Вот уже более 240 лет стоит над Чёрным морем город, названный Севастополем. Люди, давшие ему такое имя, как бы угадали его необыкновенную, замечательную судьбу, ведь «Севастополь» — значит «город славы», «город, достойный поклонения».
Для всего мира Севастополь стал знаменем сопротивления. Он восхищает, становится примером для подражания, он зовёт на борьбу тех, кто уже потерял веру в себя. Вот почему в далёком Монтевидео 22 июля 1942 года в знак восхищения 250-дневной обороной Севастополя вышел сборник «Песни о Севастополе». Девятнадцать поэтов Латинской Америки посвятили Севастополю свои стихи. В одном из них были строки: «Города не сдаются, если не сдаются мёртвые. Ибо смерть не властна над праведным героизмом!»
ВОЙНА пришла в Севастополь в ночь на 22 июня 1941 года. Если быть точным — в 3 часа 13 минут...
Мы проснулись от грохота. Дом наш трясло, звенели стёкла. «Землетрясение!»— крикнула мама, и мы с братом выскочили во двор, затем на улицу. По нему скользили лучи прожекторов, часто хлопали зенитки и слышалось завывание самолётов, пикирующих на бухту. Гул этот, непривычный, незнакомый, совсем иной, чем у наших самолётов, первым подсказал, что это вовсе и не учение. «Война!» — тихо произнёс кто-то. Мощный взрыв неподалёку и зарево пожара рассеяли все сомнения.
Дом, куда угодила мина, — она была предназначена для кораблей Черноморского флота, — стоял в конце нашей улицы. Спасти никого не удалось. Их похоронили днём двадцать второго июня — маленькую девочку, её маму и бабушку. Кто мог тогда предполагать, что война унесёт двадцать миллионов жизней, но и эта — первая — жертва была чудовищной.
Однако не эта ночь и не день 22 июня открыли счёт 250-дневной героической обороны Севастополя. Минует июль, август, сентябрь и октябрь — четыре месяца войны, на протяжении которых город будет подвергаться налётам, провожать корабли с боеприпасами и подкреплением для сражающейся Одессы, принимать госпитальные суда с ранеными, а затем, уже в октябре, готовить и осуществлять знаменитую операцию по эвакуации наших войск из Одессы, — 16 октября, приняв на борт последних защитников Одессы, черноморская эскадра возьмёт курс на Севастополь. И только 30 октября в 16.35 командир береговой батареи № 54 старший лейтенант Иван Заика оторвётся от окуляра дальномера и скомандует:
— По танкам. Пеленг сорок два. Дистанция сорок три. Огонь!
Ровно через сорок лет, день в день и минута в минуту, он повторит эти слова на том же самом месте и покажет, откуда шли танки бригады генерала Циглера — авангард 11-й немецкой армии генерал-полковника фон Манштейна. И когда он повторял эту команду, у него от волнения сорвался голос. Мог ли он знать тогда, в сорок первом, при виде приближающихся стальных машин с крестами на башнях, что эта его команда и первый залп его батареи уже принадлежат истории...
Начался первый штурм Севастополя. Началась его 250-дневная героическая оборона.
Враг знал, что Севастополь обороняет малочисленный гарнизон, и поэтому сделал ставку на прорыв с ходу. И в том, что фашистский штурм был отбит, — бесстрашие и железная стойкость защитников Севастополя. Героям Севастопольской обороны нет числа.
...Весной степи под Севастополем становятся золотистыми от цветов. Осенью трава жухнет, и кажется тогда, что кто-то застелил землю серым солдатским сукном. Осенним днём 7 ноября 1941 года пятеро черноморцев из 18-го батальона морской пехоты преградили путь немецким танкам. Впятером, имея только гранаты и бутылки с горючей жидкостью, они отразили две танковые атаки. Вот как это было.
