограниченным здоровьем чувствовали себя частью большого мира.
— Что подтолкнуло учредителей «Апельсина» создать благотворительную организацию, которая направлена на всестороннюю помощь, поддержку детей с инвалидностью, их сопровождение и адаптацию после выпуска из интерната?
— У нас три учредителя: Дмитрий Чудинов, Мария Островская и Маргарете фон дер Борх. Они и до этого были связаны с благотворительностью. Маргарете фон дер Борх вообще немка, она ещё в конце 90-х создала одну из крупнейших в Петербурге благотворительную организацию «Перспективы» (работают с детьми и взрослыми с тяжёлыми формами инвалидности). Идею «Апельсина» Дмитрий Чудинов как раз и привёз из Германии. Там на тот момент была очень развита тенденция, когда фонды и организации не просто помогают живущим в интернатах детям с инвалидностью, но и становятся им друзьями. То есть за волонтёром закрепляется подопечный, для которого он становится «значимым взрослым», близким другом. В Германии, да и в Европе такой индивидуальный подход показал высокую эффективность. Вот Дмитрий Чудинов и решил реализовать эту идею у нас. Первой программой «Апельсина» стал «Добровольный индивидуальный помощник» («ДИП»). Волонтёры буквально сопровождают своих подопечных, пока те проживают в интернатах для людей с разными формами инвалидности. Они общаются, следят за условиями проживания, защищают права вместе с юристом. ДИПы всегда приходят на помощь и стремятся сделать жизнь своих подопечных лучше.
— За 12 лет у «Апельсина» появилось множество программ, помимо «ДИПа». Вы и организацией поездок занимаетесь для людей из интернатов, и готовите их к самостоятельной жизни в отдельной квартире, и привлекаете в интернаты специалистов, и много чего ещё. На что вы ориентируетесь, когда создаёте новую программу?
— Все программы рождаются из потребностей наших подопечных. Мы начинали с «ДИПа», потому что в России был не развит такой индивидуальный подход, хотя он особенно необходим людям с осложнениями здоровья, с трудными жизненными условиями. Впоследствии программы появлялись именно из того запроса, который мы видели. Например, те молодые люди, которые выпускаются из интернатов, не готовы жить отдельно и самостоятельно. Они хоть и получают квартиры от государства, но попросту не знают, как с ними управляться. Потому что всю жизнь провели совсем в других условиях. Так появилась «Квартира самостоятельного проживания». С 2020 года мы арендуем квартиру, чтобы учить наших подопечных справляться с бытовыми задачами, чтобы они привыкали к жизни одним. Конечно, в сопровождении социальных работников. Помещение специально оборудовано для маломобильных людей, через него прошли уже 15 человек. Многим из них это помогло после выпуска из интерната быстрее приспособиться к новой жизни, найти работу. Мы хотим, чтобы наши подопечные испытывали как можно меньше трудностей.
— А что по поводу новых программ, какие у вас идеи для реализации в ближайшие пару лет?
— Сейчас мы сосредоточены на тех программах, которые есть. У нас их уже больше десяти, все появились, исходя из потребностей подопечных. Например, человек с инвалидностью в интернате не привык к тому, что у него есть что-то своё. Он всё время живёт в окружении большого количества других человек. Ему трудно осознавать вещи как собственные. Живущие в интернатах для людей с инвалидностью привыкли только получать, но не отдавать, потому что у них нет «своих» вещей и нет условий, в которых они могут делиться ресурсами с другими. Это на самом деле очень глубокий вопрос, достаточно сложно проработать его с подопечными. Поэтому мы создали программу «Волонтёрство для особых людей». Наши подопечные учатся именно отдавать. Они изготавливают подарки для одиноких пенсионеров и участвуют в экологических акциях. Так они постепенно приходят к осознанию, что тоже могут делать добро для других, несмотря на трудности в их жизни. С подарками, кстати, интересно получается: когда человек с инвалидностью приходит на мастер-класс по изготовлению чего-либо, он создаёт два изделия. Одно для себя, чтобы вещь была именно собственной, и одно для того, чтобы подарить другим. Мы сейчас особенно сосредоточены на этой программе, потому что она новая. И на других новых сосредоточены — например, «Исполняем мечты», когда наши волонтеры помогают осуществить нематериальные мечты подопечных. Ну и, конечно, мы заняты расширением старых программ. Хотим снимать вторую квартиру для сопровождаемого проживания, чтобы как можно больше человек через неё прошли.
