ТРЕВОЖНЫЕ ВЕСТИ (ноябрь-декабрь 1915)
Предыдущую главу читайте здесь.
Темная маслянистая невская вода на вид казалась теплой на фоне заиндевевших на морозе гранитных берегов Английской набережной, которые просто дышали стужей. Декабрьский Петроград встретил Стрельцова морозом, сильным ветром и снежной поземкой, вихрем летевшей со стороны Невской губы по набережным и по трем «прешпективам» – Невскому, Гороховой и Вознесенскому, расходившимися прямыми лучами от Адмиралтейства.
Надвинув фуражку поглубже, чтобы хоть как-то защититься от непогоды, полковник искал глазами извозчика, и сел в коляску лишь у Дворцового моста. Когда удалось перевести дух и растереть застывшие уши, он по-доброму вспомнил свою форму одежды из «прошлой» жизни, где частью зимней офицерской амуниции являлся теплый башлык и каракулевая папаха. Вот было тепло! Моряки, увы, такой роскоши лишены. Приходится мерзнуть.
Извозчик быстро привез его к дому на Садовой, Стрельцов сошел и с удивлением обнаружил, что в окнах квартиры не горит свет. «Странно, я заранее отправил дочке письмо, в котором сообщил дату приезда», – думал он, поднимаясь по лестнице. Заглянул по привычке в почтовый ящик, а там лежала частичная разгадка: нераспечатанный конверт, который был отправлен из Ревеля.
В квартире полковник по многим признаком понял, что Маши не было недели две: в цветочных горшках от сухости растрескалась земля, на поверхности мебели в гостиной лежал слой пыли, листки календаря не переворачивались с двадцатых чисел ноября. Илья Иванович разделся и как в прошлый приезд отправился по-хозяйски осматривать квартиру. В июле у него было впечатление, будто он только-только уехал. Все вещи привычно стояли на тех местах, где он их оставлял, в чернильнице на рабочем столе даже не высохли чернила.
Сегодня его поразила пустота в доме. Дочка покрыла мебель во всех комнатах простынями и свернула ковры. «Резонно, иначе все пропылится», – машинально отметил отец. Пустота была такой, что звуки его шагов по паркету эхом разносились по всем помещениям. Никто не мог бы предсказать, когда здесь все снова наполнится жизнью. Жилой комнатой осталась лишь гостиная, где на диване Маша спала, а за столом чаевничала, когда бывала дома. Илья Иванович решил ничего не менять, принес свой домашний халат, расположился ночевать на том же диване в гостиной, и укрылся халатом как шинелью.
– Завтра зайду в госпиталь, узнаю, что с Марией, – пробормотал он и заснул.
Ранним утром, когда за окнами еще царствовала зимняя ночная темень, Стрельцов выпил чаю с остатками снеди, прихваченной из Ревеля в дорогу на всякий случай, и вышел на улицу.
Он рассчитывал, как обычно, быстрым шагом за двадцать минут дойти до госпиталя, но морозец погнал его на остановку, куда катил по Садовой попутный тренькающий трамвай. Пассажиров было не очень много, все сидели с угрюмым видом, никто не разговаривал, как это бывало в вагонах в мирное время. В основном люди дремали. Внешний вид их поражал бедностью. Не только женщины, но и мужчины поверх пальто, шубеек и кацавеек были для тепла перевязаны серыми бабьими шерстяными платками. Илья Иванович отвернулся к окну, чтобы не показаться праздным зевакой. В замерзшем окне пальцем и дыханием он сделал щелку для обзора и следил за дорогой. Сошел на следующей за Невским проспектом остановке и вскоре оказался у дверей госпиталя.
Вопрос его прояснился неожиданно быстро. Дежурный врач госпиталя сообщил полковнику, что старшая хирургическая сестра милосердия Мария Ильинична Стрельцова откомандирована в распоряжение начальника одного из санитарных поездов, которые сейчас, в период затишья на фронтах, интенсивно вывозят тяжелых раненых из полевых госпиталей вглубь России. Срок ее возвращения в Петроград, к сожалению, никто не может предсказать. Не раньше, чем санитарные поезда освободят госпиталя во фронтовой зоне.
