В мифах дальних стран есть речные духи, келпи, что являются в виде коней, заманивают людей сесть верхом, а затем уносят в воду, ныряя до дна. Только всадник не может спешиться, прилипает к спине злобного водяного духа намертво. А водятся ли такие в наших широтах?
Луна была круглая и желтая, словно блин на масленицу. Она висела над рекой, что тянулась вдоль ивовых берегов прямо за плацем, где днем гуляли кони, а ночью скакал лишь ветер.
Серебристый свет лился в окно, мешая спать. Я ворочалась с боку на бок на узком диванчике. В седельной было душно. С полок тянуло ментоловой мазью для конских суставов, из угла, под уздечками, пахло зерновыми кормами. Щелястый домик поскрипывал, заставляя прислушиваться. Из конюшни едва уловимые слышались всхрапывания и перетаптывания. Это днем такие мелочи не различишь, только истошное ржание режет слух, а ночью… Ночью каждый звук издалека слыхать.
Я снова заёрзала в старом спальнике, пытаясь улечься поудобнее, но сон не шёл. Я расстегнула молнию, села, свесив ноги с дивана, сунула их в резиновые сапоги, выпачканные черноземом вперемешку с опилками и навозом. Запах этот въелся во всё вокруг, не выведешь. Да, тому, кто с лошадьми работает, и не нужно. Привыкает. Как повеет – чувствуешь, будто родным пахнет, словно домой вернулся.
Дело на конюшне и ночью всегда отыщется. Можно седла и уздечки разобрать да смазать или порванный недоуздок подлатать… Только с утра снова всех копытных и гривастых корми, пои, выгуливай, выгребай денники. Как тут без сна? А лучше, чем после холода оказаться в тепле – способа заснуть ещё не придумали. Я выглянула в окно.
«На горшок и в люлю», - решила я и, накинув ветровку, выскочила из теплого домика на улицу. Неприметное строение без окон поскрипывало дверцей.
Ветер носил холодный весенний воздух. Он сразу проник под одежду, прошелся ледяными руками по теплой коже.
- Бррр, - поежилась я и прибавила шаг.
Нужно было сделать свои дела и поскорее возвращаться назад, в мягкий кокон теплого спальника. Луна, лишь изредка прячась за легкие облачка, по-прежнему освещала всю округу так, что и фонаря не требовалось.
Хоть времени было навалом, да никто и не поторапливал, а управилась я быстро. На холоде снова в сон потянуло. Я уже была на пути к теплому домику, когда со стороны реки послышалось тихое фырканье. Только вот другой конюшни поблизости нет. И лошадей в округе никто не держит. Мурашки прошлись по коже галопом. Волоски на руках поднялись. Если какая лошадь и могла оказаться по ту сторону плаца, так только моя. Но как? Решил бы кто из коней выбить задвижку, шум поднялся бы на всю конюшню. Даже если спала, разбудили бы. Да только уснуть ведь так и не получилось!
Прислушалась к звукам за плацем. Вдоль реки за ним грунтовая дорога идет. Мягкий перестук копыт ни с какими другими шагами не спутаешь. Отчего-то стало жутко.
Если кто-то из коней выбрался, то уж верно не сам. А помочь ему так тихо выйти лишь человек мог. Только кому мои лошади понадобились?
Сломанный черенок от лопаты, который бесхозно лежал уж два месяца, наконец-таки пригодился. Я подняла его и, крадучись, стала обходить забор, чтобы незаметно выглянуть и посмотреть, кто увел коня.
А звуки со стороны реки было уже ни с чем не спутать.
-И-и-и-и, - громкое ржание разнеслось над округой.
В конюшне заволновались. Зафыркали и заржали в ответ другие лошади. Осторожничать больше не было сил. Опрометью я бросилась к проходу на плац. Только выбежала – увидела фигуру, залитую лунным светом. Конь бил копытом, мотал шеей, волнуясь. Грива плясала, как пламя.
Только вот человека рядом с ним и близко не было. «Убежал?» - подумала я. Пригляделась. Узнавание проявлялось медленно, недоверчиво.
- Сполох? – позвала я.
Жеребец махнул хвостом, повел ушами и сделал шаг вперед.
- Сполох… - тихо позвала я, не выпуская палку из руки.
Конь смотрел на меня, прядал ушами, только вот подходить ближе не собирался. Даже наоборот, развернулся, сделал несколько шагов назад к реке и снова посмотрел на меня, словно приглашая подойти ближе, поиграть с ним.
Я пересекла плац и подошла к ограде. Снова позвала. Конь только хитро глянул, сделав несколько шагов по дороге.
- Ну, держись. Днем тебя так загоняю, что неповадно будет по ночам из денника сбегать, - пообещала я Сполоху, подходя ближе.
Конь окрысился.
- Палка тебе моя не нравится? – спросила я, отведя оружие в сторону.
Жеребец, словно в подтверждение тому, проследил за ней взглядом и сделал шаг ко мне.
Черенок я бросать не собиралась. Он мне потом всё равно пригодился бы. Чего добро разбазаривать? И я шагнула к коню вместе с ним, но тот снова подался назад, «скрысив» уши.
- Ну хорошо, - сдалась я и прислонила палку к ограде плаца.
В тот же миг ржание и жуткий грохот послышались в конюшне.