После того как, взорвав головной танк, упал смертельно раненный Василий Цибулько и, пожертвовав собой, взорвал второй танк Иван Красносельский, первая танковая атака захлебнулась. Но передышка не могла быть долгой, и, разделив оставшиеся гранаты на три равные части, политрук Николай Фильченков молча привязал те, что полагались ему, к своему широкому поясу. Юрий Паршин и Даниил Одинцов проделали то же самое.
Танки с намалёванными на броне чёрными крестами, вспарывая цепкими гусеницами пахнущий полынью серый травяной ковёр, приближались вновь. Теперь, когда каждому из них пришла пора умирать, они испугались, но боялись они не смерти, а того, что смерть придёт раньше, чем они выполнят свой последний долг.
Первым, сбросив на жухлую траву бушлат, метнулся навстречу громыхающему танку политрук Фильченков. Сильный взрыв поднял землю, перемешанную с полынью, танк дёрнулся и задымился. В окопе у шоссе их осталось теперь только двое, а танков — пять! Но если моряки видели, сколько перед ними танков, то враг не знал, сколько матросов прячется в окопе, и поэтому, когда дымными факелами вспыхнули ещё два танка, оставшиеся три замерли, а затем, лязгая гусеницами, попятились обратно...
...Пулемётчица Нина Онилова защищала Севастополь в составе Чапаевской дивизии, прибывшей из Одессы. Была у неё своя манера вести бой, чем-то напоминавшая эпизод с Анкой-пулемётчицей из фильма «Чапаев». Когда фашисты атаковали полк пехотой и танками, Нина Онилова подпустила автоматчиков на короткую дистанцию, неоднократно выверенную в боях, а потом скосила их из пулемёта. А в танк бросила бутылку с зажигательной смесью — и танк сгорел!
Погибла Нина Онилова в феврале 1942 года, уже после второго штурма Севастополя. В госпиталь проститься с умирающей от раны пулемётчицей пришёл командующий Приморской армией бывший командир Чапаевской дивизии Иван Ефимович Петров. В полку Нину Онилову называли «сестрёнкой», командарм назвал Нину «дочкой». «Спасибо тебе, дочка, — сказал он, — от всей армии, от всего нашего народа».
Манштейн отдал приказ начать тщательную подготовку нового, второго «генерального штурма советской морской базы». На близкие к городу высоты была подтянута дальнобойная артиллерия. Армии ставилась задача к исходу четвёртого дня, используя все возможности, прорваться в Севастополь и овладеть им. 1275 стволов, 150 танков, 300 самолётов и семь пехотных дивизий получили приказ начать штурм.
Яростное, кровопролитное сражение началось 15 декабря.
Огнём артиллерии сметались с лица земли курганы и высоты. Казалось, ничто живое не устоит в этом бушующем вихре огня и железа.
Но устояли!
А когда три немецкие дивизии прорвались на Мекензиевы горы, они были контратакованы высадившейся с кораблей бригадой морских пехотинцев полковника Потапова. Враг попытался отразить атаку и, не считаясь с большими потерями, ввёл свежие силы — пехотинцы в чёрных матросских бушлатах бросились врукопашную и на плечах у противника вновь овладели потерянными высотами.
...Приближался новый, 1942 год. Манштейн пообещал Гитлеру встретить его в Севастополе. В Берлине привыкли верить обещаниям этого генерала, и Геббельс поспешил объявить на весь мир: «Часы Севастополя, крупнейшей советской военно-морской базы, сочтены».
«"Севастополь всё ещё держится" — эти слова облетали мир и наполняли гордостью ревнителей свободы, — писал в эти дни Илья Эренбург. — В первые дни немецкого штурма враги, друзья, сторонние наблюдатели взвешивали шансы двух сторон. Силы были неравными, и военные обозреватели предсказывали: «Вопрос трёх дней, может быть одной недели...» Они знали, сколько у них самолётов, они знали, как трудно защищать город, отрезанный от всех дорог. Они забывали об одном: Севастополь — не просто город. Севастополь — это слава России и это гордость Советского Союза.
