Не то чтобы Дженифер ехала именно в Краков, хотя много слышала об этом городе. И что, мол, старинный и красивый. И с интересной историей. Нет, она хотела видеть ЭТОТ дом. Здесь тоже история. История ее семьи. В нем жил дедушка. Особняк изрядно обветшал. Его не признали музеем. В отличие от соседнего Серого Дома. Но туристов водят. Если те попросят.
Вот старик показывает просторное помещение и говорит, что здесь располагалась спальня. Вот гардеробная. А там ванная. Указывает на крюки на потолке и спешит объяснить, что это для физических занятий. Что, мол, дедушка ее, гори он в аду, любил спорт. А еще вот балкончик. Его сделали по проекту и приказу требовательного хозяина.
Он любил выходить на него по утрам. Пить кофе, курить и смотреть на холм, поросший кустарником. Нет, стрелять с него в заключенных было нельзя. Для этого Амон Гет выходил на большой перекресток СС-штрассе и Бергштрассе, двух самых главных улиц Трудового Лагеря Плашов, где и сам служил начальником.
Амон Леопольд родился 11 октября 1908 года в Вене, тогда столице Австро-Венгерской Монархии. В католической семье Гетов множество традиций бережно передавалось от отца к сыну. Например, несколько поколений мужчин занимались книгоизданием. А вот еще один обычай: именовать мальчиков столь экзотическим именем. Возможно, профессия повлияла.
Ведь Геты выросли из пролетариев до средних буржуа благодаря своему труду. Упорному и искусному. Из печатников и переплетчиков они стали настоящими книгоиздателями. И к моменту рождения Амона Леопольда уже не испытывали материальных трудностей. Большая квартира в Вене, горничная, повар и даже автомобиль. Что по тем временам просто роскошь.
Для этого Геты слишком много работали. Стране остро требовалась религиозная литература католического толка. А расплатился за это Амон Леопольд. Расплатился дефицитом родительского внимания. Ведь даже мать Берта видела сына раз в неделю, а то и реже. Ребенок воспитывался тетушкой. Заботливой, но тетушкой.
Мони, как его звали близкие и хорошие знакомые, практически всю жизнь был устроен в одну из лучших католических школ Вены. Но учился он более чем плохо. Зато активно привлекал к себе внимание хулиганством. Драками и вандализмом.
Бить людей и находить удовлетворение в ощущении собственного превосходства, в причинении боли он привык с самой своей ранней поры. Осознание власти, что дает насилие ему, обделенному любовью, стало заменителем родительского тепла. Необходимость доминировать Мони пронес с собой через всю жизнь. И донес до ворот концлагеря Плешов. А потом, уже под конвоем, и до эшафота в Кракове.
Но сначала был католический интернат. Куда его отдали родители. Здесь, в особняке в пригороде Вены, режим был куда строже, чем в начальной школе. Да, заведение престижное для состоятельных молодых херров. Но пороли их за шалости и провинности регулярно.
И если в качестве знаний, вынесенных из учебного заведения, приходится сомневаться, то уж точно за годы учебы Амон Леопольд окончательно убедился во всемогуществе насилия. Более того, в одиннадцатый класс переводится он отказался категорически. Поступил было в Вайдхофене-ан-дер-Тайя в колледж изучать сельское хозяйство. Но бросил. Что логично.
Ведь к тому моменту Мони днями и ночами где-то пропадал с молодыми нацистами. В семнадцать он вступил в Хеймвер. Там его уважали. Рост около 190 сантиметров, много приобретал от постоянных занятий спортом. В довесок привычка драться по поводу и без. И вот почтительное внимание твоих товарищей уже щекочет самолюбие.
В сентябре 1930 года Амон Гет в Австрийском отделении стал членом НСДАП. Партийный номер 510764. В этом же году Мони вступил в так называемые Австрийские СС. С каким наслаждением он ловил взгляды обывателей, обращенные на его престижную в то время черную форму. Он зачем-то женится. Но первый брак распался быстро. В течение года. Имя ее неизвестно. Ну, повезло фрау и повезло.
В 1933 году он становится курьером между Мюнхеном и Веной. Австрийские СС нелегальны. Потому постоянно сохраняется необходимость в конспирации и разветвленной подпольной сети. Амон Гет таскает через призрачную границу литературу и оружие, взрывчатку и боеприпасы. Считается, что таким образом Мони поучаствовал в убийстве Канцлера Австрии Энгельберта Дольфуса.
Его убили 25 июля 1934 года. Сразу после начались облавы на национал-социалистов. Амон Гет попал в сети полиции. Но каким-то образом бежал и осел в Мюнхене. Известно, что до 1937 года он был членом Общих СС. Поднялся до унтершарфюрера, что соответствовало армейскому унтер-офицеру.
В 1938 году, после аншлюса, он вернулся в Вену. Но уже в составе 11-го полка СС-Штандарт. И не просто служил, а старался. Он любил обращать на себя внимание. Ему нравилась похвала и поощрения. Он карьерист вынужденный. Это его замещение детских комплексов.
