Всегда приятно иметь мечту, бережно лелеять и растить её в сердце. А уж если она сбывается, то чувство радости и вдохновения распирает душу, вырываясь наружу и окутывая мечтателя облаком эйфории и веры в лучшее. Так было и с Серафимой. Её давняя мечта, наконец, сбылась: у неё появилось собственное жильё. И не просто жильё, а квартира мечты.
Серафима отказывала себе во всём, работала на трёх работах, чтобы стать хозяйкой трехкомнатных апартаментов в старинном каменном доме исторической части города. Теперь, когда всё было позади, Серафима, как на крыльях, неслась к милому дому, ловко лавируя на своём мотороллере между дорогих машин, оставив далеко позади себя грузовичок с немногочисленным скарбом.
В корзинке, что уместилась в маленьком багажнике мотороллера, сидел, высунув любопытную мордочку, чёрный кот по имени Уголёк. Он был другом Серафимы. Вместе они прошли многое в жизни: коммуналку, безденежье, курсы университета, предательство жениха Серафимы и её депрессию, смену работы и рост карьеры. Для Серафимы было важно мнение Уголька. Он с точностью определял, кто друг, кто враг, а кто так. Вот и бывшего парня Серафимы кот сразу невзлюбил. И оказался прав.
Но теперь все проблемы были в прошлом, а впереди их ждало самое интересное — новая жизнь в старинном доме.
И вот уже показалась вытянутая крыша полутораэтажного здания, украшенная маленькими кирпичными башенками. Чердак старинного дома вот уже сто пятьдесят лет смотрел на мир сквозь изящные витражи слуховых оконцев, пускающие на солнце цветные лучики. Полуколонны красного кирпича подпирали маленькие кованые балкончики, что украшали узкие, длинные окна.
Серафима въехала во двор через каменные арочные ворота, увитые плющом. Во дворе был небольшой ухоженный садик, обнесённый кованым чугунным забором. Серафима остановилась и влюблённо посмотрела на дом. Несмотря на приличный возраст, он остался практически в первозданном виде. Дом был разделён на два крыла, в каждом крыле была только одна квартира.
Серафима поднялась по небольшой каменной лестнице, что вела в её квартиру. К другой стороне дома, в соседнюю квартиру, тоже шли такие же ступени. Серафима открыла дверь старинным ключом. Большая деревянная дверь открылась с мелодичным скрипом. Дом приглашал новую хозяйку войти.
— Ну, твой выход, Уголёк, — сказала Серафима и выпустила кота из корзинки.
Уголёк оглянулся на хозяйку, остановился у открытых дверей и поднял лапу. Он думал. Потом, вильнув хвостом, кот осторожно переступил порог.
— Мр-мяу! — Уголёк позвал за собой и скрылся в темноте длинного коридора.
— Подожди меня! — воскликнула Серафима и быстро зашла в просторную прихожую, мягко захлопнув входную дверь.
Зал наполнял золотистый солнечный свет, идущий сквозь длинные окна. Высокие потолки, огромное зеркало и камин с подсвечниками придавали гостиной некую величественность.
— Как в сказке, — прошептала Серафима и опустилась в уютное кресло-качалку, что стояло возле камина.
Уголёк сидел в конце коридора и рассматривал большие напольные часы.
— Интересно, они ещё идут? — Серафима потянула за маленькие гирьки.
Цепь мягко щёлкнула, что-то тихо звякнуло, и маятник качнулся.
— Идут! — радостно воскликнула Серафима, так, что кот удивлённо посмотрел на хозяйку.
Она подвела стрелки и с удовольствием наблюдала, как успокаивающе раскачивался тяжёлый маятник.
Только сейчас Серафима почувствовала, как голодна. В рюкзаке был бутерброд с колбасой, бутылка воды и пакетик корма для Уголька.
— Ну, что, пойдём на кухню?
На кухне было полно посуды. Здесь было всё: от кофейных китайских фарфоровых чашек до медного таза для приготовления варенья. Наскоро перекусив, Серафима осталась ждать грузчиков, которые вот-вот должны были приехать.
Вдруг в двери тихо постучали.
— Войдите! — крикнула Серафима, — открыто!
В дом вошла старушка. И было в ней что-то необычное: то ли ажурный чепец, то ли тонкая шаль, изящно накинутая на плечи, а может быть, пронзительный взгляд зелёных глаз.
— Желаю здравствовать, — улыбнулась старушка, — я твоя соседка по дому, Клавдия Григорьевна, а тебя как звать-величать, деточка?
— Добрый день, как хорошо, что вы пришли, а меня Серафимой зовут, — улыбнулась девушка и показала на умывающегося кота, — а вот его — Угольком.
— Очень приятно, — и Серафиме показалось, что глаза старушки пустили весёлые искорки.
На левой руке Клавдии Григорьевны сверкнула серебром маленькая змейка с изумрудами вместо глаз. Браслет в виде свернувшейся вокруг запястья змеи привлёк внимание Серафимы.
