Эстэр попросила служанку наполнить ванну водой, с удовольствием понежилась в лепестках роз, напитав кожу их благоуханным ароматом, вернулась в комнату и присела к зеркалу.
Через месяц ей исполнится сорок три. Много. Она всегда щепетильно относилась к своей внешности, а в последнее время стала слишком придирчива к ней.
Этот горячий красавец грек бешеным галопом ворвался в её жизнь и, не дав опомниться, схватил и понёс в блаженнейший мир любви.
“Судьба сделала мне щедрый подарок, видимо, чтобы закат моей молодости стал не таким горьким,” – размышляла женщина, без ложной скромности любуясь своим отражением.
Ей, вдруг, вспомнилось, как однажды она по неотложному делу поехала во Францию, чтобы встретиться с Нострадамусом, сефардским евреем, хорошим знакомым их семьи, и увидела у него в доме признанную красавицу и фаворитку дофина Франции Генриха II, сына короля Франции Франциска I, Диану де Пуатье.
Эта встреча произвела на Эстэр неизгладимое впечатление. Диана де Пуатье была старше Генриха на двадцать лет, однако сумела завладеть его вниманием, душой и телом, причём, как потом окажется, на долгие двадцать с лишним лет.
Уже будучи королём, Генрих II всегда будет ставить Диану на первое место.
Сама Диана выглядела в два раза моложе своих лет.
Однако познакомившись и пообщавшись с красавицей, Эстэр поняла, что главный секрет невероятного обаяния не только в красоте лица и тела прекрасной Дианы. Женщина имела неординарный ум, в ней угадывался талант дипломата, привлекали прекрасные манеры и женская мудрость.
Диана де Пуатье прониклась к Эстэр симпатией и, не имея подруг, с удовольствием общалась с ней целый месяц, всё время пребывания госпожи Коэн в Париже. Расставаясь, они обещали писать друг дружке, что и делали регулярно по сей день.
Эстэр были очень близки взгляды и поведение Дианы, и многое она почерпнула из бесед с этой необыкновенной женщиной.
Диана одной из первых поняла, как важно воздерживаться в еде и заниматься физическими нагрузками. Красавица не злоупотребляла жирной пищей и почти никогда не пила вина.
Она любила конные прогулки и ежедневно совершала их для поддержания физической формы, а после обливалась ключевой водой.
Многие не особенно задумывались о таких вещах.
Диана посоветовала Эстэр никогда не пользоваться белилами и румянами, признавая их ядовитыми. Госпожа Коэн согласилась с ней, потому что, обучаясь медицине, знала, что в основе рецептов этих средств были мышьяк и свинец.
А вот золото Диана де Пуатье считала едва ли не главным секретом красоты. Мсье Нострадамус был не только астрологом и лекарем, он увлекался алхимией и, изучая золото, считал, что этот драгоценный металл может помочь излечить болезни и сохранить молодость.
Диана де Пуатье приходила к Нострадамусу за напитком, в состав которого он включил сусальное золото, и употребляла этот напиток ежедневно.
Прощаясь с господином Нострадамусом, Эстэр выразила восхищение его талантами и невзначай упомянула Диану де Пуатье, с которой успела подружиться.
Знаменитый медик и предсказатель так сказал об этой женщине: “Красивых женщин много, но когда к красоте прикладывается ум, воспитание, образование, сильная воля и характер – тогда и расцветают такие впечатляющие дамы, как Диана де Пуатье.”
Воспоминания Эстэр прервал тихий стук в дверь, и женщина не смогла сдержать радостной улыбки, догадываясь, кто это мог быть, и не ошиблась.
Открыв дверь, она увидела на пороге Ибрагима с таким сосредоточенным видом и горящими глазами, что невольно улыбнулась ещё шире.
- Я не знаю, что вызвало у Вас такую весёлую улыбку, госпожа Эстэр, но она выглядит очаровательно, и это ещё одна…- он замешкался, подбирая слово, и быстро нашёлся: - одна вещь, за которую я люблю твои губы.
Эстэр не выдержала и рассмеялась.
- Я тоже люблю в тебе одну вещь – это огонь, который разгорается в твоих глазах при виде меня, - парировала она.
Ибрагим усмехнулся.
- Мне приятно, что ты научилась читать по моим глазам, - ответил он. – Можно мне войти?
- Да, конечно, - не убирая с лица улыбку, она посторонилась и закрыла за ним дверь.
Он не дал ей повернуться, обнял за плечи и шёпотом проронил:
- Эстэр, позволь мне сегодня остаться у тебя.