В задумчивости Илья Иванович вышел на Садовую и увидел на противоположной стороне улицы большую толпу людей. Присмотревшись, он понял, что это – очередь людей, спозаранку ожидающих открытия булочной. Стоять на таком морозе им придется еще часа два. Разведчик получил наглядную иллюстрацию известного ему факта нехватки продовольствия в столице, которая ощущается уже два месяца. С горечью он вновь убедился, насколько был прав в июне 14-го, когда в разговоре со своим соседом ротмистром Кавалергардского полка Вяземским прогнозировал, что в ходе войны в России сложится именно такая ситуация. Плюнув с досады Стрельцов заспешил на встречу с Анташевым.
Ротмистр, одетый в бекешу, меховую шапку и сапоги, явно не страдал от холода, ожидая полковника в назначенном месте возле здания гауптвахты на Сенной площади. Они на ходу поздоровались и быстро пошли, подгоняемые обжигающим декабрьским ветром. Идти пришлось недалеко: свернув с площади в один из маленьких переулков, офицеры оказались перед входом в убогое питейное заведение под вывеской «Трактиръ». Илья Иванович с ироничной улыбкой вопросительно взглянул на спутника. Но тот сделал рукой жест «Будьте спокойны, все в порядке» и вошел в помещение. В нос ударили запахи подгоревшего лука, уксуса и еще чего-то мало аппетитного, из слабо освещенного зала слышались крики подвыпивших людей. Но Анташев повернул в сторону и прошел по длинному коридору, придерживая Стрельцова под руку. В конце коридора он толкнул неприметную дверь, и гости оказались в небольшом зале.
Здесь оказалось светло, кругом стояла дорогая мебель – диваны, кресла, столы – все было предназначено для почтенной публики. Вслед за ними вошел хозяин:
– Рад вас видеть, господа! Прошу располагаться, стол для вас накроют быстро.
Друзья начали избавляться от зимних одежд, а Анташев, когда дверь за хозяином закрылась, сообщил:
– В этой комнате раньше играли по-крупному. За ночь кутилы из числа промышленников проигрывали за карточными столами патронные заводы, фабрики по пошиву военной формы, столичные магазины и прочая. Полиция по нашему указанию прикрыла этот вертеп, арестовав кое-кого из гостей. Прежнего хозяина трактира мы заменили на своего. Теперь здесь милое место, где можно спокойно встретиться с другом или решить деловые вопросы. Так что мы имеем шанс в тихой обстановке поговорить о наших делах.
– Это приятно, – заметил Илья Иванович, неторопливо усаживаясь за стол.
– Вас сегодня просто не узнать, Илья Иванович! Борода, усы, бритая наголо голова… Совершенно точно, что это не облик известного мне полковника Генерального Штаба…
– Вот и замечательно, Миша! Дальше от Стрельцова – ближе к шведскому подданному Улофу Нильссону, под чьими документами я на сей раз еду в Стокгольм. Я, было, хотел готовить сам документы, но мне сообщили, что в одном из финских местечек неподалеку от города Кеми сидит под арестом швед. Он – железнодорожный мастер, приехал по делам в Финляндию, где запил, как сапожник. В пьяном виде подрался, поколотил нескольких рабочих, финского мастера и вдобавок разбил сопатку полицейскому, который пришел утихомирить буяна. Поклонника Бахуса препроводили-таки в кутузку, где он теперь ждет суда. А я решил по подлинному паспорту Нильссона прокатиться до Стокгольма и обратно. Теперь хочу, ротмистр, обсудить с вами детали выезда на территорию Швеции и возвращения обратно. Приоритет один – не попасть в поле зрения германской агентуры, которая «пасет» публику на пограничных станциях железной дороги с целью выявления наших разведывательных устремлений.