Уголёк подошел к Клавдии Григорьевне, мяукнул ей на своём кошачьем, а потом, сделав круг почёта вокруг её ног, улёгся рядом. Старушка погладила кота и что-то шепнула ему в ответ. Что именно, удивлённая Серафима так и не поняла, но поведение обоих её озадачило. У девушки сложилось такое впечатление, что эти двое были давно знакомы. Серафима тряхнула головой, чтобы выбросить из нее странные мысли, и сказала:
— Может, чашечку чая? Кроме него, здесь пока ничего нет, зато он вкусный, гималайский.
— Нет, не хочу тебя стеснять, а лучше пошли ко мне. Я накормлю вас обедом. Устали, наверное? Переезд — дело нелёгкое.
Серафима с удовольствием согласилась.
***
С этого дня они стали с Клавдией Григорьевной верными подругами. А кот вообще считал весь дом своими владениями, против чего подруги не возражали. И никто из них точно не знал, где сегодня будет ночевать Уголёк: на вековой парчовой тахте Клавдии Григорьевны или на коврике у камина в квартире Серафимы. Так у него появилось две хозяйки. Специально для Уголька в дверях обеих квартир были установлены маленькие лазы.
— Надо бы тебя Фигаро переназвать, — как-то сказала Серафима коту.
— Он не согласен, — засмеялась Клавдия Григорьевна, — смотри.
И действительно, Уголёк, словно понял, о чём говорила Серафима, состроил недовольную мордочку.
Однажды, когда Серафима была в гостях у соседки, та внимательно посмотрела на подругу и сказала:
— Я долго уже живу на этом свете, дорогая моя, поэтому готова ко всему. Я хочу, чтобы, когда меня не станет, ты не боялась и была сильной. Сообщи моим родным о моём уходе, завещание лежит в комоде. Жаль, что у меня нет детей. Возьми ключ от моих дверей. И ещё скажу тебе, Серафима, я прощаю тебя заранее. Люди слабы.
— Не говорите так, живите долго! — воскликнула Серафима, — а за что прощаете? Я не так себя веду или обидела вас?
— Ещё нет, — улыбнулась Клавдия Григорьевна и украдкой посмотрела на свою левую руку.
Списав всё на некую странность старушки, Серафима ушла домой, пожелав подруге спокойной ночи. Завтра будет выходной, и Серафима хотела выспаться. Но её желание не сбылось. Рано утром её разбудил Уголёк. Он вопил и лупил лапой по её лицу.
— Дай поспать, вредина, — проворчала Серафима и повернулась на другой бок.
Но кот не отступал и будил её с еще большей силой. Серафима села в кровати, кот посмотрел на неё и понёсся к выходу. Вдруг страшная мысль кольнула мозг. Серафима прямо в пижаме, надев на ходу тапки, побежала к дверям соседней квартиры.
— Клавдия Григорьевна! — Серафима вбежала в спальню старушки.
Но её там не было. Где-то негромко играл патефон, и Серафима пошла на звук. Клавдия Григорьевна сидела в кресле перед камином. Её глаза были закрыты, руки бессильно опущены вниз. Альбом с черно-белыми фото раскрыт на коленях, а браслет лежал на полу, откатившись на середину комнаты.
Серафима тронула руку подруги, но она была холодна. Сердце Клавдии Григорьевны остановилось под утро, она ушла тихо.
— Как же так, — прошептала Серафима, — как же я теперь одна?
Сердце сдавило и больно дёрнуло, и слёзы ручьём покатились из глаз. Серафима пошла к телефону, но на что-то наступила. Это был тот самый браслет. Она машинально положила его в карман. Нужно было позвонить в «скорую», а потом родственникам Клавдии Григорьевны. Серафиму трясло. Она первый раз столкнулась со смертью.
***
После похорон дом словно осиротел. Серафима с Угольком остались одни. Очень не хватало ласкового взгляда и интересных бесед с Клавдией Григорьевной. Чтобы совсем не расклеиться, Серафима затеяла генеральную уборку. Вдруг она заметила браслет Клавдии Григорьевны.
— Я же забыла отдать его! — спохватилась Серафима, — а ведь племянница Клавдии Григорьевны спрашивала про очень важное для неё украшение, а я промолчала! Уголёк, получается, я украла его!
Браслет лежал на камине и поблескивал мягким светом. Что-то подтолкнуло Серафиму взять его. Наверное, это была жадность, а может, просто любопытство. Девушка надела браслет на левую руку и тут же вскрикнула от боли. Змейка, сверкнув драгоценными камнями-глазками, плотно свернулась вокруг запястья, защемив кожу. Такого Серафима не ожидала и стала судорожно искать секретный механизм, чтобы ослабить хватку серебряного тельца змеи. Но ничего не помогало. Мало того, у девушки начала нестерпимо болеть спина. Так и не поужинав, Серафима легла спать. Когда же она проснулась и подошла к зеркалу, то закричала от ужаса. За ночь у неё вырос горб! Уголёк шипел на Серафиму и не подходил.
