Предыдущую главу читайте здесь.
Выход Стрельцова в море состоялся через неделю. Полковник по совету опытных людей экипировался тщательно, но довольно странно для своего изысканного вкуса столичного гвардейского офицера. К подводной лодке в сопровождении помощника командира корабля подошел человек, одетый в брезентовую куртку, из-под которой выглядывал шерстяной свитер, и в черные флотские брюки, заправленные в юфтевые сапоги. О том, что на причале стоял морской офицер, а не портовый рабочий, свидетельствовала только форменная офицерская фуражка. Впрочем, военная служба Ильи Ивановича состояла из бесконечных импровизаций с частыми переодеваниями, поэтому метаморфоза его мало смущала. Тем более что на палубе он заметил людей, одетых так же вольно, как и он.
Часовой матрос у трапа отдал честь офицерам, и Стрельцов впервые в жизни ступил на палубу подводного корабля. Снаружи он был похож на маленький миноносец, но через минуту разведчик понял, что ему не с чем сравнить новое место обитания.
Пришлось спускаться вертикально по узкому колодцу, ведущему в глубокое чрево подводной лодки. Колодец привел в помещение центрального поста, где находился командир – старший лейтенант Петр Петрович Килиакиди, доложивший, что лодка к походу и бою готова.
Командир счел своим долгом ознакомить начальника разведки флота с устройством корабля. Первым делом показал перископ и объяснил, как им пользоваться. В центральном посту посмотрели глубиномеры и рули глубины, эхолот, клапаны балласта и другие важные узлы управления лодкой, о которых Петр Петрович что-то скороговоркой говорил, а Илья Иванович едва успевал кивать в ответ. Только штурманский столик показался знакомым атрибутом, подобные ему приходилось видеть и на надводных кораблях.
Из центрального поста сквозь горизонтальный круглый проход они попали в крохотную каюту командира с диванчиком, настенным шкафом и полками над откидным столом. Рядом с командирской каютой – радиорубка с закрытой дверью. Дальше следовали регулярные нырки в круглые люки между разными отсеками, в которых находились каюты офицеров и кондукторов, матросский кубрик, камбуз, машинное отделение, а также отсеки, где затаились носовые и кормовые торпедные аппараты. Аппараты и их боевая начинка – торпеды – впечатляли своими размерами и разрушительной силой, которую несло в себе это морское оружие. Прямо на торпедах для экономии места были устроены матросские койки.
Отдыхал экипаж по вахтам, коек для всех не хватало. В тесноте корпуса подводной лодки «Крокодил» размещались три с половиной десятка офицеров, кондукторов и матросов. Свободного места для прохода между трубопроводами, баллонами, вентилями, щитками с рубильниками и прочими механизмами почти не оставалось.
Поразил тяжелый запах внутри отсеков. Лодка у причала проветривалась с открытыми люками, но воздух внутри все равно оставался влажным и спертым, в нем ощущалась примесь бензиновых паров от запасов топлива в цистернах. Стрельцов представил, чем придется дышать, находясь в подводном положении, потом вздохнул и заставил себя привыкнуть к той атмосфере, в которой он будет находиться неделю, как минимум. Помощник командира, спускавшийся с ним по трапу в люк, даже пошутил на эту тему:
– Дух в лодке тяжелый, прямо скажу. Когда мы в море всплываем и открываем люк, бакланы в обморок падают!
Отошли от причала, когда стемнело. Лодка в надводном положении, дымя выхлопами двигателей, пошла по направлению к островам Даго и Моон в виду берега. В море было ощутимое волнение, баллов до четырех, корпус лодки полностью скрывался под волнами, которые упорно били в основание боевой рубки и окатывали людей, стоявших у рубочного люка, словно из шланга. Командир оставил наверху помощника и рулевого, а сам вместе с Ильей Ивановичем по качающемуся в такт с волнами вертикальному трапу спустился в центральный пост. Внизу Петр Петрович посмотрел на морские настенные часы с циферблатом на 24 часа, затем перевел взгляд на полковника и, неожиданно для него, прочел краткую лекцию о морских часах:
– Такие же часы находятся в каждом отсеке лодки. Они – важнейший атрибут флотского обихода! На кораблях специально существует служба времени. У нас ответственным является штурман, он ежедневно обходит места, где установлены часы и в специальном журнале фиксирует точность хода. При необходимости выставляет время с точностью до одной минуты. Ещё есть морские переносные часы, по показаниям которых и ведётся контроль, а также одновременно с секундомером они используются для выполнения астрономических наблюдений с точностью до одной секунды. Но главным хранителем времени на корабле является морской хронометр, доступ к которому ограничен. По показаниям морского корабельного хронометра и регламентируется вся жизнедеятельность корабля.
