ВТОРАЯ ЧАСТЬ.
Читать сначала
Затаив дыхание, я не издавал ни звука. Липкий пот струился по вискам. Вглядываясь в темноту, силился разглядеть вошедшего в кладовку старика. Давящая тишина заволокла пространство вокруг. Степан стоял точно напротив меня. Словно вылитый из воска, ни живой и ни мертвый. Как дикий зверь, вышедший на охоту, он чуял мое присутствие. Жадно ведя носом, слушал и выжидал.
Робко шагнув вперёд, я снова замер. Старик продолжал оставаться на своём месте. Сделав ещё несколько шагов, я уже почти пересёк порог, когда внезапно под ногами забренчали склянки.
В следующий миг Степан обернулся и протянул ко мне свои цепкие руки. Удивительно, насколько крепкой была хватка доселе немощного старика. Длинные костлявые пальцы впились в плоть, не оставляя шанса вырваться. Серое лицо исказилось, теряя человеческий облик. Подобно хищнику, его жёлтые глаза жадно смотрели на свою добычу. Раскрыв пасть в зверином оскале, с острыми, в три ряда зубами, он издал пронзительный вопль, а затем, склонившись надо мной, приготовился вонзить зубы.
«Упырь!» — ужаснулся я, прощаясь с жизнью.
И если бы случайно не нащупал кочергу, отправился бы в иной мир следом за старой Шурой и несчастным псом. Крепко сжав её в руке, что было мочи нанес удар по голове нежити. Тот на секунду ослабил хватку и, воспользовавшись моментом, я улизнул в открытую дверь. Унося ноги, испуганно оглядывался назад. Но упырь не последовал за мной.
Вбежав в отчий дом, первым делом накинул засов на двери и прильнул к ней ухом. Снаружи было тихо. От накатившего ужаса ноги не слушались, тело била дрожь.
— Ты где шлялся? — раздался голос за спиной.
От неожиданности я вздрогнул и метнулся к стене. Вжавшись в угол, уставился на возникшего в дверях комнаты батю.
— Я тебя спрашиваю? — повторил он свой вопрос.
— Отец! — всхлипнул я и сполз по стене.
Он склонился надо мной. И я, вцепившись в грудки его рубахи, выпалил:
— С болот вернулся не Степан, а упырь. Нежить в человеческом обличии!
Уловив амбре, исходящее от меня, он выпрямился и сердито произнес:
— Допился таки до чёртиков!
— Поверь мне на слово, отец! Не от хвори коровы померли. Всё его рук дело. И бабу Шуру он извёл, и пса Трезорку не пожалел!
Заикаясь от волнения, я спешно рассказал обо всем, что приключилось в доме Степана.
— Окаянный, что же ты мелешь? — не поверил отец. — Прям таки кочергой и огрел? — схватился он за голову. — Уж не прибил ли ты старика?
В тот миг штора за ним встрепенулась, и показалась испуганная мать. Всё это время она подслушивала наш разговор.
— Да что же это творится! Васенька, сходил бы ты к Степану. Проверил, жив ли? — обращаясь к отцу, прошептала она. — А ежели Ваня прав, так гнать погань с нашего края надо. Возьми ружье, мужиков собери.
И, окинув меня задумчивым взглядом, закачала головой:
— Ох, сыночка! Страсти то какие с твоих уст слетают. Неужто и впрямь упырь с болот явился? Бабка моя, пока жива была, рассказывала о нежити, что в здешних местах лет сто тому назад обитала. Не верила я ей, а выходит, зря?
Отец накинул кепку, снял ружье со стены и отправился на улицу.
— Иди, иди с ним, Ванечка! — подтолкнула мать к выходу и нанесла крестное знамение. — А я за вас молиться стану!
Унылые серые тучи заволокли небо. Ночной мрак окутал поселок. Отец постучал в тёмное окно старосты поселка. В избе мелькнул огонек и показался Пётр Семёнович. Они о чём-то тихо говорили в приоткрытую форточку, а я всё это время стоял у дороги. Вскоре староста вышел, и втроём мы направились к избе охотников. Где отец велел мне ждать во дворе.
Я нервничал, вздрагивал и оглядывался по сторонам. Отовсюду мерещились пугающие звуки, и казалось, что упырь затаился в темноте и вот-вот выскочит из своего укрытия. Повалит меня на землю и выпьет кровь. Столь жуткие мысли прервали появившиеся братья охотники: Игнат и Павел. За ними следовали отец и староста села.
Последний дом, в который мы заглянули, была изба старого батюшки Савелия. Тот, прихватив с собой икону, незамедлительно присоединился к нам.
В молчании мы подошли к дому Степана. Света в избе не наблюдалось. Калитка после моего бегства по-прежнему оставалась распахнута настежь.
—Я войду один, а вы здесь обождите, — внезапно сообщил отец и, обернувшись ко мне, угрожающе добавил: — Ну, ежели соврал, оклеветал старика. Ох, и несдобровать тебе! Высеку и не погляжу, что парень взрослый!
— Не ходи туда один, слышишь? Возьми меня с тобой! — взмолился я.
Отец угрожающе взмахнул кулаком:
— Стой на месте! — и скрылся в избе, где таился упырь.
Не прошло и пары минут, как раздался выстрел, затем ещё и ещё. Послышался скрип, и окно избы с грохотом повалилось на землю. В проёме возник упырь. В свете луны можно было заметить серость его кожи и жёлтые переливающиеся глаза. Ловким движением, будь он огромных размеров паук, вскарабкался по стене и очутился на крыше избы. Мужики перекрестились.
Следом за ним выскочил отец:
— Нежить! — воскликнул он. Одновременно с этим мужики вскинули ружья и принялись палить в упыря. Тот, в свою очередь имел необычную силу и изворотливо прыгал с крыши на крышу. Мы начали погоню, безрезультатно паля в нежить. Ещё не догадываясь о том, что не страшны мёртвому наши патроны.
Батюшка Савелий неустанно молился и крепко прижимал к себе икону. Его голос дрожал и срывался на крик. И, кажется, более всего злила и пугала упыря именно икона. Молитва гнала его всё дальше. Он стремительно приближался к тайге. Оказавшись у кромки леса, упырь опустился на четвереньки, оскалился и, пятясь назад, скрылся в его гуще.
Мы не последовали за ним. И хотя каждый из нас храбрился, в глубине души мы были растеряны и жутко испуганы.
В подобное трудно поверить, но уже на следующий день все жители поселка судачили об упыре. И случившаяся история обрастала всё новыми домыслами. Но только мы знали, как всё происходило на самом деле.
Жители опасались возвращения нежити в поселок. Отчего установили высокий массивный деревянный крест на краю поселка, у самой кромки леса. Он то нас и защищал.
Время бежало год за годом. Жизнь в поселке текла своим чередом. И кажется, мы могли забыть о нежити с болота, если бы время от времени и по сей день не доходили до нас вести с соседних сел и деревень о странной хвори. Той, что высушивает домашний скот, а иной раз и людей. Сравни тому, как солнце сушит полынь...