— Что это? Такого не бывает! — билась в истерике Серафима.
Она оделась и побежала в больницу, опасаясь, что люди будут смотреть на неё и показывать пальцем. Но такого не произошло.
— Доктор, у меня вырос горб! — воскликнула Серафима, ворвавшись в кабинет к хирургу.
Пожилой врач велел раздеться, осмотрел спину пациентки и удивлённо сказал:
— Нет у вас никакого горба. Откуда вы это взяли?
— Так я в зеркале увидела, сразу, как проснулась!
— Это спросонья, не волнуйтесь, — успокоил врач.
— Так вот же он, этот горб, — Серафима крутилась перед маленьким зеркалом, что висело на стене, и хлопала себя по спине.
— Уверяю, нет у вас, девушка, никакого горба, — изумился хирург, — а есть самый настоящий невроз. Отдыхать нужно больше, и ничего мерещиться не будет. Давайте, я выпишу успокоительное, и всё пройдёт.
Серафима стояла посреди кабинета и отчётливо видела своё уродство и не могла понять, как этого не замечают другие. Она взяла рецепт на лекарство и побрела домой. Серафима не понимала, что происходит. Целый день и вечер она пролежала в постели, глядя на серебряную змейку, мёртвой хваткой вцепившуюся в руку. И лишь под утро Серафима уснула.
— Деточка, деточка, как же, ты, так? — в кресле-качалке сидела Клавдия Григорьевна и держала на руках кота, — ты так напугала Уголька, что ему пришлось жить в моём доме.
Серафима ахнула от неожиданности, но почему-то совсем не испугалась.
— Простите меня, что взяла ваш браслет! — разрыдалась Серафима, — я сама не знаю, как так получилось! Я не знаю, что на меня нашло, но он всегда мне нравился. А потом вы так неожиданно умерли, и я даже не успела толком попрощаться! И эта змейка так манила. Я не знаю, что сказать, но мне так жаль! Жаль вас и себя тоже. Да ещё этот горб появился, такое чувство, что я во сне.
— А ты и есть во сне, — улыбнулась Клавдия Григорьевна, — и не горб это, а груз вины. Но теперь ты покаялась, и я прощаю тебя. Загляни в мой комод, найди шкатулку и открой её. А насчёт руки и спины не волнуйся. Уголёк тебе поможет, да ведь, мой хороший? — и Клавдия Григорьевна ласково пощекотала кота между ушей.
— А что будет? — спросила Серафима с дрожью в голосе.
— Всё будет хорошо, — сказала Клавдия Григорьевна.
И Серафиму тут же потянуло в сон: глаза начали слипаться, и дрёма навалилась и заключила в свои объятия.
***
Серафима проснулась, когда за окном стоял полдень. На её левой руке спал Уголёк, свернувшись калачиком, а браслет лежал рядом на подушке. Рука не болела, и Серафима чувствовала себя прекрасно, словно и не было ничего. Первым делом она тронула спину. Горб исчез.
Серафима посмотрела на кресло, где раньше сидела ее пожилая подруга. Её сердце наполнилось тоской. Она взяла ключ от дома Клавдии Григорьевны и отправилась выполнять данное ей поручение. Мягкий солнечный свет окутывал гостиную, и всё выглядело так, словно хозяйка ненадолго вышла. Серафима открыла комод и достала малахитовую шкатулку. Внутри лежал маленький конверт, на котором чернилами было выведено «Серафиме». Дрожащими руками Серафима развернула клочок бумаги, в котором говорилось следующее: «Серафима, я прощаю тебя. Теперь браслет твой. Живи счастливо мне на радость и не упусти свою судьбу». И подпись: Клавдия.
— Откуда она знала? — вслух спросила Серафима.
Но никто ей не ответил. Теперь это стало очередной тайной старого дома и её, Серафимы.
***
— Красивый браслет, — сказал кто-то, когда Серафима поливала цветы в саду. Изумрудные глаза серебряной змейки искрились на свету.
— Спасибо, — ответила девушка и повернулась к незнакомцу. Его зелёные глаза смотрели прямо и с любопытством, — так вот какая у любимой тётушки соседка. Она мне рассказывала о тебе. Здравствуй, я Александр, внучатый племянник Клавдии. А ты — Серафима. Я мельком видел тебя на похоронах. Теперь я буду жить здесь. Тётушка не хотела продавать квартиру и завещала ее мне. Значит, будем соседями.
— Будем, — улыбнулась Серафима.
Александр протянул ей руку для приветствия, и Серафима заметила кольцо на его пальце: точную копию её браслета. Его рукопожатие было мягким и тёплым. И Серафима поняла, что перед ней — её судьба. То же почувствовал и Александр, который так и замер, держа маленькую ладошку Серафимы в своей руке.
А вода лилась из носика упавшей лейки, образуя лужицу на садовой дорожке, но этого никто не замечал.
---
Автор: Ирина Ашланская