– Благодарю вас, нужная информация, – откликнулся на сказанное Илья Иванович, конфузливо вспомнив, что в первый раз на крейсере морские часы показались ему похожими на перевернутую миску.
Он с момента знакомства проникся чувством уважения к немолодому офицеру невысокого роста с вьющимися смоляными волосами и южными чертами лица. Петр Петрович Килиакиди постоянно имел серьезный и сосредоточенный вид, никогда не улыбался, хотя отличался доброжелательностью.
Офицеры прошли мимо штурманского столика, над которым, низко склонившись, колдовал с циркулем и параллельной линейкой юный мичман. Килиакиди обратился к Стрельцову и объяснил, что самое свободное место в офицерских каютах на его лодке – место штурмана, который на переходах морем постоянно занят работой. Поэтому гостя разместили именно на штурманском месте в каюте вместе с минером, который занимает верхнюю койку. За штурмана можно не переживать – он найдет себе место, когда понадобится отдохнуть.
Пройдя несколько отсеков, Килиакиди остановился возле узкой каюты, где хватило места только для двух коек, расположенных одна над другой, шкафа для одежды и откидного столика.
– Илья Иванович, предлагаю вам отдохнуть. Сейчас восемнадцать тридцать, через час прошу в кают-компанию на ужин. Там тесновато, зато гостеприимно. Кормят у нас вкусно: корабельного кока я подбирал лично. Он специалист – «перший клясс», как говорят в Одессе. Далее. Я недавно вскрыл пакет с боевой задачей. Завтра в семь ноль-ноль нам нужно быть в районе мыса Доменес. Подойдем в темное время и будем погружаться на траверзе. Но у меня имеется и другой пакет, его можно вскрыть только после прибытия в Ирбенский пролив. Я полагаю, вам известно его содержание?
Илья Иванович кивнул и сдержано произнес:
– Да, Петр Петрович, завтра придем в район мыса Доменес, там и определимся с последующими задачами. Спасибо вам! Через час буду в кают-компании.
Когда командир вышел, Стрельцов прилег на койку и задумался.
Неделя прошла напряженно для него и остальных офицеров разведывательного отделения. Илья Иванович с большим вниманием отнесся к встрече с агентурной парой «Дружная»: он не мог допустить ни единой ошибки, его поведение как руководителя должно казаться естественным обоим агентам, тем более что среди них есть женщина, которая остро почувствует фальшь. Постановкой неожиданного задания по взрыву моста нельзя было вызвать их подозрения. Если они честны перед офицером-оператором, недоверие может оттолкнуть их от сотрудничества с разведкой. Если они начали работать на противника, стали двойными агентами, то не должны догадываться, что Стрельцов их раскусил. Через некоторое время, когда встреча завершилась, полковник по своему разумению счел, что беседа прошла без ошибок. Агенты получили взрывчатку, прошли инструктаж по взрывной подготовке и ушли на задание в район Виндавы.
Мичман Тихонов тем временем завершил подготовку агента «Норд», который должен контролировать проверочное задание пары в Виндаве и подтвердить, что взрыв произойдет именно под железнодорожным мостом, разрушив его первый пролет с деревянными сваями. Или сообщить руководителю, что подрыв в указанном месте не состоялся. «Норд» уяснил задачу и был успешно переброшен через линию фронта в тыл противника.