— В «Апельсине», помимо сотрудников, около 50 волонтёров. То есть люди безвозмездно помогают тем, у кого серьёзные осложнения здоровья. Что движет добровольцами, которые годами трудятся в вашей организации?
— Мы как раз недавно проводили опрос на эту тему. Взаимодействие с людьми с разными формами инвалидности — это действительно тяжёло. Не только физически, но и морально. Человек может быстро выгореть, он эмоционально перегружается, потому что постоянно отдаёт ресурс на помощь другим. Особенно эмоциональный ресурс, который тяжело восполнить. Но парадокс в том, что общение с подопечными из интернатов — это отдушина. Эти люди чистые, бесхитростные, искренние. Тяжело встретить такого человека по жизни, который лишён коварства, который радуется простым вещам. А в интернатах живут именно такие. Как бы эмоционально ни было тяжело, при общении с подопечными ты максимально расслаблен, ты чувствуешь себя в безопасности. Ну и окружение роль играет. Я для себя понимаю, что несмотря на все трудности, я окружена людьми с большой душой, добрыми намерениями. Мы работаем, полностью отдавая себя. И рядом с такими людьми хочется работать, хочется делать ещё больше, чтобы видеть улыбки подопечных. Это, пожалуй, главная мотивация.
— Вы сказали, что испытываете трудности в своей работе. Какие это трудности и какие сложности в принципе испытывает «Апельсин»?
— Это прозвучит банально, но, как правило, финансовые. Не секрет, что занятие благотворительностью далеко от больших денег. У нас зарплаты ниже рыночных, а вместе с тем средства нужны и самой организации, и детям из интернатов. Безусловно, есть всяческая поддержка и от партнёров, и со стороны государства. Но этого зачастую не хватает. Например, для получения государственного гранта необходимо чётко прописать в заявке, на что пойдут деньги. И от этих планов впоследствии нельзя отклоняться, а это бывает очень тяжело. У нас множество программ, однако гранты мы можем получить на достаточно узкие цели. И когда эти средства доходят, ты понимаешь, что появилось уже гораздо больше других потребностей. У организации, у подопечных. А их просто нечем закрывать, деньги выделены на совсем другое. Ну и партнёрство налаживать тоже достаточно тяжело.
На сайте «Апельсина» представлена информация о поступлении и трате денежных средств в разные годы. Отчёт за 2022 год позволяет понять, что поступающих от грантов средств действительно недостаточно. В 2022 «Апельсин» получил 6 348 997,46 рублей от государства (Фонд Президентских грантов). Это только 50% от доходов организации, остальные заполняет остаток средств с прошлого года (32%), помощь НКО (11%) и пожертвования физических лиц (7%). В том же 2022 году расходы только на зарплату сотрудников составили 5 007 142,65 рублей. Фактически, это чуть меньше одного президентского гранта. Однако государство выделяет средства совсем на другие цели — реализацию программ. Получается, что зарплаты сотрудников нестабильны и крайне малы, зависят от пожертвований и партнёров. Получается замкнутый круг: для привлечения средств от партнёров и физических лиц на помощь нуждающимся необходимо расширение организации, привлечение сотрудников (пиар-специалистов и других), однако средств на это не хватает.
— Почему тяжело? Это как-то связано с благотворительной культурой в России в целом?
— Да, это целая тенденция. Крупные компании, способные оказать нам поддержку, не всегда доверяют благотворительным организациям. Из-за развитого в этой сфере мошенничества, фирмы часто готовы оказать адресную поддержку, то есть организовать поездку, например, но не финансовую. Вот именно эта тенденция на недоверие благотворительным организациям особенно актуальна сейчас в нашей стране. Из-за риска быть обманутыми, компании редко готовы спонсировать относительно некрупные акции, а это замедляет наше развитие. У «Апельсина», как и у многих других, трудности в первую очередь связаны с финансовым обеспечением.
