Есть мнение, что в царской России народ кормили плохо. Потому что всё зерно вывозилось за границу. В комментариях к одной из предыдущих статей можно найти и душераздирающие подробности. Перекупщики за бесценок скупали у голодных крестьян хлеб, и наживались на этом обрекая на голодную смерть население. Это странные подробности, если вдуматься. Не говоря уж о логике крестьян, – зачем продавали, если самим есть нечего? – возникает вопрос, почему зловещая фигура «перекупщика» никак не отразилась ни в дореволюционной, ни – особенно – в советской литературе? Народ своих врагов, обычно, запоминает.
- Егор Боборыкин
"Хорошо кормят" -- это явно не про Империю 20 века. "Недоедим, но вывезем", голод стабильно раз в 3-5 лет, и хроническое недоедание между. А сам февраль вообще-то начался с голодного бунта. Сытый народ так обычно не делает.
Справедливости ради, рабочие-то как раз жили относительно сыто, причём, по мировым меркам. Но это, во-первых, потому, что их хронически не хватало. Эффективной системы подготовки кадров не было -- а крестьянин и даже простой слесарь в плане образования это две большие разницы. Во-вторых, "мировые мерки" для пролетариата в то время были такие, что, ну, не от хорошей жизни тогда во всём мире рабочие поголовно были социалистами.
В общем, революции случаются не от того, что они возможны. Не от того, что есть кто-то не довольный, который хотел бы снести власть. Таковые найдутся всегда, благо, для революции обычно достаточно небольшого процента пассионариев среди населения, и чтобы остальное население хотя бы не мешало. Но революции случаются только тогда, когда они необходимы.
Но это – неправильный вопрос. Правильный, как вообще могли сочетаться экспорт зерна и голод.
Проистекает же данный вопрос из советских стереотипов мышления. В СССР народ кормили. Сначала совсем плохо, – так что время от времени начинался массовый падёж. Но под конец, вполне уже по человечески. Только колбасы на всех не хватало. И для того, чтобы народ накормить, государству требовалось зерно. Зерно это государство могло забрать, – у одной части народа, чтобы подкормить другую, более достойную. Могло продать за границу, урезав народу пайки. Хотя, чаще именно покупало в Канаде, чтобы народ был сыт.
В Российской Империи, как и в России сейчас, народ не могли кормить плохо или хорошо. Применительно к реальности стран не социалистических это не более чем фигура речи. При царях народ не кормили вообще никак. Властьимущим он виделся как совокупность здоровых мужиков и баб, – с руками, с ногами, а кто-то и с высшим образованием. Считалось, что если народ выпустить на просторы Необъятной, он сам себе хлеб найдёт. Кто-то вырастит, кто-то купит. Государства всё это не касалось. Оно лишь следило, чтобы народ не забывал делился с ним найденным.
Если же сформулировать проще, то в СССР голод был явлением политическим. В Империи же – социальным. Бедные крестьяне недоедали постоянно, в том числе и в урожайные годы. В неурожайные голодали. Таких было мало, – не больше 20% от сельского населения, – но количество бедноты росло, как следствие реформ (ещё тех – царского времени). После того, как перестали существовать общины, одни хозяева стали богатеть, другие разоряться.
Проблема усиливалась нарастающим аграрным перенаселением в европейской части страны. Земли уже не хватало. Логичным кажется, что разорившейся крестьянин будет работать батраком в крепком хозяйстве, – но и такой работы на селе чаще всего не было. Попытка переселить «лишних» крестьян в Сибирь, в целом, провалилась. Постепенно они перебирались в города, но и там потребность в неквалифицированной рабочей силе не была безграничной.
...Те у кого работа была, – крестьяне-середняки – большинство – питались скудно, с дефицитом белка, но серьёзно недоедать начинали только в неурожайные годы. То есть, – во все. Русь велика и хоть в какой-то губернии неурожай обязательно случался… Однако, это не имело ничего общего с «Великим картофельным голодом» в Ирландии, – когда почти все, кто не дополз до кораблей, чтобы покинуть остров, умерли, – или с голодом периодически навещавшим ранний СССР. Аграрное перенаселение в России стало обозначаться только во второй половине XIX века, – на столетия позже чем в Европе. Как следствие, настоящего голода – с массовыми смертями – до большевиков Русь не знала вообще.