Капитан 2 ранга Ренгартен получил задачу усилить радиоразведку деятельности германской армии и флота в районе Митава-Виндава-Либава. Ни одно движение противника в дни проведения проверочной операции не должно укрыться от нашей службы радиоперехвата.
Теперь начался второй этап активной проверочной операции. Завтра «Крокодил» придет в район мыса Доменес и погрузится на перископную глубину. Стрельцов произведет первую рекогносцировку десантодоступных участков в предполагаемых местах высадки. Всплывать в светлое время суток нельзя – нечего раньше времени привлекать внимание германских наблюдателей. Затем командир вскроет секретный пакет и узнает, что следующая позиция кораблю будет назначена у порта Виндава, напротив устья реки Вента. К позиции он должен подойти в подводном положении, а потом трое суток подряд всплывать с наступлением темноты. В эти ночи Илья Иванович должен нести свою вахту в открытой рубке, дожидаясь, когда раздастся взрыв на мосту возле Виндавы. Место диверсии будет просматриваться с борта подводной лодки. Если в течение трех ночей взрыва не будет – можно сниматься с позиции и возвращаться к мысу Доменес для завершения первого задания.
Илья Иванович почти не спал всю прошедшую неделю, пока готовил и начинал проверочную операцию. Незаметно среди размышлений пришел сон. Штурман, которого командир лодки отправил пригласить полковника на ужин в кают-компанию, не решился будить старшего офицера. В итоге Стрельцов остался без ужина, зато хорошо отдохнул.
Ночью он раза два просыпался, но соображал, что двигатели лодки работают, значит, переход к мысу Доменес продолжается. В шесть тридцать в каюту вошел помощник командира и доложил, что корабль подходит к месту назначения. До рассвета остается еще два часа, так что командир успеет подобрать лучшее место для позиции и уйдет на глубину. Стрельцов поднялся и протер лицо и руки одеколоном, так как был осведомлен о скудных запасах пресной воды на подводных лодках. Вслед за помощником он прошел в центральный пост и выбрался по трапу наверх в рубку, где его ожидал Килиакиди.
Илья Иванович до боли в глазах пытался рассмотреть в морской бинокль темную полоску берега. В темноте выполнять задачу у мыса Доменес было сложно. После рассвета можно будет изучить побережье в перископ, решил он, и отдал командиру распоряжение уходить на глубину.
Лодка нырнула на перископную глубину и на экономичном ходу начала крейсировать в назначенном районе. Стрельцову предложили утренний крепкий чай с сахаром, и он с удовольствием выпил два стакана, закусив солидным ломтем ситного хлеба со сливочным маслом. Подкрепившись, полковник вернулся в центральный пост и внимательно наблюдал за спокойной работой экипажа в обыденном для них морском походе. На вахте стоял помощник командира, лейтенант с немецкой фамилией Шульц и круглым русским лицом с веселыми глазами. Командир ушел в каюту отдохнуть до рассвета. Все остальные офицеры, кондукторы и матросы находились на боевых постах, по которым были расписаны во время похода.
Илья Иванович решил скоротать время рядом со штурманом и взялся за изучение Лоции юга Балтийского моря и Рижского залива.
Штурман счислением определял местоположение подводного корабля и каждые полчаса докладывал вахтенному помощнику. Акустик со своего поста сообщал о шумах винтов надводных целей, двигавшихся в районе крейсирования лодки. Их было немного, и квалифицировались они как мелкие суденышки. Стрельцов подумал, что одним из суденышек может оказаться моторный баркас контрабандистов, то есть агентурной пары «Дружная», которые именно здесь должны проходить под покровом ночной тьмы в сторону Виндавы. Может, уже прошли…
В девять утра Шульц, приникнув к окулярам перископа, обрадовал Илью Ивановича вестью о том, что рассвело, и видимость позволяет рассмотреть участок побережья в месте нахождения. Разведчик взял карту с отмеченным местом и начал рекогносцировку через перископ.
