В Омске по приглашению географов и туристов побывал Михаил Кречмар - человек, чья книга о медведях переиздаётся в России четвёртый раз.
Он зоолог, путешественник, охотовед. Занимается популяризацией науки и просвещением, во время своего визита прочёл две лекции - «Заповедники России: настоящее и будущее» и «Животные опасные и неопасные».
Подробности у корреспондента omsk.aif.ru.
Наблюдениям не соответствует
Наталья Корнеева, omsk.aif.ru: Один из символов весны в Сибири - просыпающиеся медведи. Последние несколько лет говорят о глобальном потеплении, подействует ли это на зверей, на животных, что впадают в спячку, и есть ли оно на самом деле?
Михаил Кречмар: Если мы наблюдаем более высокую температуру последние 10-15 лет, может показаться, что тёплые осени и вёсны доминируют. Но если посмотреть в длинном временном ряду (40-45 лет) - я не скажу, что это сильно заметно.
У меня вообще впечатление: рассуждая о глобальном потеплении, мы сами себя уговариваем, что это так. Или хотим, чтобы это было так.
Мы живём в очень холодной стране, и, наверное, было бы неплохо, если бы у нас немного потеплело, но, думаю, в нашей жизни этого не случится. Процесс этот, как любой климатический или геологический, явление долгое. Не скажу, что не верю в глобальное потепление - я слишком научный человек, чтобы апеллировать такими понятиями. Всё, что читал об этом, меня не убедило и моим собственным наблюдениям не соответствует.
Если продолжить про медведей - изменение климата на них не скажется. Потому что это животное не лежит в спячке, так как спячка - особое физиологическое состояние организма. Вот суслики лежат в спячке, у них всё замедляется. Физиологических процессов нет, дышат гораздо реже, понижается температура тела.
Медведь в берлоге спит, как спим мы ночью, только долго. Медведи могут в середине зимы просыпаться или не спать вообще. В некоторых регионах они не спят, например, на Кавказе, где тепло и имеется еда. А в Приморском крае бывают зимы, когда медведи засыпают частично. В оттепель просыпаются, походят, потом снова засыпают.
- В Омске зимой было нашествие косуль. Почему они пришли в город?
- Видимо, в Омске вообще не понимают, что делать в таких случаях. Во-первых, косуля - кочующее животное, склонное к массовому размножению. Кроме того, грамотное развитие охотничьего хозяйства ведёт к увеличению численности животных, которых можно продавать. Сейчас большая часть территорий принадлежит частным охотничьим угодьям, они своих косуль охраняют, численность растёт.
В этом году одна ситуация наложилась на другую - сложная обстановка, связанная с высоким снегом, и сезонная миграция косуль. Животные массово пошли в город. И в этом ничего страшного нет: за границей, в той же Вене, косули живут в городских парках. И особых проблем не создают.
В Омске, насколько мне известно, даже не была оплачена уборка трупов животных с улиц. Все службы кивали друг на друга и не хотели брать на себя ответственность. Причём ситуация не уникальная, в Кургане то же самое произошло. И в Оренбурге. То есть нет системы регулирования численности. Например, в Приморском крае в парке не может быть больше 500 тигров.
- Почему?
- Всё просто - еды не хватит. Их стало много, они начали нападать на собак и домашний скот. Несмотря на то что тигрозащитные организации против отстрела, этот вопрос будет решён.
Проезд до Джека Лондона
- В Омск вы приехали с лекциями, одна из них посвящена опасностям, которые нас подстерегают в дикой природе, другая - заповедникам.
- Моя лекция о заповедниках и национальных парках имеет несколько другой акцент, нежели об опасных и неопасных животных. Она для людей, которые, скажем так, имеют искажённое представление о том, чем заповедники являются и чем люди в них занимаются.
Что касается интереса к дикой природе и увлечений - это и об омском нашествии косуль.
У нас есть одна проблема в стране, большая и тяжело решаемая: отсутствие понимания, как управлять дикой природой в целом. Это касается поведения животных, контроля за их численностью, посещения людьми диких мест. Есть страны, где всё это хорошо отстроено. Например, в Аргентине. Для этого нужны политическая воля высшего руководства и готовность выполнять правила на местах.
Я побывал на Алтае два года назад - грустная картина. На той стороне Телецкого озера, где заповедник, никого нет - тишина, а на другом берегу - катеров как машин на ул. Горького в Москве. Набережные освещённые, вертолёты летают, как мухи. Нам надо понимать, сколько Боливар - дикая природа - нас выдержит, и регулировать это, в том числе на государственном уровне.
Существует достаточно интересная практика - брать деньги ни за что. В прошлом году был создан национальный парк «Черский» в верховьях Колымы в Магаданской области, там есть уникальный объект - озеро Джека Лондона. Совершенно неожиданно за посещение этого озера нацпарк, не имеющий ни штата, ни техники, вдруг решил брать деньги - 500 рублей в день.
Меня связывают с туристическими организациями Магаданской области дружеские, деловые отношения, люди спрашивают, что им делать. Группа 25 человек, по 500 рублей. Я посоветовал им написать письмо в антимонопольный комитет. Пусть обоснуют, за что берутся деньги. Это естественная монополия, заповедная территория. Туда нет дороги, построить её невозможно.
Охотничий билет за пять дней
- Вы охотник. Как думаете, что-то будет меняться в этой сфере?
- В советское время человеку, чтобы стать охотником, нужно было сдать охотминимум и получить рекомендацию от двух членов охотничьего общества.
А сейчас получить охотбилет - простая процедура, делается на сайте «Госуслуги» за пять дней. Ничему не надо учиться вообще. Но введён охотминимум - и никто не понимает, что это такое. Я бы, если честно, через этот охотминимум прогнал всех охотников нашей страны. Все 4 млн человек. И у тех, кто его не сдаст, отобрал бы билет.
