Расскажу, как я женился – в первый раз. С Наташей меня познакомила… мама. Хитростью взяла. Мне кажется, она сразу поняла, что ничего у меня с фабричной девицей, с которой я тогда встречался и даже думал о браке, не выйдет. Мама мудро ждала, когда я и сам это пойму, а потом стала как бы невпопад нахваливать одну девчонку, дочку ее знакомых – сослуживцев из прокуратуры. На ноябрьские праздники они пришли в гости – папа, мама и дочь.
Наташа училась в «Техноложке». Была она невысокой ладненькой круглолицей девушкой с приятной открытой улыбкой, с веселым дружелюбным взглядом блестящих карих глаз, чернобровой, черноволосой, с ямочками и здоровым румянцем на щеках — кровь с молоком, одним словом! Родители ее были откуда-то с центральной Украины, по-моему, из Черкасс, и до сих пор «хэкали», обожали борщ и вареники, а «настоящее» сало глава семьи даже принес с собой вместо подарка.
Взрослые сразу так подчеркнуто обособились в свой родительский кружок за столом, что нам с Наташей волей-неволей пришлось обратить друг на друга особое внимание. Я любезно ухаживал за гостьей, щедро подливая ей красное вино в бокал, и снисходительно слушал ее простодушный девчачий треп. Вообще, я как-то очень скоро после знакомства с моей актуальной на тот момент девушкой усвоил в отношениях с женским полом эту снисходительность уставшего от превратностей судьбы мужчины. Словно я знал многое из того, что наивным дурочкам еще предстоит узнать в далеком будущем, но рассказывать об этом не намерен, чтобы сохранить их души в блаженной невинности.
Наташа была мила. Я готовился к осаде, к увлекательной, а порой изнурительной игре, когда женщина каждый шаг к своему сердцу уступает с боем, и вдруг обнаружил, что ворота крепости распахнуты, а на троне восседает смешливая, бесхитростная, немножечко избалованная девчонка, которая доверчиво ждет от меня чего-то необычного, смешного и дерзкого. Это был прекрасный тип хорошей девушки из благополучной советской семьи, где уже давно царит стабильный материальный достаток, где папа и мама давно и нежно любят друг друга, без подобострастия любят свою единственную «дочу», и дочка верит, что весь белый свет состоит из таких же нежных и любящих мам и пап. Сразу видно было, что ее никто еще не обижал, никто не напугал серьезно в жизни. Она была из тех, кто доверчиво спустится с незнакомым мужчиной в подвал на поиски пропавшего котенка, даст в долг прохиндею последний червонец, а на грубость ответит широко распахнутыми от изумления глазами.
Прибавьте к этому, что она была воспитана, образована и любопытна. Одним словом, к концу обеда она меня очаровала. Моя мама время от времени бросала на нас быстрые довольные взгляды. Эксперимент развивался удачно.
После обеда мы ушли с Натальей в мою комнату, и я сразу плюхнулся спиной на кровать. Потоптавшись немного в недоумении посреди комнаты, Наталья села в кресло.
— Артур, а вы что, всегда встречаете гостей в такой… прямо скажем, расслабленной позе?
— Только близких.
— Польщена, конечно, но…
— Садись ко мне. Не укушу. Поболтаем.
Наташа подумала-подумала и встала. Она села на краешек кровати и оглянулась на меня.
— Так устроит?
— Вполне. Ты в курсе, что родители хотят нас поженить?
— Предположим. И что?
— И как?
— Что как?
— Я гожусь? Ну, тебе в мужья?
Девушка опять обернулась и смерила меня оценивающим взглядом.
— Усы сбрей. Не люблю. И перестань важничать. Тоже мне, писатель… Будь проще. А я тебе нравлюсь?
— Помаду можно поярче. А юбку покороче.
— Опять играешь Казанову? Уймись. Мне больше по душе князь Мышкин.
Я задумался. Князь Мышкин меня расстроил и рассердил. Он был явно лишний в нашей компании.
— Наташа…
— Ау?
— Как ты думаешь, из меня выйдет хороший муж?
— А ты постарайся. Люби меня.
— Всю жизнь? До самой старости? До смерти?
Я как-то очень живо представил себе маленькую седенькую старушку вместо молодой красивой девушки, что сидела рядом, и недоверчиво засмеялся. Наташа пихнула меня ладошкой в живот.
— Я никогда не буду старой! Забыл?