На поверхности плескались волны, сквозь зелень которых порой не просматривался берег, но со временем он подробно рассмотрел участки берега к западу от мыса и мысленно прикидывал, как в этом месте с эсминцев к берегу пойдут шлюпки с десантниками и начнется бой. Собственно говоря, бой уже начался, раз за дело взялась военная разведка. Все увиденное в перископ Стрельцов подробно нанес на рабочую карту. Тем временем в центральном посту появился командир и пригласил полковника к себе в каюту, чтобы вскрыть второй пакет с заданием на переход.
Задание, подписанное командующим флотом, требовало совершить подводный переход в район порта Виндава и занять там позицию, выполняя распоряжения начальника разведывательного отделения штаба Балтийского флота. Килиакиди вопросительно посмотрел на Стрельцова и произнес:
– Разрешите исполнять?
Полковник ответил:
– С Богом, Петр Петрович!
В район Виндавы пришли вечером. Стрельцов отдал команду всплывать в двадцать один час. Командир лодки стоял у перископа и со всею осторожностью маневрировал в точке на расстоянии трех миль от порта Виндава, где в любой момент могли появиться германские тральщики или эсминцы.
В семь тридцать вечера свободные от вахты офицеры собрались в кают-компании на ужин. Кроме Ильи Ивановича, за столом сидели три подводника: руководивший застольем помощник командира Шульц, механик – подпоручик корпуса корабельных инженеров Гаврилов, минер – лейтенант Закревский. С механиком и минером Стрельцов познакомился за столом, прежде они не виделись, хотя минер был его соседом по каюте. Вестовой матрос уже подавал закуски, когда Шульц возмутился:
– Как всегда, «Герцог» изволят задерживаться!
– Почему «Герцог»? – заинтересовался Илья Иванович.
– Штурман наш, мичман Яблоков – до яблок сам не свой. Прошлой осенью стояли мы в Петрограде у причала в заводе, так он на извозчике с Сытного рынка две огромные корзины яблок сорта «глостер» на лодку привез. Всех угощал целыми кульками, да и сам полкорзины сгрыз. С тех пор его иначе как «Глостером» или «Герцогом Глостерским» господа офицеры не именуют. И он привык. Это еще, слава Богу, у нас Плантагенета не имеется, а то бы война Алой и Белой розы могла бы разразиться. Да вот и он собственной персоной.
Румяный мичман Яблоков занял свое место за столом:
– Извините, господа, командир задержал.
– Мичман, командир не имеет права задерживать офицера, которого ждут в кают-компании, – строго сказал Шульц.
– Извините, господа, – еще более раскрасневшись, произнес Яблоков.
На некоторое время звякание столовых приборов об английскую порцелановую посуду заменило шум голосов в кают-компании. За чаем Стрельцов поинтересовался:
– А что командир? Когда ему теперь придется поужинать?
Шульц ответил:
– Вы не беспокойтесь, командир найдет время поесть, он привыкший. Ему обычно накрывают в каюте. Наш Петр Петрович – моряк бывалый, лет двадцать уж как на флоте. Морской корпус перед японской войной закончил. Воевал на Дальнем Востоке, был в плену. Потом почти десять лет ходил на гражданских пароходах «Доброфлота», а в начале этого года вновь вернулся на боевые корабли. У него все деды-прадеды, из одесских греков, на Черноморском флоте служили, еще с адмиралом Нахимовым турок били. Килиакиди – известная среди моряков фамилия. Однокашники его по Морскому корпусу давно уж в кавторангах ходят. А кое-кто и первого ранга получил. Петр Петрович хотя и старший лейтенант пока, и стаж в подводном флоте у него меньше года, но как командир лодки – он на самом лучшем счету. Особенно его уважал «Папа» Левицкий, наш бывший командир бригады подводных лодок на Балтике, контр-адмирал. Пал Палыч, если в поход выходил, то только с нами.
– Да, уж, «Папа» на «Крокодиле», как член экипажа был. То и дело с нами, – отозвался на тему разговора минер лейтенант Закревский. – Но шуму с ним много было. Каждый раз мне «фитили» вставлял, бывало…
Механик улыбнулся и закивал, а Шульц откликнулся репликой:
– У адмиралов «фитили» – обычное дело. Я гардемарином на практику ходил на крейсере «Аврора», а это был любимый корабль вице-адмирала Скрыдлова, он его еще в бытность свою командующим Тихоокеанской эскадрой приметил. И в Петербурге, как соскучится по морю, так на «Аврору» садится. Вот уж кто на «фитили» щедрый был, так то Скрыдлов Николай Илларионович.
