Когда сам автор романа "Что делать?" Чернышевский Николай Гаврилович, кокетничая с читателями, повторяет, что его книга написана, мягко говоря, слабым литературным языком, он оказывается совершенно прав. Но это не из скромности, не стоит обольщаться. Это с целью услышать похвалу, мол такие глубокие мысли изложены, что можно не обращать внимание на ужасный язык изложения даже для начала XXI века. Но, как говорится, сам себя не похвалишь, кто же похвалит-то? Привычное современному читателю и зрителю бесконечное самолюбование авторов для русской литературы XIX века ещё не было общеобязательно.
У меня нет ни тени художественного таланта. Я даже и языком-то владею плохо. Но это все-таки ничего: читай, добрейшая публика! прочтешь не без пользы. Истина — хорошая вещь: она вознаграждает недостатки писателя, который служит ей. Поэтому я скажу тебе: если б я не предупредил тебя, тебе, пожалуй, показалось бы, что повесть написана художественно, что у автора много поэтического таланта. Но я предупредил тебя, что таланта у меня нет, — ты и будешь знать теперь, что все достоинства повести даны ей только ее истинностью.
(Чернышевский Н. Г. "Что делать?", Предисловие)
Литературный язык Чернышевского Н. Г. действительно ужасен. Чего стоит описание совместного осмотра Лопухова Д. С. им самим и его другом Кирсановым А. М., учитывая, что оба — дипломированные доктора.
Долго они щупали бока одному из себя...
Такое и для середины XIX века чересчур. И так практически везде. Но не только язык романа ужасен. И сюжет бесконечно нудный, и персонажи похожи больше на схемы из учебника, чем на живых людей.
Запутавшись в своём любовном треугольнике Кирсанов Александр Матвеевич, Лопухов Дмитрий Сергеевич и Лопухова (Розальская) Вера Павловна тешат себя рассуждениями, достойными школьного учебника по своей дидактической нудности. Хотя сюжетная линия романа "Что делать?", по крайней мере в первой части, вполне могла бы составить водевиль: девушку родители чуть не выдали за богатого и нелюбимого, а она сбежала с репетитором своего младшего брата. Да и своеобразное введение под заголовком "Дурак" с его детективной фабулой то ли свершившегося, то ли просто сымитированного самоубийства должно было бы продолжиться захватывающей головоломкой, но ничего этого не произошло. Вместо авантюрного сюжета пошло литературно бездарное многостраничное поучение как надо и как не надо жить от человека, авторитет которого самого надо притягивать за уши. Что может быть глупее, чем изучение книги Чернышевского Н. Г. на уроках литературы, а не истории?
В романе Чернышевского Н. Г. нет массового буйства уличного протеста, нет заговорщиков, готовящих восстание, да и самой политики как будто нет. И всё-таки эта сказка именно про революцию. Потому что революция — это не просто много шума и даже иногда со стрельбой. Революция — это даже не обязательно смена персоналий во главе государства, хотя без этого революции редко происходят. Социальная революция — это прежде всего основательное разрушение всех коренных устоев общества с благим намерением создать что-то принципиально новое и гораздо лучшее. Заменить естественно сложившийся несовершенный общественный организм искусственно и искусно сконструированным по законам какой-нибудь теории. Вот только насколько в реальности намерение окажется благим вопрос, мягко говоря, спорный. Но суть именно в этой принципиальной подмене. Вот и роман свой публицист левого толка Чернышевский Н. Г. своей целью имел пропаганду такой подмены, отсюда всё это деление персонажей книги и их прототипов в реальной жизни на "старых" и "новых" людей. Причём "старые" люди практически все безнадёжно отрицательны, одни из них плохи изначально по своей сути, других среда испортила, но единственная для них перспектива — стать не без влияния "новых" хотя бы немного лучше. Причём деление на "старых" и "новых" с возрастом мало связано. Понятно, что раз появились со слов автора эти люди совсем недавно, но становится их всё больше и попадаются они всё чаще. Из почти "новых" старшие по возрасту главных героев парижская проститутка, а теперь любовница Сержа Жюли и сам аристократ Серж. Зато их ровесник сын хозяйки и номинальный владелец доходного дома, где управляющим отец Веры Павловны, Михаил Сторешников явно из "старых" людей.