— Вы сказали о тенденции на недоверие со стороны крупных компаний, а какие ещё тенденции существуют сейчас? Отрицательные и положительные.
— Если говорить со стороны людей, а не компаний, то это, наверное, тенденция на нестабильность. Сейчас ведь в финансовом смысле тяжело не только фондам и организациям, но и людям в принципе. Рост цен, нехватка рабочих мест, СВО. Трудно что-то планировать и быть уверенным, что у тебя есть часть средств, которую можно отдать на благотворительность. Когда человек выходит на стабильный и приемлемый доход, он начинает думать, как бы его инвестировать, чтобы в случае чего не остаться совсем без денег. Никто не знает, что будет завтра, все в разной степени бояться, поэтому думают о пожертвовании средств на благотворительность в последнюю очередь. Есть, конечно, и положительная тенденция. Сейчас о благотворительности много говорят. Журналисты, медийные личности, многие пытаются как-то поддержать эту сферу, рассказать о ней. Есть множество каналов сарафанного радио, где мы в том числе находим заинтересованных волонтёров, партнёров. И государство помогает. Вот только у государства есть тенденция, которая мне не очень нравится. Это «патриотизация» добровольческой деятельности. То есть людей повсеместно призывают жертвовать средства на нужды армии, на нужды новых регионов, но забывают и о других нуждающихся. Я в этой сфере работаю давно, и знаю, что вне СВО есть множество людей и организаций, которым необходима помощь, но у них нет возможности заявить о себе так, чтобы услышали.
— По поводу осведомлённости — как с этим обстоят дела в России? Достаточно ли говорят о благотворительности, о конкретных организациях, о способах помочь?
— В таком большом городе, как Санкт-Петербург, у благотворительных организаций гораздо больше возможностей. Есть даже некоторая конкуренция, в хорошем смысле. Фонды помогают друг другу, сотрудничают, журналисты рассказывают о благотворительности на многомилионную аудиторию. Есть крупные компании, готовые и способные помочь. Однако в маленьких городах это не так, как и в мелких организациях. Я сама из Сыктывкара, много лет проработала там, помогая детям с инвалидностью. В маленьком городе у благотворительности гораздо меньше возможностей — и в плане информирования людей, и в плане получения средств для реализации идей. Хотя, как я уже сказала, дело не только в размере города, но и в размере организации. Тут такой момент, что относительно небольшим благотворительным компаниям в разы тяжелее заявить о себе, потому что нет средств и инструментов. Из-за низких зарплат к нам не хотят приходить грамотные пиар-специалисты. А такие сотрудники необходимы, потому что рассказывать о благотворительности и привлекать к ней тяжело. Мы ведь ничего не продаём, только сам смысл, возможность помочь. Для этого нужен большой талант, чтобы это эффективно преподнести другим, без негатива, без разговорах о тяжёлых темах. В «Апельсине» нет такого специалиста, но мы всячески стараемся информировать как можно больше людей о нас. Скоро, например, запускаем таргетированную рекламу. Есть ещё сарафанное радио, сообщества, в которых можно почерпнуть необходимые знакомства. Но рекламная кампания, конечно, помогла бы куда больше.
— А есть ли в этом вопросе какое-то влияние государства? Какое оно?
— Да, есть, но не всегда положительное. Есть такой благотворительный фонд «Нужна помощь»* (*внесён Минюстом России в реестр иноагентов). Его признали иностранным агентом, хотя фонд делает невероятную по масштабам работу по развитию благотворительности. Это такой «фонд фондов» — он кооперирует работу множества благотворительных организаций. То есть абсолютно разные организации, в том числе НКО, благодаря «Нужна помощь»* помогают друг другу, поддерживают, объединяются. У фонда множество продуктов и ресурсов, в том числе для того, чтобы повышать осведомленность людей о той или иной благотворительной организации. В силу масштабности, такое информирование гораздо эффективнее, чем сама организация способна обеспечить. Но сейчас фонд испытывает трудности из-за статуса иностранного агента. Когда государство присваивало этот статус, оно должно было чем-то компенсировать работу «Нужна помощь»*. У них есть все ресурсы, чтобы помогать и развивать благотворительность, но используются эти ресурсы не полностью.