Его экипаж так и прозвал – «Адмирал Щедрый».
– А я Машеньку Скрыдлову знаю, его дочь, очень милая девушка, – признался вдруг штурман.
За столом воцарилось молчание, офицеры одновременно повернули головы в сторону штурмана. По обыкновению первым слово взял лейтенант Шульц:
– Андрей Владимирович, голубчик, – обращаясь к Яблокову, вкрадчиво начал помощник, – Уж не намерены ли вы стать адмиральским зятьком? Нет, господа, прошу обратить внимание, каков наш «Герцог»!
Собравшиеся от души рассмеялись. А Яблоков, вновь краснея, пытался прояснить ситуацию:
– Да, что вы, что вы! И в мыслях не держал такого. Просто папенькина дача, он у меня каперанг, находится в Царском Селе по соседству с дачей Скрыдловых. Машенька на три года младше меня, мы с ней играли вместе каждое лето.
– На поцелуи? – невинно поинтересовался механик Гаврилов. Закревский тотчас хмыкнул.
– Подпоручик, не переходите на вольности в приличном обществе, – восстановил порядок за столом помощник командира корабля. Механик поднял руки в знак согласия.
– Да, нет же, мы были детьми. А уж после я ее и не видел, – продолжил Яблоков. – Недавно мне писали из дома, что Маша Скрыдлова добровольцем вступила в армию.
– По-моему, это абсолютная чушь! Женщины в армии, кому это нужно? – резко высказался механик.
Стрельцов вспомнил разговор с младшей дочерью в Петрограде, поэтому решил выразить свое мнение:
– Господа, я фактически могу подтвердить, что в Петрограде в настоящее время ведется формирование первого женского боевого подразделения, которое после завершения формирования и обучения личного состава, будет направлено на один из фронтов. Это действительно так. Другой вопрос, зачем это нужно? Неужели надо перекладывать тяжесть фронтовой службы на женские плечи?
За столом началось горячее обсуждение темы участия женщин в войне в качестве обычных солдат и офицеров. Споров почти не было, все сходились во мнении о том, что такое новшество не только не нужно обществу, но и вредно.
Разговор прервал Шульц, который объявил, что господам офицерам пора заступать на вахту.
Илья Иванович поднялся из-за стола вместе со всеми и направился в центральный пост. Командир находился там, лодка готовилась к всплытию. Через полчаса «Крокодил» уже крался среди волн, подходя на минимальную дистанцию к порту Виндава. Килиакиди после всплытия первым открыл люк, увидел ночное небо и вдохнул свежий морской воздух. Он пригласил наверх Стрельцова, который с биноклем в руках определял то место в Виндаве, где находится железнодорожный мост, на котором должна произойти диверсия. Взрыв по расчетам должен раздаться завтра в это же время – в промежутке с девяти вечера до половины десятого. Полковник поблагодарил командира за четкое выполнение приказа и распорядился о том, что можно уходить на глубину и отдыхать. Всплыть в этом месте нужно ровно через сутки.
В следующий вечер Стрельцов не отходил от акустика, у которого стояла задача не только улавливать шумы винтов проходящих в море кораблей и судов, но постараться уловить прочие шумы, которые возникнут в вечерние часы. Акустик молчал, обстановка на поверхности была очень спокойная.
В двадцать один час Стрельцов стоял с биноклем в рубке и смотрел в ту же сторону, что и накануне. Килиакиди находился рядом и вместе с разведчиком в двадцать один час десять минут заметил на берегу сильную вспышку, через несколько секунд после которой над морем прокатился гром мощного взрыва.
После яркой вспышки берег вновь погрузился в октябрьскую ночную тьму. Стрельцов опустил бинокль и сказал командиру:
– Петр Петрович, возвращаемся в нашу первую точку у мыса Доменес!
– Есть!