Социальный голод, это когда у некоторых групп населения нет денег, чтобы купить еду, – то есть, сразу можно заметить, что с избытком или нехваткой продовольствия вообще данное явление прямо не пересекается. Проблема социальной защиты неимущих в наиболее развитых странах Европы была осознана в конце XVIII столетия (но там из-за перенаселения и вопрос стоял острее), а к концу XIX века в общих чертах решена. В России же и само осознание пришло лишь вместе с новой реальностью XX столетия. Кормить крестьян? Зачем? Это крестьянин должен кормить себя и других, выращивая рожь. Всегда так было. Кто-то воюет, кто-то сеет. И какие тут могут быть проблемы, если всё необходимое для решения задачи – земля и руки – мужику выдано? Если не справится, сам виноват… Как это «у крестьянина нет (мало) земли»?!
Веками все солидарно отмечали, что положение русского мужика лучше, чем европейского. Потому что, у русского, даже если он крепостной, земли вдоволь и собственное хозяйство непременно имеется. Изменение ситуации откровенно застало правительство врасплох…
И, кстати, о «вывезем». Естественно, бедняки хлеб не продавали… И не могли купить, потому что, не продавая хлеб, не зарабатывали денег. Раз в несколько лет в таком же положении оказывались и середняки. Но этих-то было много, – они просто шли жечь усадьбы. Из истории Российской Империи можно узнать, что крестьянский бунт, – бессмысленный и беспощадный, – как правило, где-то бушевал в каждый отдельный момент. Если лишь в масштабах узда, на это просто не обращали внимания.
Крепкие хозяева, – кулаки, – выглядящие, питающиеся и одевающиеся так, чтобы соответствовать марксову определению крестьянина-землевладельца, как «крупной буржуазии», отвозили зерно на рынки или ссужали на посев односельчанам… Собственно, они-то и кормили города. Очень прилично кормили, потому что перевес предложения над спросом в аграрной по преимуществу стране, ронял цены на продовольствие ниже плинтуса. Даже неквалифицированный рабочий, «бегающий с тачкой», в отличие от рядового крестьянина, досыта ел всегда.
- Aleksandr Butyrin
Татьяна С., /Уже то, что советская власть провела индустриализацию сельского хозяйства - огромный плюс ей в карму / Открываем справочник Сельское хозяйство СССР (Статистический сборник) (1960) Раздел земледелие. в 1913г валовый сбор зерна (в современных границах) - 86,0 млн тонн, урожайность 8,2 ц./га 1938— 1940 гг. (в среднем за год) - 77,9 урожайность 7,7 1953 г. - 82,5 урожайность 7 ,8 Сельское население 1914г - 114,6 млн, 1939, 17 янв. - 114,6 млн. То есть сельское население не уменьшилось. Где тут рост производительности, в ваших фантазиях? Уровня потребления НЭПа достигли только к концу 50х. Это данные Советской статистики, которая обычно все приукрашивала.
...А «вывезем-то»? Вот. К «вывезем» не имели особого отношения даже кулаки. Нет. Они вывезли бы. Или продали тем кто вывезет. Но у них, как правило, не имелось такой возможности.
Кроме крестьян, в сельской местности водились ещё и помещики. В начале XX века большинство из них пафосно разорилось (уместно вспомнить «Вишнёвый сад»). Поместья больше не приносили дохода. Но кто-то превратил свои и чужие, купленные, поместья в «фермы». Тут, кстати, уместно вспомнить Мичурина. Себя такие люди называли «аграриями».
Чужеродное слово «аграрий» в русский язык заходило туго, а скоро и вовсе выпало, – писатели им не соблазнились. От «ферм» остались, например, «птицеводческие фермы» в советской лексике. Но до революции аграрии были безобразно богаты и располагали мощным лобби в Думе и правительстве. Они контролировали экспорт страны.
Аграриев было мало. Даже с учётом кратно большей урожайности, – в товарных хозяйствах использовались наёмный труд, удобрения, машины, мелиорация, самые передовые приёмы агротехники, которые владельцы изучали в США и Европе, – аграрии производили лишь десятую часть зерна. Но всё оно шло на экспорт. Хозяйства специально создавались там, где наличествовала инфраструктура для связи с портами, – вблизи железных дорог и пристаней. Иное не имело смысла.
Аграрии стремились именно вывезти зерно (кстати, своё, не «народное») ввиду огромной разницы между мировыми и внутрироссийскими ценами.
На внутренний рынок, когда в стране обозначились проблемы с продовольствием, они тоже были готовы осуществлять поставки. Но по ценам мировым. Что городскую бедноту, привыкшую к дешевизне и доступности продуктов, взбесило. И общая вялость Николая II не позволила сломить сопротивление лобби прежде, чем ситуация выйдет из под контроля.