Она развернулась, и ответный горячий шёпот полился в его ухо, разгоняя закипающую кровь:
- Я буду очень рада, если ты останешься.
Услышав это, он отстранился от неё и с откровенным обожанием произнёс:
- Что ты за женщина такая? Я весь вечер готовился, подбирал слова, чтобы убедить тебя провести эту ночь вместе, несмотря на то, что мы договорились не делать этого, а ты так запросто согласилась. Почему же ты передумала?
- Да, я передумала, потому что захотела ещё раз побыть в твоих крепких объятиях, ощутить твою силу, ведь завтра мы расстанемся, - вздохнув, ответила она.
- Эстэр, милая, а может, мы не будем расставаться? – пылко сказал он и стиснул её хрупкие плечи.
- Ты предлагаешь стать мне твоей пятой женой? – с иронией в голосе спросила она и излишне задорно улыбнулась. - Господин Кавьяр, я отклоняю Ваше предложение.
Она собралась продолжить свою бравурную речь, но замолкла под его яростным взглядом.
- Всё, Эстэр, остановись, я понял, ты прекрасно видишь, что я влюблён в тебя до безумия и потешаешься надо мной, - с обидой в голосе произнёс он, и она тут же порывисто обняла его.
- Нет, нет, ты не прав, прости меня, Ибрагим. Я буду скучать по тебе, очень, и, если тебе важно это услышать, я люблю тебя, но не проси у меня того, чего я никогда не смогу сделать, этим ты ещё сильнее ранишь моё сердце. Всё, больше я тебе ничего не скажу. Если хочешь, можешь уйти, я пойму, - она отстранилась и подняла на него налившиеся слезами глаза
Её тонкие изящные руки опустились вдоль тела, белокурые локоны упали на острые ключицы и грудь, колеблемую частым дыханием.
Она стояла так несколько секунд и вдруг расплакалась, закрыв ладонями лицо.
В этот момент женщина показалась Ибрагиму такой маленькой и беззащитной, что он готов был расплакаться сам.
Осторожно подняв Эстэр на руки, он прижал её к себе, поднёс к широкой постели и опустил на шёлковое покрывало.
- АнИ охэв отах, - с сильным акцентом прошептал он, - анИ сарУф алайих.
Эстэр перестала плакать и блестящими от слёз глазами посмотрела на Ибрагима.
- Ты выучил это специально для меня? – растроганно улыбнулась она.
- Да, - ответил он, нетерпеливо захватывая её губы своими.
Она обняла его за шею и жадно ответила на поцелуй, однако спустя пару секунд остановилась и стала заливисто смеяться.
Ибрагим оторвался от её смеющегося рта и шутливо заметил:
- Эстэр, ты мешаешь мне целовать тебя. Что же на этот раз тебя насмешило? По-моему, я не сделал ничего смешного. Я как-то не так тебя целую?
- Ой, не могу - заливалась она - я сейчас умру от смеха. Нет, Ибрагим, ты не виноват, и целуешь ты меня так, что по мне бегут мурашки, - смеясь, говорила она, и он улыбнулся её заразительному смеху.
- Тебе стало от них щекотно, и это развеселило тебя? - шутливо предположил он.
- Нет! - задохнулась она от смеха, - просто я вспомнила, как ты говорил, что по тебе тоже от моих ласк бегают мурашки, - заливалась Эстэр.
- Так и есть, подтверждаю. Однако мне не приходило в голову смеяться над этим, - усмехнулся он.
- Просто я подумала…Если бы я сочиняла рассказ, то написала бы: Табун крупных мурашек с могучей спины господина Кавьяра рысью перебежал на хрупкое тело госпожи Мизрахи.
Секунду спустя и Ибрагим покатился со смеху.
- Ох, ну и фантазии у Вас, госпожа Эстэр. Я за всю жизнь столько не смеялся как в эти две недели с тобой, - вытирая выступившие от смеха слёзы, сказал он, и, став серьёзным, посмотрел на неё.
Эстэр встретилась с его глубоким взглядом, и улыбка исчезла с её лица.
Взяв его лицо в свои ладони, она наклонилась к его уху и нежно прошептала на его родном греческом языке:
- Эго агапо су! Имэ трелОс я та мАтья! Му пантотинэ! Му иле! Му фос! ПАрэ мэ!
- Эстэ-э-эр! – сладостный стон слетел с горячих губ Ибрагима, и мужчина приник ими к ласковым ладоням женщины.