Опускаясь в глубину люка, Илья Иванович ощущал чувство некого разочарования. «Неужели этот взрыв – ответ на все вопросы?» – думал он. Голову сверлила мысль, что здесь кроется какой-то подвох. Не хотелось верить в то, что в его прогнозах произошла ошибка.
У мыса Доменес через два дня была успешно завершена рекогносцировка участка высадки десанта Балтфлота. Проведя в море шесть суток, подводная лодка «Крокодил» возвратилась в базу к своему причалу в Ревеле.
Стрельцов в глубоком раздумье сел в машину и поехал в разведотделение, в свой «Скворечник».
Секретно
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА
ШТАБА БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА
На 15 октября 1915 года
Очередной важной операцией Балтийского флота на Балтийском морском военном театре стала высадка тактического десанта у мыса Доменес в Ирбенском проливе. В 7 часов утра 9 октября с семи эсминцев Минной дивизии, трех канонерских лодок и авиатранспорта «Орлица» было спущено на воду 32 шлюпки, на которых на десантодоступный участок берега Рижского залива в два эшелона высадились 534 человека из сводного морского батальона. Общее командование операцией осуществлял капитан 1 ранга Колчак, который находился в оперативном взаимодействии с генералом Горбатовским, командующим нашей 12-й армии, защищающей подступы к Риге. Артиллерийскую поддержку операции, помимо кораблей Минной дивизии, производил линкор «Слава», стоявший в Рижском заливе. Авиационное прикрытие десанта было возложено на гидроаэропланы, доставленные к месту операции на авиатранспорте «Орлица».
Десант успешно высадился на береговую полосу, не встретив сопротивления противника. По имеющимся агентурным данным, германцы ожидали высадку наших войск в районе Виндавы и готовились там к отражению удара, введенные в заблуждение действиями разведки Балтийского флота. Удар флотского сводного батальона, усиленного огнем батарей канонерских лодок «Храбрый» и «Грозящий», пришелся в тыл пехотного полка 37-й ландверной дивизии XX корпуса 9-й германской армии. Полк занимал позиции на прибрежном участке фронта. Внезапной штыковой атакой полк был опрокинут и рассеян. Он покинул позиции, оставив атакующим орудия, амуницию и важные инженерные сооружения. Десантники взорвали несколько сооружений, в том числе, важные для коммуникаций противника объекты. Полевые орудия полковой батареи были полностью выведены из строя. Удалось захватить в плен 34 человека личного состава, в том числе двух обер- и трех унтер-офицеров. У десантников имелся приказ: глубоко в германские позиции не вторгаться. При наступлении темного времени десантный батальон почти без потерь возвратился на корабли, посеяв панику в войсках противника, который ожидал дальнейшего развития десантной операции. Значительный урон, как материальный, так и моральный, был нанесен гидроаэропланами, стартовавшими с авиатранспорта «Орлица»: самолеты летали на небольшой высоте, подвергая бомбардировке позиции и коммуникации противника. Дело завершил обстрел прибрежных позиций германских войск, произведенный из тяжелых орудий линкора «Слава».
Цель высадки десанта – оттянуть силы неприятеля от Риги – была достигнута. По данным разведки нашего Северного фронта, командующий 9-й армией генерал Шольц, обеспокоенный возможностью прорыва русских войск с тыла, поставил задачу командиру ХХ корпуса провести перегруппировку, снять часть войск с фронта и перебросить их для усиления обороны юго-западного побережья Рижского залива. На перегруппировку войск противник затратил трое суток. Давление германских войск на центральный участок обороны Риги прекратилось после произведенной перегруппировки. Предположительно, закрыть брешь, образовавшуюся на прибрежном участке фронта, было приказано наиболее боеспособным частям ХХ корпуса, которые прежде вели наступление на Ригу.
Следует отметить особо, что германский флот в период проведения нашей десантной операции в районе мыса Доменес не проявлял активности. Это подтверждается данными радиоперехвата Балтийского флота.
Начальник разведывательного отделения Балтийского флота
полковник Генерального Штаба Стрельцов.
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Все главы романа читайте здесь.
======================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
======================================================