Но для дальнейшего роста необходимо жениться. И Мони сочетается браком во второй раз. Известная тирольская спортсменка Анна Гайгер поддерживает взгляды мужа. Их свадьба проходит по церемонии, разработанной для членов СС. Через год она родила, но ребенок умер.
В 1940 году он служит в Верхней Восточной Силезии. Его взял под свою опеку Альбрехт Шмельт. Бригаденфюрер СС руководит отбором “иностранной рабочей силы” в этом регионе. А проще говоря, организует рабский труд в промышленных масштабах. Амон Гет при нем. Он занимается отбором трудоспособных заключенных из более 170 лагерей.
Но что еще важнее, он учится умело “путать свою личную шерсть с государственной”. Благодаря стараниям Мони генерал штуцштафеля Шмельт обогатился изрядно. Приобретенные дома и автомобили свидетельствуют в первую очередь об усилиях подчиненного ему лично Амона.
Не забывает Гет и о себе. Часть денег он вкладывает в бизнес родителей. Теперь они издают военную и нацистскую литературу в куда больших масштабах, чем раньше католическую. Амон Леопольд приобрел шикарную квартиру в Вене. А 14 июля 1941 года ему присвоено звание унтерштурмфюрера СС. Что-то типа лейтенанта в вермахте. Желанная похвала обретает вполне себе материальные черты. Он становится успешным.
В августе 1942 года его переводят в Краков. Туда уехал бывший гауляйтер Вены Одило Лотарио Глобочник. Он назначен руководителем СС и полиции дистрикта Люблин. Карьера — дело политическое. Тут свои люди необходимы жизненно. Вот и потянул за собой верного карьериста Моню. Такой служака ему пригодится. Он исполнителен и рвется к поощрениям.
Теперь Амон Гет служит не в Общих СС, а в СС-Тотенкопфвербанде. Или Подразделениях “Мертвой Головы”. В ШтуцШтафеле или СС они занимались организацией и охраной лагерей. Трудовых, концентрационных и уничтожения. 11 февраля 1943 года Мони поручена организация Исправительно-Трудового лагеря Плашув.
В Кракове и его округе нацисты уничтожали еврейские гетто. Убивали много. Очень. Старались уничтожить почти всех. Важно, что почти. Часть решили оставить. Ведь кому-то надо приносить прибыль Германии. Рейху нужно много рабов. Тем более, что мрут они, уж больно скоро.
Лучшего места для возведения лагеря Амон Гет и найти не мог. По его приказу окончательно разровняли два еврейских кладбища в Плешове. В пригороде на Юге Кракова. Старое на улице Иерусалимской и Новое на Авраама. Работы по строительству лагеря там начались еще летом 1940 года. Было построено несколько бараков. Там содержались поляки.
Амон Гет значительно расширил территорию лагеря. Туда свозили выживших при ликвидации гетто в Тарнове, Шебни и Кракове. Люди гибли и при самой депортации. Сколько — никто не подсчитывал. Учет начинался только при поступлении в Плашов.
Как и любое учреждение подобного рода в Рейхе, сначала Принудительный Трудовой, а затем Концентрационный лагерь Краков-Плашув делился на несколько изолированных зон. Запретную, административную и охраняемую. Весь лагерь был разделен улицами. Кроме того, проходила ветка железной дороги. Обеспечивали работу, администрирование и осуществляли охрану 300 украинских эсэсовцев из Травников и 400 немцев из СС-Тотенкопфвербанде.
Охраняемая зона, в свою очередь, делилась на блоки, где располагались женские бараки, мужские и производственные помещения. В том числе и каменный карьер. В административной располагались помещения для проживания лагерной охраны и что-то типа офисов. Кроме того, так называемый Серый Дом.
Ранее это был дом Еврейского Похоронного Братства. Амон Гет приспособил его для карцера и места для самых изощренных пыток. Теперь там музей. В знаменитом фильме “Список Шиндлера” это здание называли “Виллой Коменданта”. На самом деле особняк, в котором жил Мони, располагался неподалеку от Серого Дома. И тот и другой находились на определенном удалении от охраняемой зоны.
Для того чтобы развлекаться убийствами, коменданту лагеря приходилось выпить кофе на балкончике, спуститься на первый этаж, выйти на улицу, пройти на Большой Перекресток и там уже отстреливать каждого, кого Амон посчитает нужным убить. Это мог быть любой заключенный. Тот, кто медленно идет. Или вообще остановился. Одет не так, да просто не понравился.
Гет установил в лагере режим запредельной жестокости. Он стал его личным охотничьим угодьем, где Амон, реально считавший себя богом, отбирал и иногда даровал жизнь любому и по своему усмотрению. Постоянные избиения и немыслимый по тяжести рабский труд заключенных были не самым страшным, что происходило в лагере.
Смерть и ужас стали совершенно обыденными. Убивали на протяжении всего дня. А еще были массовые казни. Непригодных к работе, за побеги, за невыполненный план и далее, и далее. Амон Гет не садился за стол, не лишив кого нибудь жизни. А ел он каждый день и по четыре раза. И это не считая избиений, пыток и единичных убийств. Просто по настроению.