– Илья Иванович, у нас все подготовлено, как мы договаривались. Вы садитесь в поезд в Кеми и следуете до границы, далее по Швеции вас будет прикрывать наш человек. Билет вам нужно брать не до Стокгольма, а до городка Лулео. Там выйдете и на санях уедете вглубь Швеции. В Стокгольм попадете поездом из центральной части страны, а не по дороге Финляндия-Швеция. Назад после завершения операции вам следует возвращаться таким же маршрутом. Но после пересечения государственной границы вам можно будет ехать уже не до Кеми, а до Гельсингфорса. Наши люди присмотрят за теми, кто будет проявлять повышенный интерес к вашей персоне.
– Спасибо за заботу. С железной дорогой мне теперь все ясно. Осталось только в Стокгольме решить все запланированные вопросы.
– Вах, как хорошо, дорогой Илья-джан, что первая часть наших переговоров закончилась! Прежде чем заговорить снова о делах, давайте все же покушаем, что Бог послал. Любые переговоры легче идут, когда стол накрыт красиво, когда блюда такие вкусные, что можно их проглотить с собственными пальцами. А под доброе угощение и выпить не грех, не так ли?
Стрельцов с улыбкой смотрел на друга. Он давно знал, что перечить ему в такой момент или пытаться внести свои коррективы, дело совершенно бесполезное. За столом Анташеву не было равных!
Ротмистр несколько раз дернул за кисточку звонка возле стола, и из-за двери вышел официант с большим подносом, на котором теснились блюда. Главным среди них был запеченный целиком осетр.
– Я решил сегодня заказать осетра по-царски. Нечасто встречаемся. А запьем его содержимым этой фляги. Здесь прекрасная гранатовая водка, которую мне недавно прислали родственники из Еревана. Кстати, «коньячный король» Шустов открыл там свой завод, может когда-то из этого будет толк, ведь он знает, где брать лучшую продукцию.
– Осетринки я, считай, с довоенных времен не пробовал. Ай, да Миша, ай да молодец! – нахваливал Илья Иванович друга, воздавая должное угощению. – По-царски! Вот уж точно по-царски!
Вид у Анташева был совершенно счастливый. Когда обед подходил к концу, он заказал кофе и с наслаждением закурил, спросив разрешения у старшего товарища.
За кофе он сказал:
– Илья Иванович, полагаю, что вы намерены расспросить меня о дальнейшей судьбе вашей агентурной пары «Дружная». Вижу, что угадал. У нас состоялось служебное совещание по единственному вопросу, каким образом следует теперь поступить с контрабандистами-двойниками. Долго судили-рядили, и пришли к решению использовать их в дальнейшей оперативной игре с германской разведкой. Оттого, что их втихую осудят и повесят, проку-то мало будет. А использовать предателей для того, чтобы противника целенаправленной дезинформацией наводить на ошибочные и даже губительные шаги, в этом может сложиться хороший результат игры. Только все, что с ними, с «Дружной парочкой» связано должно быть продумано до мелочей. Вплоть до того, что задачи им перед новой заброской вновь придется ставить вам или Тихонову, чтобы не удивлять их сменой оперативного руководителя. Они сейчас у германцев на хорошем счету, поэтому будем готовить серьезную операцию так обстоятельно, чтобы им безоговорочно поверили. А пока пускай отдыхают.
В следующий вечер Стрельцов уехал из Петрограда поездом в Гельсингфорс, чтобы далее отправиться в Швецию.
Северные районы Скандинавии, как в Финляндии, так и в Швеции, остались в его памяти сильным морозом и обилием снега. Сквозь стекло вагонного окошка Илье Ивановичу была видна только белизна: белые сугробы, белые деревья под шапками снега, заиндевелые и заваленные снегом домики. А над белым безмолвием низко опустилось белое небо. На пограничной станции широкая российская колея, проложенная в Финляндии, сменилась европейской. Пассажиры, ежась от мороза, перешли со своим дорожным скарбом в маленькие вагончики, которые выстроились за крохотным, словно игрушечным, паровозиком. Всё, окружавшее полковника, казалось сонным и тихим, никак не создававшим впечатления того, что кругом идет война. Невидимая, тайная, но столь же жестокая и кровожадная, как противоборство на поле брани.