Сполох уже шел ко мне добровольно. Только он здесь был цел и невредим, а что творилось там с остальными лошадьми надо было выяснить.
Не успела перемахнуть через ограду, как, выбив задними копытами целый кусок ограждения и сиганув сквозь его остов, выскочил из конюшни на улицу… мой Сполох! Ноздри раздувались, ноги плясали по земле. Едва завидев, он понесся ко мне быстрее ветра.
Страх заполнил легкие и с кровью разнесся по всему телу. Разъяренный Сполох несется ко мне, перепрыгивая препятствия, в то время, как его близнец, точная копия, подходит с другой стороны.
Два жеребца - и оба Сполох!
Я отпрянула в сторону, когда один налетел на другого, перебирая в воздухе копытами, развернулся, лягая задними.
Но и тот, что пришел с реки, не отставал: увернулся, изловчился и едва не ухватил другого за бок… острыми клыками!
Не помня себя от страха, я готова была бежать, куда глаза глядят. Но мой Сполох сражался так отчаянно. А ведь это он пытался спасти меня! Я сжала в руках черенок от лопаты. Пальцы побелели от напряжения. Сердце бешено билось. Секунда промедления и борьбы с собой - и я несусь на помощь своему жеребцу.
Кони скачут, как безумные. Не подойти. Копыта пролетели перед самым носом, заставив отпрянуть. Они так похожи, и я снова теряюсь, боясь повредить не тому. И вновь один из жеребцов скалит острые зубы. Палка в моей руке становится карающим мечом, я наотмашь бью, не глядя, и отскакиваю в сторону, чтобы не попасть им под ноги.
Зубастый отпрыгивает, косится на меня. Сполох «свечит», лупит копытами воздух перед его мордой, пытается дотянуться, чтобы укусить. Я снова замахиваюсь, но злой близнец моего жеребца к нападению готов, он отскакивает в сторону, пытаясь ударить копытами. Я успеваю отпрянуть, а он, скрысив уши, злобно шипит. Но Сполох гонит врага, не дает ему подобраться. И тот отступает. Отпрыгивает в сторону, разворачивается и галопом уносится в ивовые заросли. Громкий всплеск раздается со стороны реки. Первый порыв - побежать туда, но Сполох преграждает мне путь. Ноздри его раздуваются, от горячей схватки из них идет пар. Он фырчит, гневаясь, толкает меня бархатным носом прочь.
- Сполох, хороший мой, - нашептываю ему ласковые слова, - Мой золотой конёчек…
Он непреклонен. Толкает в плечо, разворачивая, затем в спину. Требует.
- Хорошо, хорошо! Идем скорее в конюшню, идем, мой хороший!
Стоило мне пойти, куда отправляли, конь тут же пошел рядом, а затем и порысил, заставляя перейти на бег.
У калитки, ведущей к денникам, остановился. Я прислонила черенок к стогу сена, посмотрела на дыру в ограде. И как он в неё проскочил? Быстро открыла дверцу, завела коня в свободный денник. Огладила ему бока и ноги, проверяя, не повредил ли, не поцарапал ли. Жеребец мотал головой, нервно прядал ушами, но был цел.
Сердце в моей груди понемногу сбавляло ритм. Дыхание приходило в норму. Я обняла его за шею.
- Мой защитник, - похвалила его.
Сполох фыркнул.
Я ещё раз осмотрела коня, вышла и закрыла задвижку. Другие лошади повысовывали морды из денников, шумно и беспокойно вдыхая воздух.
Луна лила серебро на крыши.
- Спите, спите, - шикнула я на них, покидая конюшню.
Дорога до седельной была короткой. Но каждый шорох заставлял меня оглядываться и жалеть, что не прихватила свою палку. К пущей радости, и ветер крепчал, заставляя скрипеть всё, что было плохо приколочено.
Лишь добравшись в тепло и заперев за собой дверь, я выдохнула и почувствовала себя в безопасности.
Луна зашла за тучу, погрузив мир во мглу. Свет включать страшно. Ведь тогда не было бы видно, если вдруг кто заглянет в окно, только собственное отражение, как в зеркале. Зато с улицы рассмотреть можно будет всё... Я ощупью прошла к дивану, забралась в спальник и свернулась каралькой. Мысли так и скакали. Что за конь приходил с реки? Показались ли мне его острые зубы или и вправду я их видела? И кто это был, если не келпи?
«Ни за что не усну», - подумала я и тут же провалилась в сон.
***
Утро заглянуло солнечным светом в моё окно.
В ту же секунду я вспомнила свой ночной кошмар и ужаснулась. Вскочила, бросилась к конюшне… Два жеребца улизнули из денников и гуляли по дорожке до скважины и обратно, дожидаясь, когда проснусь и напою их после бессонной ночи. Сполох поглядывал на меня стыдливо. Гром опустил голову в стог сена, жевал и не выглядел виноватым.
А случилось ли всё на самом деле? Может, я слышала, как эти зверюги ночью устроили побег, вот и приснилось. Я покосилась на выбитую ограду.
- Ну конечно, приснилось. Правда, мои хорошие? – спросила я коней. Под ярким весенним солнышком ночной кошмар уже не казался таким уж страшным. Бывают же такие реалистичные сны.
Я пожала плечами и пошла ловить коней, не заметив прислоненного к сену у ограды черенка от лопаты. Ровно там, где и оставила его ночью…