К примеру, по лагерю строем шли заключенные. Гет останавливал людей. Приказывал выстроиться в три или четыре шеренги. И Амон ходил между ними и лично убивал любого. Он задавал себе некий счет и стрелял в голову тому, на кого выпадала выбранная им цифра. Потом выжившие продолжали движение. Если Комендант надевал охотничью шляпу, значит, он вышел за трофеем.
Особое удовольствие комендант лагеря получал от созерцания расправ натравленных им собак на заключенного или группу заключенных. При этом они должны были стоять на месте в ожидании того, когда его Рольф и Ральф накинутся на любого из них. Он лично натаскал своих четвероногих любимцев на людей.
Амон вменил в обязанность охраны убивать людей наугад. Например, когда вернулась рабочая группа, где несколько заключенных обменивались едой. Гет приказал своим украинским охранникам убить на месте пятьдесят человек. По хаотичному выбору. Ходить между шеренгами и стрелять в тех, кто попадется. Акты массовой ликвидации и захоронения осуществляли на Гуевой горе.
Помимо беспорядочной стрельбы в людей, Гет был поклонником физических наказаний. Порка была обычным явлением в лагере: за нарушения заключенным обычно наносили от пятидесяти до ста ударов плетью. Кнуты, которые использовали Гёт и его охранники, были специально разработаны с шарикоподшипниками на концах, чтобы причинять наибольшие страдания.
Беспощадным и постоянным избиениям подвергались рабы, трудившиеся на него лично. В частности, его служанки. Амон заимел двух горничных для выполнения любых его прихотей: приготовление пищи, уборка помещений, глажка, пошив одежды и тому подобное.
Несчастных рабынь ежедневно избивали. Он причинял им особые страдания и травмы, которые привели к инвалидности на всю жизнь. Но, вопреки распространенному мнению, обе служанки утверждали, что он никогда их не насиловал. Однако есть много свидетельств обратного. Одну из двоих он сделал своей постоянной жертвой. Хелен Хирш лишь раз нашла в себе силы рассказать о своей жизни на Вилле Коменданта в Плешове.
Помимо жены, которая предпочитала жить в Кракове или Вене, помимо постоянных изнасилований служанок, Амон имел еще и любовницу — Рут-Ирен Калдер. Заподозрить, что она чего-нибудь не знала, невозможно. Она практически постоянно жила на вилле на территории лагеря Плашов. Она как никто знала, сколько внимания к себе требует ее садист.
Всю жизнь Амон стремился выслужиться. Сделать лучше и больше. Заслужить похвалу любым способом. 20 апреля 1944 года он стал гауптштурмфюрером СС. За заслуги перескочил очередное звание оберштурмфюрера. Ему было так важно почувствовать себя выше окружающих. Соответственно, он постоянно стремился усовершенствовать процесс насилия и убийств. От личных расправ ему было необходимо перевести уничтожения заключенных в промышленный масштаб.
Потому Амон стремился перевести Плашув в разряд сначала лагеря концентрационного, а затем и уничтожения. Гет не раз выходил перед высшим руководством с инициативой проводить в Плашуве акции массового уничтожения. И даже пытался построить газовую камеру и крематорий. Но эти планы так и не осуществились.
В конце августа и начале сентября 1944 года в Плашуве началась ревизия. Финансовое управление СС установило многочисленные нарушения в хозяйствовании и управлении. Выслуга выслугой, но себя Амон не забывал никогда. Он присваивал и растрачивал еврейскую собственность. А она была достоянием немецкого народа. Кроме того, убийства давно приняли не рациональный характер. Они не приносили прибыли. А это не допустимо.
Мони взяли под стражу 13 сентября прямо в лагере. На его вилле. Но ему повезло. Судья СС Георг Конрад Морген, которому было отписано дело гауптштурмфюрера СС Гета, был завален подобными делами. Пока в отношении бывшего коменданта лагеря Плешув проводили медицинскую психолого-психиатрическую экспертизу, границы Рейха стремительно сокращались.
Когда Амона признали больным диабетом и массой психических расстройств, американцы уже подошли к курортам Бад-Телца. Там-то в мае 1945 года они и арестовали Гета. А летом следующего года янки выдали бывшего коменданта концентрационного лагеря Краков-Плашув полякам. И вот уже те отдали ему должное.
Единственно должное. 13 сентября 1946 года его повесили во дворе краковской тюрьмы Монтелюпих. Совсем недалеко от лагеря Плашов. Где Амона содержали как следственно-арестованного. В том самом Сером Доме. Умышленно или так уж получилось, но повис он только с третьего раза. Помучались с ним палачи. Уж уделили внимание.
Рут-Ирен Калдер в 1945 году родила девочку. Ее назвали Моникой. Довольно значимую часть своей жизни она считала, что ее отец был простым героическим военным. И что он погиб, защищая Родину.
Лишь когда она вышла замуж за нигерийца, мать сказала ей, что папа обязательно убил бы их всех. И саму Монику, и ее черного мужа, и их дочь “кофе с молоком”. Ту самую Дженнифер, что побывала в Плешове и написала книгу “Амон. Мой дед бы меня расстрелял”.
