Прошло два года. И опять пришел сентябрь. В стране многое менялось. Теперь можно было, не опасаясь, критиковать партию и правительство, и то, что совсем недавно называлось спекуляцией, теперь зовут предпринимательством. В магазинах росли очереди, продукты кончались часто до конца рабочего дня, и уже стали поговаривать о введении карточек в городе, ведь в области и в других областях они уже были введены.
Мать писала Елене, что в магазине совсем стало плохо с продуктами, хорошо, что есть огород, а то совсем было бы голодно. Елена сначала отправляла посылки с консервами, крупами, сахаром... Потом это стало почти невозможно: купить можно было ограниченное количество, так что делиться становилось труднее. На рынках, конечно, было все, но цены заставляли задуматься.
Зато каждый день по телевизору, по радио говорили о перестройке, о ее пользе, о результатах, которые приведут страну к процветанию... Приводились примеры из заграничной жизни, где процветает рыночная экономика, которая и сделает страну богатой, призывали к демократии, уничтожению тоталитаризма. Однако среди людей все чаще звучали обратные мысли и желания.
Елена и Виктор поженились, живут в квартире Олимпиады Андреевны. Сначала хотели переселить ее в квартиру Виктора, и она была не против, но потом решили, что не будут этого делать – она в последнее время чувствует себя неважно, поэтому нужно за ней ухаживать. Как и планировали когда-то – кровать Вики поставили в комнату Олимпиады Андреевны, а спальню заняли Елена с Виктором.
Виктор настоял на том, чтобы вступить в жилищный кооператив: он надеялся на то, что семья может увеличиться, и им будет тесно. Поэтому нужно построить кооперативную квартиру. Елена очень боялась разговора о ребенке, которого хотел Виктор, и он прямо не говорил об этом, лишь иногда мельком намекал на то, что хорошо было бы... Елена решила обследоваться у врача, ведь когда-то там, на Севере, ей сказала гинеколог, что ребенок у нее возможен только если случится чудо. Но ведь случаются же чудеса в жизни! Кто бы мог подумать, что она полюбит, полюбит по-настоящему, что сможет забывать о себе, беспокоясь о Вике и Викторе? Может, даст Бог, и чудо свершится опять? У нее даже стала появляться мысль сходить в храм.
Елена работала в компании Виктора, они расширились, имеют производство в разных районах Ленинградской области. Зарплаты хватает на все, правда, покупать скоро будет нечего.
Вика пошла в первый класс. Елена очень старалась, собирая ее в школу 1 сентября: у ее дочки долно быть все самое красивое: воротничок и манжеты – только кружевные, белый фартушек – шелковый, банты в косичках – белыми шарами. За всем этим пришлось ездить по магазинам не только в их районе, но и по Невскому. И, конечно, букет состоял из белых гладиолусов! Елена любовалась дочкой во время торжественной линейки: она была самой красивой девочкой в ряду первоклассников. Хотя, возможно, так думала каждая мама первоклассника.
Олимпиада Андреевна заметно сдала. Она все реже выходила во двор, а поход в магазин становился для нее уже почти невозможным. Это ее очень угнетало: она привыкла, быть полезной, что-то делать, а теперь получается, что она только требует к себе внимания. Елена старалась успокоить ее, у нее сердце сжималось, когда она смотрела на старушку. Она старалась показать ей, что нуждается в ее советах, бывало, готовит обед и обязательно спросит:
- Олимпиада Андреевна, а как вы готовили тот соус, помните – к рыбе, мне очень понравился, а как его готовить, не знаю.
Олимпиада Андреевна, скорее всего, понимала ее уловку, но поддерживала игру, шла в кухню и учила Елену готовить по своим рецептам.
Однажды она начала говорить о том, что скоро ее не станет, но она благодарна Елене за то, что она сделала последние годы ее жизни такими счастливыми.
- Леночка, я уже говорила, что тебя мне, видно, Господь послал! Я жила не только для себя, а это, поверь, очень важно! Я вижу, что Викуля привязана ко мне, называет меня бабушкой. Могла ли я мечтать об этом? Война отняла у меня все, но ты подарила мне то, что каждому человеку необходимо – семью.
Елена слушала ее, и чувствовала себя не совсем уютно. Да, она привыкла к Олимпиаде Андреевне, считала ее почти родственницей, но ей было стыдно за те мысли, которые были у нее сначала: меньше всего она думала о ее благополучии. Но потом, действительно, она не просто привыкла к хозяйке квартиры, а Вика связала их крепко-накрепко.
Елена записалась на прием к врачу и очень волновалась в ожидании этого дня. Она боялась услышать, что все ее надежды и ожидания напрасны. Сидя на стуле в женской консультации, она с завистью смотрела на беременных женщин. В последнее время она заметила за собой – часто видела на улицах женщин с детскими колясками, готовящихся стать матерями – будто они специально попадались ей на глаза. С замиранием сердца заходила она в кабинет.
Врач спросила, не привезла ли она с собой карту. Елена ответила, что нет, она осталась на севере. Рассказав, все, что она посчитала нужным, Елена утаила, что принимала таблетки, которые привели к тому, что произошло с ней. Врач, пожилая женщина, направила ее на обследование, в первую очередь на анализы, и назначила ей прием через неделю. Видимых причин для беспокойства она не отметила, но посчитала, что пройти обследование необходимо.
- Конечно, нужно бы обследовать и вашего мужа, - сказала она, - вы ведь в браке сколько лет? Два года? Это, конечно, немного, но все-таки...
Вечером, за ужином, Вика, словно подслушав мысли Елены, громко спросила:
- Мама, а у меня будет братик или сестричка? У моей подружки Тани недавно родился братик. Она говорила, что он совсем маленький, не умеет делать совсем ничего, только спит и кушает.
- А ты попроси маму, чтобы она подарила нам братика, - поддержал Виктор, - я тоже буду ее об этом просить.
Он ласково посмотрел на жену, положил ладонь на руку Елены.
- Ну, попросите, попросите! – с усилием улыбнулась Елена. – А я подумаю.
Ночью Виктор впервые за их совместную жизнь сказал:
- Лена, давай родим сына!
- Витя, у нас и так тесно, куда его кроватку поставим?
- Пока вон там, - он указал на место у стены рядом с их кроватью. – А потом перейдем в кооперативную квартиру, построится же она когда-нибудь! Ты хочешь? – спросил он.
Елена чувствовала, как закипают на глазах слезы, слезы отчаяния, обиды – только на кого и на что? – и даже безысходности.
- Конечно, хочу, Витя, - прошептала она, спрятав лицо у него на груди...
Через несколько дней в один из магазинов пришли трое парней. Двое остались у двери, один подошел к продавцу, мужчине лет сорока, с орденскими планками на груди.
- Слышь, хозяин где?
- Его здесь нет, здесь только магазин, а он находится в своем кабинете...
- Вижу, что не театр. Короче, такое дело. Мы беремся охранять вас, а за это, конечно, вы должны будете платить нам.
Он показал выразительный жест пальцами.
- Понятно?
Продавец усмехнулся:
- А от кого охранять-то собираетесь? Вроде бы никто не покушался на нас пока.
- Вот именно – пока!
Он поднял палец кверху.
- В общем, сообщи ему, что приходили от Коли Седого, а мы через день опять заглянем. Лады?
Продавец смолчал, и «гости» ушли.