…Эту ночь они провели без сна, а утром с трудом разомкнули прощальные объятия.
Ибрагим сел в кровати, обернулся и направил пристальный взгляд на лежащую рядом Эстэр.
- Я ещё раз прошу тебя, подумай хорошенько, ты уверена, что не станешь жалеть, отказавшись от моего предложения?
Его слова прозвучали надменно и тонкой иголочкой укололи сердце Эстэр, но она не показала свою обиду, так как была уверена, что некоторым людям можно простить многое.
Сев в постели рядом с ним, она положила голову ему на плечо и медленно произнесла:
- Не думаю, что на свете есть люди, которые ни о чём не сожалеют. А не стану ли я сожалеть, приняв твоё предложение? Мне кажется, порой, что даже Всевышний сожалеет о некоторых своих действиях по отношению к нам. Поэтому, если решение принято, все сожаления нужно отбросить. А ты…ты всегда будешь у меня вот здесь, - она положила руку туда, где билось её сердце, - мне и этого будет довольно, чтобы чувствовать себя счастливой, - она смахнула слезу и улыбнулась.
- К тому же у нас с тобой есть любимый и любящий нас сын, представляешь, как распорядилась Судьба? Я не могла и мечтать об этом.
Ибрагим, затаив дыхание, слушал слова этой невероятной женщины, потянулся к ней и поцеловал нежно, а потом с всё возрастающей страстью.
…Позже, уже в дверях он обернулся и твёрдо заявил ей:
- Я приеду к тебе, Эстэр Мизрахи, где бы и с кем бы ты ни была! Так и знай!
И он ушёл, оставив её одну.
Встретились они лишь на улице, возле экипажа, готового отправиться в путь.
Господин Шломо и госпожа Эстэр обняли Ариэля и простились с гостями, пожелав им доброго пути.
- Господин Кавьяр, последите, пожалуйста, чтобы Ариэль…Мехмед избегал сквозняков, особенно, когда вспотеет…А ещё у него иногда, правда, к счастью, сейчас очень редко, воспаляется левое ушко…и тогда надо взять…ему помогает…- как ни старалась, Эстэр не смогла закончить фразу и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Ибрагим с состраданием посмотрел на её вздрагивающие плечи, и дёрнулся в порыве подойти и успокоить, однако Ариэль в одно мгновение оказался возле матери, обнимал и просил:
- Мама, мамочка, не плачь, я скоро вернусь. Я сам помню о левом ухе, я обещаю беречь себя. Мама, если ты не успокоишься, я не смогу уехать. Папа, скажи же маме что-нибудь, я не смогу поехать с тобой, если она не успокоится, я не оставлю её в таком состоянии, - полными тревоги глазами посмотрел он на Ибрагима, и тут все застыли на месте, словно превращённые Медузой горгоной в каменные изваяния.
Старик Шломо зарыдал в свой большой носовой платок.
Эстэр, запыхавшаяся от сильного плача, отняла руки от лица и широко раскрытыми глазами смотрела на Ариэля.
Иероним едва не вывалился из экипажа, в котором уже успел занять место.
Ибрагим устремил растерянный взгляд на Эстэр.
Ариэль превратил их в семью, и так будет всегда – эта истина стала сейчас открытием для всех.
С минуту помедлив, Ибрагим робкими шагами подошёл к Эстэр, взял за руку и, смущаясь, произнёс:
- Госпожа Эстэр, не переживайте, с сыном всё будет хорошо. Я запомню про сквозняки и ушко…
Она растерянно посмотрела на него во все глаза и одобрительно покачала головой.
- Ну вот, мама, я прошу тебя больше не плакать, ты же не с чужими людьми меня отправляешь, - обрадовался Ариэль, - посмотри, какой мужественный и сильный отец, а господин Иероним-Эфенди известнейший учёный-лекарь, - подбадривал он её, и Эстэр, наконец улыбнулась.
- Сынок, конечно же ты прав, я об этом и не подумала. Просто мы с тобой никогда не расставались так надолго. Иди, мой родной, лёгкой вам всем дороги! Пусть Господь хранит вас! – поцеловала она сына ещё раз и махнула рукой, когда он, оглядываясь и улыбаясь пошёл к карете.
Возница энергично взмахнул вожжами, ремешок бойко хлестнул лошадей в упряжке, и карета покатила по улице.
Эстэр вздрогнула и поджала нижнюю губу, в её глазах застыли слёзы.
Заметив это, отец обнял её за плечи и повёл к дому, всё ещё утирая платком свои мокрые от слёз глаза.