Построенная на заимствованиях из немецкой философии и собственного самолюбования теория разумного эгоизма введена в роман всё с той же целью столь любимой социалистами всех мастей подмены понятий. Чтобы читатель иногда возмущался, мол, "какой же это эгоизм?", а иногда и соглашался, что только лишь отрицательное значение для термина несправедливо. Так куда легче навязать новое понимание нравственности. Тот же бесконечно правдивый новый человек Лопухов для достижения своих, пусть и отчасти альтруистических целей, врёт без всякого зазрения совести, врёт вполне профессионально. Недаром же от презираемого автором романа "старого" человека — матери Веры Павловны рисковой ростовщицы Марии Алексеевны он заслужил полухвалебный, полуругательный эпитет "ну и шельма!". Сам Чернышевский Н. Г. по ходу повествования как образцовый революционер врёт, недоговаривает, путает след. Иногда создаётся впечатление, что Николай Гаврилович нарочно так ухудшил литературную часть романа, чтобы довольно либеральная цензура XIX века посчитала роман неопасным, потому что такую нудятину кто ж будет читать. Но, хотя соцсетей в современном техническом оснащении не было, информация о том, что в книге сокрыта тайна, в обществе распространялась. Интересный маркетинговый ход, надо отметить.
Комбинация с мнимым самоубийством Лопухова якобы с целью выхода из любовного треугольника и уступки места возле Веры Павловны своему другу Кирсанову при более менее внимательном рассмотрении выглядит совсем неубедительно. Если вся эта компания таких передовых взглядов, то и ломать комедию с разыгранным самоубийством было вовсе не к чему. В середине XIX века развод ещё был делом хлопотным, но вполне возможным. Тем более, что Лопухов накануне своего псевдо-суицида получил шикарное повышение от своих работодателей. А после происшествия ему нужно было зажить легендированной жизнью, такое оправданно только связью с той "невестой", о которой он говорил в самом начале знакомства с Верой Розальской. Кто хотя бы чуть-чуть в теме, тот должен был понять, что эта невеста — революция.
Самые центровые в романе "Что делать?" два персонажа: Вера Павловна Розальская, в замужестве Лопухова, затем Кирсанова, и странный тип Рахметов, он же Ригорист, он же Никитушка Ломов, никто не знает, чем он занимается, но чем-то очень важным, потому что ему всё время некогда. Остальные главные герои всё же составляют отрицательный (Марья Алексеевна) или положительный (Лопухов и Кирсанов) вспомогательный материал. Большая часть идеологии в романе проходит через сны, через мысли наяву, через беседы и действия Веры Павловны. Рахметов же — это вождь, о нём должен быть бы отдельный роман, потому и в повествование он включён вскользь. Но все его слушают, потому как обязаны слушать даже не каким-то установлением регламента, а в силу самой природы вещей. Потому никто не знает, что конкретно делает Рахметов, какие именно вопросы и проблемы разрешает. Не положено этого знать рядовым революции и даже младшему командному составу как Дмитрий Лопухов, например. Потому он и велит Верочке слушать Рахметова, при этом понятия не имея, что тот скажет. Так что он Кирсанову жену оставил для обеспечения ей общественного статуса, а подлинная власть на неё у Рахметова, власть вождя.
Чтобы оценить, какое влияние на разрушение российского общества и государства оказала графомания Николая Гавриловича, стоит привести цитату из воспоминаний меньшевика Валентинова о реакции В. И. Ленина на его критическое замечание по поводу чернышевсковской писанины:
"Я заявляю: недопустимо называть “Что делать?” примитивным и бездарным. Под его влиянием сотни людей делались революционерами. Могло ли это быть, если бы Чернышевский писал бездарно и примитивно?.. Он меня всего глубоко перепахал".
Интересный штрих к описанию идейными подельниками бездарного знаменитого писателя одного романа того самого "кровавого царского режима": свой русофобский, антихристианский и антигосударственный труд Чернышевский Н. Г. сочинял будучи сидельцем одиночной камеры Алексеевского равелина Петропавловской крепости. Сочинял и записывал, и передал к публикации вполне открыто в порядке действовавшей реально свободы слова. Потом последователи Николая Гавриловича таких опрометчивых шагов делать не будут. Интересно и то, что в литературоцентричной России силами "прогрессивной интеллигенции" вдруг объявились 2 так называемых главных русских вопроса, которые полностью повторяют названия литературно-пропагандистских произведений 2 деятелей, приложивших немало усилий к разрушению России изнутри.
Продолжение следует...
Традиционное: заходите, читайте, смотрите, ставьте like, если понравилось, делитесь ссылкой в соц. сетях, ну и подписывайтесь на канал.