Стрельцов был напряжен и внимателен, словно хищный зверь, отправившийся за добычей. Он тщательно фиксировал и анализировал детали обстановки, откладывал в запасники памяти мелькавшие лица. Ему показалось, что он выявил человека, который по заданию русской контрразведки занимался его охраной. Уточнять не стал – это не его задача, не стоит тратить на нее время и силы. Ничего подозрительного в поездке не заметил, кроме одного: на нашей стороне границы на глаза ему попались двое финских крестьян, закутавших лица от мороза шарфами. Они с безразличным видом сидели в санях, но как-то слишком долго провожали взглядами всех пассажиров, выезжавших в Швецию. Кто это люди и чьи они, разберемся позже, решил разведчик.
Путь до Стокгольма Илья Иванович проделал в соответствии с указаниями, полученными в Петрограде от Анташева. Получилось долго, неудобно, но безопасно. На всех этапах поездки он старался держаться в кампании таких же бородатых и усатых, как он, шведов и их массивных жен, закутанных в зимние одежды. Мужчины усердно и молча дымили трубками, а женщины степенно обсуждали единственную тему о подарках близким на Рождество. Выслушав планы очередной семьи, Стрельцов вдруг к стыду своему вспомнил, что европейское Рождество наступит уже через несколько дней! Вот это новость, о ней в суете подготовки к командировке как-то не появлялось и мысли.
Стокгольм жил предстоящим празднеством. В окнах домов светились пирамидки свечей, на площадях шумели ярмарочные балаганы, где предлагались подарки на любые вкусы, от изысканных до самых грубых. Илья Иванович набрал несколько кульков, и увешанный подарками объявился в гостинице в полном соответствии с подобранной легендой провинциала, приехавшего в столицу по делам. В суете подготовки к празднику на гостя никто не обращал внимания, что для него и требовалось. После дальней дороги он хорошо отдохнул и принялся за решение главных задач.
Утром после приезда Стрельцов, соблюдая требования конспирации и меры безопасности, позвонил в посольство и пригласил Альбину Голубеву на встречу в Национальный музей Швеции.
Девушка явно обрадовалась приезду старшего друга и советчика и согласилась придти туда, где он будет ждать. В музее Стрельцов оказался раньше и, прогуливаясь по круглому залу с колоннадой, где стояли скульптуры французских мастеров конца XVIII века,
наблюдал, как Альбина вошла в здание и стала искать его глазами среди посетителей. Он незаметно подошел к ней со спины и негромко, но отчетливо сказал:
– Альбина, не оглядывайтесь. Это – я. Вам сразу меня узнать не удастся, потому что ваш покорный слуга загримирован, словно театральный актер. Сейчас я встану рядом, и вы спокойно сможете рассмотреть и убедиться, что на встречу к вам на самом деле вышел Стрельцов собственной персоной.
Девушка действительно не шелохнулась до тех пор, пока Илья Иванович не встал около нее таким образом, чтобы она могла разглядеть его поближе. Помолчав, девушка весело сообщила:
– Ну, Илья Иванович, какой там театральный актер! Вы – просто гений перевоплощения! Ни за что бы не узнала вас, если бы не признались. Ну, повеселили …
–Великолепное признание, весьма польщен. Однако, здравствуйте, душа моя! Сердечно рад вновь видеть вас в добром здравии и, похоже, даже в хорошем расположении духа. Не правда ли?
– Действительно, вас не проведешь. Здравствуйте, друг мой, Илья Иванович! Простите девчонку капризную за то, что переполошила вас и вынудила приехать сюда за тридевять земель. В нашей сегодняшней обстановке такая поездка дорогого стоит, я понимаю. Это не в Красное Село из Петрограда прокатиться.