Мы видали капитуляции городов, прославленных крепостей, государств. Но Севастополь не сдаётся. «Чудо», — говорят о защите Севастополя газеты всего мира. Военные обозреватели ищут объяснений, пишут о скалах или береговых батареях. Но есть одно объяснение чуду под Севастополем — мужество!»
Второй штурм Севастополя кончился для немцев провалом. А защитники города встретили новый, 1942 год воодушевлённые победой.
Фашисты напали на нашу страну, как вы помните, 22 июня 1941 года. В ознаменование годовщины этой даты Манштейн назначил новым сроком взятия Севастополя 22 июня 1942 года. Началась подготовка к третьему штурму.
К весне под Севастополем была сконцентрирована более чем 200-тысячная немецкая армия. Сюда был переброшен 8-й авиационный корпус Рихтгофена — тот самый, что бомбил Лондон и Ливерпуль, участвовал в захвате острова Крит. 1060 самолётов, из них более 700 бомбардировщиков. Из Италии и Германии прибыли подводные лодки, «морские охотники»,торпедные катера. Затем на аэродромах Крыма приземлилась группа из 150 самолётов, специально подготовленных для борьбы с кораблями. Но и этого гитлеровскому командованию показалось мало — под Севастополь были доставлены опробованные на стенах Брестской крепости «Карлы» — 24-дюймовые (600 мм) сверхмощные мортиры, а с линии Мажино во Франции была снята и переправлена в Крым «чудо германской техники» — «Дора» — самая большая пушка в мире за все времена. Её лафет достигал высоты трёхэтажного дома, длина ствола равнялась 30 метрам, калибр — 800 миллиметров, вес снаряда превышал 7 тонн. На каждый километр фронта в среднем приходилось по пятьдесят стволов, на направлениях главного удара — до ста пятидесяти! «Никогда во второй мировой войне немцы не достигали такого массированного применения артиллерии, как в наступлении под Севастополем», — напишет в своей книге «Утерянные победы» фельдмаршал Манштейн.
Однако город держался, и срок 22 июня, как и другие обещанные сроки, был сорван. Только вечером 30 июня по радио был передан войскам приказ Ставки — оставить Севастополь.
В сообщении Совинформбюро по этому поводу было сказано:
«...Только за последние 25 дней штурма Севастопольской обороны полностью разгромлены 22, 24, 28, 50, 132 и 170-я немецкие пехотные дивизии и четыре отдельных полка, 22-я танковая дивизия и отдельная мехбригада, 1, 4 и 18-я румынские дивизии и большое количество частей из других соединений. За этот короткий период немцы потеряли под Севастополем до 150 000 солдат и офицеров, из них не менее 60 000 убитыми, более 250 танков, до 250 орудий. В воздушных боях над городом было сбито более 300 немецких самолётов. За все 8 месяцев обороны Севастополя враг потерял до 300 000 своих солдат убитыми и ранеными. В боях за Севастополь немецкие войска понесли огромные потери, приобрели же руины.
Военное и политическое значение Севастопольской обороны в Отечественной войне советского народа огромно. Сковывая большое количество немецко-румынских войск, защитники города спутали и расстроили планы немецкого командования. Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое «весеннее наступление» немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери людьми...»
Немецкой армии понадобилось 250 дней, чтобы преодолеть те восемь — шестнадцать километров, которые отделяли брустверы немецких окопов от центра города. За это время было сделано 1 360 000 выстрелов и сброшено на Севастополь 20 600 бомб.
Семь уцелевших зданий и море руин — вот что обрели гитлеровцы, когда вошли в город.
Уже после войны английский журналист Александр Верт напишет: «Одной из загадок войны останется вопрос, почему в 1941—1942 гг., несмотря на подавляющее превосходство немцев в танках и авиации и существенное превосходство в людях, Севастополю удалось продержаться 250 дней и почему в 1944 году русские взяли его за четыре дня?»
Геннадий ЧЕРКАШИН (1982)
~~~
Читайте также: