Повернулся Николай, чтоб снова сестре что-то сказать, пока она пыталась с него куртку сорвать, когда встретился со взглядом гости. И так она смотрела грустно и растерянно, что неловко стало Бородину, и он перестал сопротивляться.
- Ну вот, молодец, - похвалила его Настя, а он всё смотрел на скромную девушку напротив и вдруг задал вопрос.
- Вера, а вы любите гулять?
Начало истории
Предыдущая глава
Кутаясь в тёмный полушубок из искусственного меха, Вера поправляла цветастый платок, из которого выбилась прядь волос. Бородин молчал, заложив руки за спину, и шёл, не разбирая дороги, потому что и не знал, куда вообще стоит отправиться с девушкой в деревне.
- Вы знаете, - начала было Вера, - завтра автобус будет. Я вспомнила, что меня подруга об услуге просила. Не Настя, - тут же добавила, боясь, что Николай подумает о себе, - другая. Та, что в городе.
Она врала, чтобы обоим стало легче, потому что тяготиться друг другом не стоило.
- Друзьям помогать надо, - согласно кивнул Николай, - думая о чём-то постороннем, и набрал такой темп, что девушка невольно отстала. Когда он очнулся и повернулся в её сторону, она стояла поодаль, не решаясь последовать за ним, потому что прогулка выходила странная.
- Что же вы стоите там, Вера? – крикнул он ей, надеясь, что она подойдёт ближе.
- Так вы гуляете сам по себе, - крикнула она в ответ.
И он первый сделал шаг навстречу, а девушка повторила маневр. Только льдинка, притаившаяся под снегом, вмешалась в судьбу, и, взмахнув руками, Вера шлёпнулась на снег, смотря широко открытыми глазами на небо.
Бородин подбежал ближе, наклоняясь к ней.
- Жива? – поинтересовался у Веры, вспоминая, что такой вопрос задавал уже несколько раз совсем недавно другому человеку: маленькому и несчастному.
Он помог девушке подняться и выставил в её сторону локоть, приглашая ухватиться, чтобы больше не терять равновесие.
- Сапоги скользкие, - поправила она воротник, не спеша браться за его руку.
- Вот и подстрахую, - настаивал Николай, - вы кем работаете? – тут же задал вопрос, пока Вера просовывала руку в белой шерстяной варежке под его локоть.
- В школе, - ответила, и Бородин понял, что не показалось. Не ошибся, и впрямь похожа на учительницу, а всё потому, что она и есть. – Родному языку детей учу.
- А у меня тройка по русскому была, - пустился в воспоминания Николай, уводя её всё дальше от дома сестры. Ноги сами несли в сторону Ваньки. Может, оттого что хотел удостовериться: мальчишки его сейчас не бьют. Может, хотел просто поздороваться. Кто знает? Николай и сам не понимал, что к чему. Но, когда они, беседуя, подошли к дому Лукерьи, увидел, как мальчишка расхаживает туда-сюда перед калиткой.
- Ну, привет, мужик, - Николай протянул ему руку, крепко пожимая маленькую ладонь, пока Вера рассматривала мальчишку со ссадинами на лице, не понимая, откуда Николай его знает. Настя рассказывала, что брат тут не частый гость, можно сказать, раз в пять лет и ездит. Так откуда ему знать дошколёнка?
Вера давно работала с детьми и умела отличать первогодок от тех, кто младше. Конечно, порой у детей внешность и возраст расходятся, но она была почти уверена, что Ванька, как его представил Бородин, в школу не ходил.
- А ты чего здесь? – поинтересовался Николай.
- Так на занятие, - отозвался тут же мальчишка, и только сейчас мужчина вспомнил, что, действительно, обещал показать несколько приёмов.
Он бросил растерянный взгляд на Веру, и та, всё понимая, засобиралась к подруге, уверяя, что ничего страшного не случилось, и что она прекрасно проведёт время с Настей. Только за забором послышался глухой собачий лай, а из калитки уже показалась Лукерья, приглашая всех в дом.
- Да вы заходите-заходите, - махала она рукой, - я гостей люблю. Мне только радость. Жена что ли с тобой? – присматривалась она к новой гостье?
- Да нет, - поспешил ответить Николай. – Подруга.
Ну а как ему ещё было представить попутчицу?
- Вера, это ничего, что вы немного посидите с нами? – поинтересовался Николай, закрывая за ними калитку. – Мальчик этот, вы даже себе не представляете…
Он покосился на Ваньку, но тут же замолчал, потому что разговоры о человеке при самом человеке, если они говорить будут не о хороших вещах, могут и вовсе заставить мальчишку закрыться. А Бородину хотелось обратного: чтобы Ванька ему верил, чтобы стремился бороться за себя и свою честь, умел дать отпор.