Стрельцов жестом остановил ее и высказал просьбу изложить по порядку все, случившееся в последнее время. Посетителей в музее было немного, что позволяло неторопливо ходить по залам, тихо переговариваясь и останавливаясь у картин или скульптур. Девушка начала свое повествование несколько сумбурно, но постепенно взяла себя в руки и продолжила рассказ во всех подробностях.
– После того как я, испуганная тем, что нахожусь на улицах Стокгольма под чьим-то присмотром, отправила вам приснопамятное письмо, прошло буквально несколько дней. И вдруг мой тайный преследователь сам выходит «из тени», церемонно представляется мне и дарит белую розу как символ вечной любви. В первый момент я опешила от такого выражения чувств. В Скандинавии живем ведь, а не в Вероне… Захотелось в ответ его сумочкой по голове ударить!
– Точно, шекспировские страсти, – в тон Голубевой вставил Стрельцов.
– Да, было острое желание наподдать ему, как следует, чтоб знал, как себя вести с порядочной девушкой. Но передо мной стоял настоящий скальд из древних скандинавских саг, да такой пригожий, что проучить его сумочкой как-то расхотелось. Он сообщил мне, что зовут его Антти, родом он из Гельсингфорса, в Стокгольме учится на доктора и после учебы вернется в Финляндию. Ему двадцать семь лет. Антти видел меня на посольском приеме и месяц ходил за мной, мечтая познакомиться. Представляете, Илья Иванович, ему даже невдомек было, что я быстро раскрыла его слежку и очень расстроилась из-за произошедшего. Узнав, он покраснел, словно девица, и начал бормотать слова извинения.
– Дальше-то что было? – не очень вежливо перебил насупившийся полковник.
– А что дальше? Потом мы стали встречаться. Душой чувствую, что он человек добрый и открытый.
Помолчав, Альбина с ноткой раздражения добавила:
– Да, мы встречаемся. Не каждый же день Альбине Голубевой делают предложение руки и сердца.
– И, что же, вы его полюбили?
– Ой, Илья Иванович, вы будто в сказке, «любишь-не любишь»… Мне в ноябре двадцать шесть исполнилось, между прочим, – как-то очень уж по-женски изложила суть проблемы Альбина.
Стрельцов замолчал. Он, наконец, понял, что пресловутая слежка в Стокгольме за Альбиной угрожала не ей, а ему. Она обретет семью и счастье, скорее всего. А он навсегда потеряет свою надежную помощницу и талантливую ученицу. К которой относился настолько тепло, что даже при своей замкнутости позволял себе советоваться с ней по разным серьезным вопросам. Он осознал, что испытывает в этот момент нечто подобное ревности отца, у которого посторонний человек уводит из семьи любимую дочь. Но с такими чувствами ему быстро справиться не удастся. «Интересные дела, полковник», – озадаченно сказал он сам себе.
Они уже шли из музея, Альбина тем временем продолжала рассказывать:
– Мы с Антти решили осенью пожениться. Он к тому времени закончит учебу и получит диплом доктора. Я уже рассказала о своих планах в посольстве и думаю, что в сентябре или октябре меня отпустят со службы. Мы уедем в Гельсингфорс, где живут его родители. Отец, кстати, тоже врач. Только Антти собирается в начале своей врачебной деятельности практиковать где-то в сельской глуши. Посмотрим, как это будет выглядеть. В сельской местности я могла бы учительствовать. Финский и шведский языки у меня в полном порядке, как родной русский.
Словно что-то вспомнив, она добавила:
– Вот еще о чем хотела попросить вас, Илья Иванович. Мне кажется, что все должно быть в порядке, и тем не менее… Ведь я ваша послушная ученица, прошла школу тайной работы, поэтому решила проверить по вашим каналам Антти и его родню на полную благонадежность. Прошу мне помочь. С произведенной проверкой будет как-то спокойнее. К тому же она может стать своего рода благословлением с вашей стороны. Ведь я сердцем чувствую, что не по душе вам мои новости.