— Не будешь. Да.
— Я всегда буду самой красивой в мире!
— Да!
— Я всегда буду единственной и неповторимой! Повторяй.
— Да! Единственной и неповторимой!
— И мы будем вместе делить радости и горе!
— Аминь! А теперь нам надо поцеловаться.
— А это еще зачем?
— А как же? Надо скрепить клятву большой королевской печатью. Иначе клятва недействительна.
— Ладно. В щечку сойдет?
— Только в губы! И обязательно нежно и долго, чтоб и любовь была долгой! Наклонись!
— Все ты выдумал! Ну, ладно…
Наташа наклонилась ко мне, я обхватил ее голову, и мы прижались губами друг к другу. «Что ты творишь?» — пронеслось у меня в голове. «Поздно», — словно откликнулся кто-то в ответ.
— А теперь — сказал я, когда Наташа разогнулась и поправила взбившиеся волосы руками, — надо объявить о нашем решении родителям! Согласна?
— Да! — щеки Наташи пылали. — Мы сошли с ума.
— Тем лучше. Спросу будет меньше.
— Веди!
Мы встали и, взявшись за руки, вышли из комнаты. Взрослые притихли, когда мы торжественно вошли в гостиную.
— Папы и мамы! — громко сообщил я, не выпуская руку Натальи. — Мы пришли, чтоб сообщить вам преприятное известие: мы решили пожениться!
До этой самой минуты я был уверен, что все это шутка, розыгрыш, и вдруг с ужасом и восторгом понял: оп-па!! Нифига не розыгрыш! Артурчик, ты влип по самые уши! Что ты наделал, идиот?!
Родители ошеломленно переглядывались, и вдруг отец Наташки, крупный, широкоплечий мужчина, жизнелюб и обжора, расхохотался.
— Вот это скорость, вторая космическая! Вот это я понимаю! Вот это молодец, хлопче!! Время даром не теряет! Натусик, доча, ты хорошо подумала, рыбонька ты наша?
Я почувствовал, как ладонь Наташи повлажнела и крепко пожала мою.
— Хорошо, папа. Целых пять минут! Артур обещал быть хорошим мужем.
Вот так бывает… Шутки шутками, но вся эта история действительно закончилась свадьбой. Правда, далеко не сразу, а через год, и уже после того, как Наташка понесла…
Свадьба была шикарная, в ресторане питерской гостиницы «Европа» на Невском. Полный зал народу, фонтаны шампанского, цветы, шутовской поп с накладной бородой, который сочетал меня и невесту настоящими милицейскими наручниками. Разумеется, их потом заело, пришлось вызывать слесаря с ножовкой и он, вполголоса матерясь, распиливал нас целый час в мужском туалете. Бесконечные «Горько!», псевдонародные отвратительно-фальшивые обряды… Мишка заснул прямо за столом, хорошо еще не мордой в салате. Андрюха обольстил свидетельницу своим надменным молчаливым величием так сильно, что они уехали с торжества вместе… Слава Богу, обошлось без мордобоя… Я эти советские гульбища возненавидел с той поры.
Но в отношении Наташи я ни о чем не жалею – несмотря на то, что через два года мы с ней разбежались. Так же легко и нелепо, как и сошлись. Вдруг погасло все, иссякло, и ребенок не помог.
Жили мы с ней в отдельной двухкомнатной квартире с огромной собакой, которую навязали нам ее родители… Жили по меркам советского времени зажиточно и безбедно. Наташа была премилой женщиной с хорошей женской хваткой. Она видела жизнь лет на десять вперед и сразу невзлюбила мои занятия литературой. Папа ее готовил меня к другой работе: уже на пятом курсе меня вызвали на собеседование в Большой дом и направили на доскональное медицинское обследование. Я повиновался, понемногу накапливая энергию протеста…
Видимо, и с ней происходило что-то подобное. Во всяком случае как-то утром мы проснулись, позавтракали вместе на кухне, и Наташка устало сказала, глядя в окно:
— Знаешь, нам лучше расстаться.
— Ты права, — сказал я.
Развелись мирно, без обид, так и не поняв, чего хотели друг от друга. Думаю, нас с ней увлекла романтика, неожиданное авантюрное начало, вызвавшее бурные аплодисменты. Мы слишком остроумно начали, чтоб пошло остановиться.
…На моей второй свадьбе гостей было всего двое — свидетели жениха и невесты.
---
Автор: Артур Болен