Вера не до конца понимала, что это за Ванька такой, но чувствовала, как это важно Бородину. Потому что его глаза горели каким-то невиданным до этого светом. Она знает этот взгляд, часто встречала у детей. Когда из пустого и бессмысленного вдруг становится заинтересованным в чём-то, и будто человек изнутри пылает.
Она помогла хозяйке приготовить чай, и теперь они уже вдвоём уселись в проёме, смотря, как Бородин показывает разные приёмы своему единственному здесь ученику.
- Сирота, - шепнула Лукерья, - Борька-то забрал, а всё одно, несчастлив мальчишка.
Вера кивала, но кто такой Борька, и почему Ванька не счастлив, в толк взять не могла. Она внимательно смотрела на то, как Николай умело работает с мальчишкой, и поняла, что он любит детей. И такой он казался воодушевлённый своим трудом, будто именно здесь становился донельзя счастливым.
А потом, когда они снова остались наедине, Николай рассказал Вере о судьбе Ваньки. И она, зная многих ребят в школе, у которых были проблемы, всё равно почувствовала, как щиплет нос, потому отвернулась, чтобы он не подумал, что у неё всегда глаза на мокром месте.
- Что-то не так? – поинтересовался Николай, но Вера только головой покачала. Она хорошо помнила Рому Серёгина, над которым издевался весь класс. А всё потому, что бабушка перегнула палку с воспитанием. Она приходила в школу и, как квочка, опекала единственного внука. Будто могла именно этим уберечь от чего-то плохого.
Отец Ромки ушёл рано, может, потому она и боялась за внука, что сына уберечь не смогла, только не до конца отдавала себе отчёт, как её действия отразятся на судьбе мальчишки. И отразились. Так отразились, что всю школьную жизнь ребёнка гнобили, и ничего с этим поделать было нельзя. Уж она и классные часы устраивала на тему «Дружба», и индивидуальные беседы, даже школьные психологи пытались прорабатывать тему, только на то они и мальчишки, что по своему пути идут. Детская жестокость ужасна. И тащился Ромка из класса в класс с этой болью, пока Вера не убедила бабушку перевести его в другую школу и просила дать ему больше самостоятельности.
Что из этого вышло, она не знает. Только нельзя враз изменить своё отношение к проблеме. Оставалось надеяться, что выводы женщина сделала правильные.
И вот теперь ей историю рассказывал Николай. Только виноваты здесь по большей части взрослые. Ведь дети не видят зачастую никакого различия ни в цвете кожи, не в разрезе глаз, если с детства привыкают друг к другу. А тут волна пошла от мачехи. Вера не понимала, какое должно быть сердце у человека, чтобы обижать сироту. Чтобы создать вокруг него такую невыносимую ауру, что и другие стремятся обидеть. Да она бы окружила его заботой, теплом, пониманием.
Как маленький человек поймёт, что надо стать хорошим, когда вокруг только боль, предательство и обида? Она бы, будь её воля, забрала всех детей из детских домов, определила их в любящие семьи. Каждому ребёнку по маме и папе.
Больно. Невыносимо больно было думать каждый раз об этом.
Ей повезло. Она родилась в полной семье. Только никто не выбирает свою судьбу. Как не выбирал её и маленький Ванька.
- Коля, - обратилась она к мужчине и тут же засмущалась, поправляя себя, - Николай.
- Коля лучше звучит, - разулыбался Бородин, чувствуя к этой девушке какую-то непонятную благодарность. Будто смогла она прочувствовать тоже, что и он настолько глубоко, что изменилась не только сама. Казалось, вокруг вдруг потеплело, будто убавилось у мороза несколько градусов.
- Вы говорили про конфеты, - вспомнила она их разговор, который вот уже почти два часа всё вокруг да около Ваньки ходил. – Я бы хотела мальчику тоже купить что-то от себя. Понимаю, это не заменит родителей, только не знаю, чем ещё могу помочь, - пожала плечами, и от этого жеста и её растерянного взгляда вдруг стало ему хорошо.
- Конфеты – это дело, - согласно кивнул он. – Тут недалеко магазин есть, покажу.
Но когда они добрались до магазина, и Вера выбрала несколько видов сладостей, намереваясь за них заплатить, Николай отодвинул её от прилавка, выдавая свои кровные.
- Но это же от меня, - пыталась сопротивляться Вера.
- Так вы и подарите, - весело отозвался Бородин, принимая сдачу и пакет, пока продавщица, пережёвывая жвачку, внимательно смотрела то на одного, то на другую. – А вообще, - открыл он перед ней дверь, и как только они оказались на улице, добавил.
- Давай на ты.
Продолжение здесь