Тут уж Илья Иванович вынужден был искренне рассмеяться, настолько мудрым и зрелым показался ему этот шаг Альбины. Он взял из ее рук листок бумаги, исписанный знакомым аккуратным почерком, притянул за плечи и по-доброму, благословляя, троекратно расцеловал ее в щеки.
Альбина спокойно улыбнулась, сделала пару шагов назад и дружески помахала ладонью на прощание.
Стрельцов неподвижно стоял на улице, глядя, как удаляется и растворяется в морозном воздухе яркое пятно огненноволосой прически Альбины.
Через два дня подошло время встречаться с агентом «Фридрих». Илья Иванович старался строить ровные деловые отношения со всеми своими агентами. Но в глубине души как живой человек он, безусловно, по-разному относился к тому или иному помощнику. Кто-то в силу своих личных качеств и манеры общения не вызывал у него симпатий, а с кем-то, наоборот, ему было приятно работать, видеться и разговаривать. К числу последних как раз и относился агент «Фридрих».
В разведке, впрочем, так же как и в контрразведке, об офицерах-операторах, офицерах-вербовщиках, всегда известно гораздо больше, чем об их секретных помощниках. Существует выражение: «Слава скаковой лошади достается жокею», – так можно охарактеризовать положение в сложившемся тандеме «руководитель – агент». Но именно агенты несут на себе основную тяжесть опасной негласной работы. Они, часто рискуя жизнью, являются добытчиками секретной информации, которую потом получает офицер, сортирует по важности и определяет уровень тех лиц из числа военного командования, а то и политического руководства государства, кому информация должна достаться. Потом направляет агента на решение новых задач. Можно сравнить деятельность офицера с деятельностью дирижера оркестра, а секретного агента – с музыкантом его коллектива.
Собственно говоря, знакомство Стрельцова и «Фридриха» началось именно с музыки. За пять лет до начала войны они случайно встретились в столице Австро-Венгрии: получилось так, что они ехали рядом в трамвае по кольцевой линии, вместе вышли на остановке Opernring перед прекрасным зданием с колоннами и одновременно направились на спектакль в Венскую придворную оперу.
В антракте увиделись в фойе, раскланялись, обменялись впечатлениями и договорились встретиться после спектакля. Вечером долго сидели в кафе, пили кофе с коньяком, говорили о музыке, о Венской опере и о замечательном спектакле, на котором случайно побывали вместе. Стрельцов представился профессором-историком из города Лемборг, иначе, по-славянски – Львов, направляющимся через Вену в Альпы подлечить ослабленные после болезни легкие. Его новый знакомый сообщил, что он – коммивояжер из Гамбурга, а в Вену приехал по торговым делам. В разговоре он честно выразил обеспокоенность тем, что его Германия усиленно вооружается и готовится начать большую войну в Европе. Именно эта фраза и совместная любовь к серьезной музыке и послужили основой для установления дружеских, а потом и секретных отношений. Мотивом для поступления «Фридриха» на службу в разведку стало его резкое неприятие растущего прусского милитаризма. Он был настолько уверен в правоте своих действий, что в течение последующих лет тайного общения со Стрельцовым в самых сложных ситуациях из его уст ни разу не прозвучали слова сожаления о совершенном шаге.
Очередную встречу в Стокгольме в Рождественские дни Илья Иванович назначил агенту на новом стадионе, который был построен в 1912 году к Олимпийским играм в столице Швеции.
Полковник как обычно внимательно проверил все пути подхода и отхода, чтобы встреча была максимально безопасной. Расположившись на соседних сидениях в нижнем ярусе возле колонны, разведчик и агент были скрыты от посторонних взглядов, а сами могли спокойно беседовать, поскольку соседей на их ряду не было, лишь несколько зрителей сидело рядом ниже.
– Понимаю, что нам было бы хорошо встретиться на спектакле Стокгольмской оперы, удовольствия там больше, но в театре и зрителей гораздо больше и музыка отвлекает, хотя правильнее было бы сказать, что наш разговор отвлекал бы от музыки. Поэтому придется довольствоваться созерцанием противоборства шведских спортивных команд «Упсала» и «Стокгольм» в любимой скандинавской игре «бенди». Это последний матч в уходящем 1915 году, – сказал Стрельцов «Фридриху», когда они заняли места на стадионе.
Вместе с остальными зрителями разведчики наблюдали за идущей на ровном ледяном поле стадиона игрой молодых людей с клюшками и на коньках, в ходе которой каждая команда стремилась завладеть маленьким гуттаперчевым мячиком и забить его в ворота соперников. Когда игрокам это удавалось, на трибунах поднимался одобрительный шум. Иногда игру прерывал свисток рефери, который тоже катался по полю на коньках вместе с игроками.
Игра не мешала встрече. «Фридрих» с немецкой пунктуальностью докладывал о количестве германских боевых кораблей, ремонтирующихся на разных судоверфях. Отдельным пунктом доклада он сообщил о строящихся кораблях и их классах. Больше всего строилось подводных лодок, производство которых было налажено на судостроительном заводе в городе Киль. Агент с гордостью показал добытый документ по военной судостроительной программе Германии. Среди других главных событий он назвал план Адмиралштаба сократить с начала 1916 года до минимума деятельность германских кораблей на Ост-зее с тем, чтобы будущей весной сосредоточить всю мощь кайзеровского флота на Норд-зее и нанести сокрушающий удар по британцам. Для русской разведки это была очень важная информация.
Стрельцов высоко оценил качество разведывательной работы, проведенной «Фридрихом», и с удовольствием сообщил ему об этом. В тот момент, когда их взгляды пересеклись, полковник вдруг обнаружил явную тревогу в глазах собеседника.
– Что у вас случилось? Вы мне не сообщили что-то важное? – обеспокоенно спросил Илья Иванович.
Вместо ответа агент протянул ему немецкую газету. Это был номер «Kieler Nachrichten» за прошлую неделю, где среди прочих новостей из города Киль в разделе «Криминальная хроника» сообщалось, что полиция выявила иностранного агента – местную жительницу. Она открыла стрельбу из пистолета, когда полицейские пытались ее арестовать, ранила двух человек и застрелилась сама. В заметке сообщалось, что теперь полиция разыскивает тех лиц, с кем преступница была связана.
– «Браун»? – кратко спросил Стрельцов.
«Фридрих» утвердительно кивнул. Затем он подробно рассказал руководителю, какие меры предпринял, чтобы локализовать провал члена своей группы. Илья Иванович слушал и согласно кивал, потому что знал: его опытный помощник сделал все необходимое.
– Вам нельзя сейчас возвращаться в Германию, это очень опасно, – мрачно произнес Стрельцов.
– На мне в данный момент нет никаких подозрений, если же я сбегу – они появятся. В Германию возвращаться придется. Нельзя сейчас выходить из игры, вы должны меня понять, – ответил «Фридрих».
– Я вас понять могу, но строгие правила нашей работы предписывают, что в любом случае вы должны минимум на полгода прекратить всякую разведывательную деятельность. Никакой связи с вашей вспомогательной агентурой! Никакой активности! В июне подадите мне сигнал по известному вам каналу связи. Я буду знать, что у вас все в порядке. Тогда решим, как вести нашу работу в дальнейшем.
– Я искренне сожалею, что в моей группе произошел провал, который приводит к полному прекращению работы в тяжелое военное время. Очень сожалею, что принес вам такие неприятные новости.
– Мы на войне. Жертвы неизбежны. В любом случае, призываю вас к осторожности. Вас потерять мне было бы еще тяжелее. Берегите себя! И прощайте!
Возвращаясь в отель, полковник подумал, что Вальтер Николаи в их поединке повел в счете 2:0. Прямо-таки как в игре «бенди», которую они с «Фридрихом» смотрели на стадионе.
Секретно
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ СВОДКА ШТАБА БАЛТИЙСКОГО ФЛОТА
На 20 декабря 1915 года
Разведке Балтийского флота стало известно, что после неудачной операции по прорыву в Рижский залив Берлинский Адмиралштаб отказался от активных действий крупными силами на Балтийском морском военном театре и решил ограничиться лишь оборонительными и демонстративными выходами в море, при этом, не прекращая минных постановок. Наш флот быстро прореагировал на улучшение оперативной обстановки и развернул борьбу на морских сообщениях противника. С этой целью использовались подводные лодки, надводные корабли и минное оружие.
Выходы подводных лодок в море в течение октября-декабря 1915 года дали хорошие результаты. Были уничтожены несколько боевых кораблей, в том числе броненосный крейсер «Принц Адальберт», легкий крейсер «Ундине» и 15 германских пароходов с грузами, что подтверждается данными разведки. При атаках кораблей подводные лодки использовали торпедное оружие, стреляя одиночными залпами или залпом из 2-4 торпед, а против транспортных судов – артиллерийские орудия, одиночные торпедные залпы и подрывные патроны.
Минные постановки на Балтике осуществлялись обеими воюющими сторонами. Германский флот выставил несколько минных банок у финских шхер и одно крупное заграждение – 340 мин – северо-западнее мыса Люзерорт. Наши корабли с наступлением периода длинных и темных ночей поздней осенью приступили к крупным минным постановкам на коммуникациях противника в центральной и южной частях Балтийского моря. Всего северо-западнее Виндавы и юго-восточнее острова Готланд было выставлено 1410 мин.
Внезапность и скрытность явились важными факторами, обеспечившими успех наших минных постановок. Они достигались выходом из Финского залива и постановкой заграждений в темное время суток, приемкой мин на отдаленных рейдах, рассредоточением сил между несколькими пунктами в период подготовки, движением кораблей вне видимости берегов, выбором места встречи в стороне от путей сообщения противника, поддержанием строгой радиодисциплины, продуманным использованием маскировки.
Благодаря постоянному слежению за перемещениями противника, появление германских кораблей своевременно обнаруживалось. Особенно большую роль в этом деле играла радиоразведка.
Силами нашей разведки было обнаружено прибытие броненосного крейсера «Бремен» в порт Виндава. 15 декабря эсминцы «Новик», «Победитель» и «Забияка» по команде провели быструю и незаметную операцию постановки мин на выходе из порта Виндава, в 12 милях от берега. 17декабря крейсер «Бремен» в сопровождении эсминцев V-186 и V-191,вышел в море. В 17 час. 45 мин. эсминец V-191 подорвался на мине и стал погружаться в воду. Командир крейсера решил, что началась атака русских подводных лодок, и стал совершать противолодочные маневры, одновременно направив катер для спасения моряков с гибнущего эсминца. Когда катер со спасенными вернулся, и раненых стали размещать в корабельном лазарете, крейсер наскочил на мины и подорвался. Взрыв произошел в районе погреба для хранения боезапаса, который мгновенно сдетонировал. В считанные минуты корпус крейсера встал вертикально и затонул. Погибло 11 офицеров и 187 матросов с крейсера и 25 членов команды эсминца. Выживших после взрыва спас второй эсминец сопровождения.
Кроме этих потерь, на выставленных минах получили тяжелые повреждения крейсера «Данциг» и «Любек», один эсминец и несколько вспомогательных судов.
Следует отметить, что наш Балтийский флот, использовавший все наличные силы разведки, в полной мере выполнил поставленные задачи:
1. Не допустил противника в Финский и Ботнический заливы.
2. Не позволил германскому флоту, прорвавшемуся в Рижский залив, остаться там и установить господство.
3. Помог своей огневой поддержкой войскам 12-й армии предотвратить захват немцами Риги и стабилизировать фронт на прибрежном участке.
4. Активными действиями на морских сообщениях осенью сего года заставил неприятельское командование отказаться от проведения даже демонстративных операций и направить все усилия своего флота на защиту важных для Германии коммуникаций.
Начальник разведывательного отделения Балтийского флота
полковник Генерального Штаба Стрельцов.
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Все главы романа читайте здесь.
======================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
======================================================