Помимо одежды, казаки заботились и о прическе. Волосы на голове постригали “кружком”, “под горшок”. Любили носить бороды среднего размера и усы.
Реформы Петра I в области костюма, запрещавшие шить, носить и продавать национальную одежду, и предписывавшие ношение немецкого платья и запрет на бороды, не коснулись донских казаков. Казаки были рады этому решению и послали в Москву атаманов с выражением благодарности монарху: “Мы взысканы твоею милостию паче всех подданных: до нас не коснулся твой указ о платьях и бородах; мы живем по древнему обычаю – всякий одевается, как ему угодно: один черкесом, другой по-калмыцки, иной в русское платье старого покроя, мы это любим, немецкого же платья никто у нас не носит и охоты к нему вовсе не имеем”.
Одежда верховых казаков мало чем отличалась от одежды южнорусских губерний. Примером такого костюма служит одежда казаков-некрасовцев. Мужской костюм включал белую рубаху, отделанную красной полосой (кырмызом) по нижнему краю подола.
Юноши и женатые мужчины носили рубахи с “воротом” – яркой вышивкой на груди, одевалась она на выпуск поверх портов – шаровар. В будние дни носили синие (киндичные), а в праздничные и свадебные дни наряжались в красные (кырмызовые). Сверху рубахи надевали бешмет – стеганный зипун без застежки, желто-оранжевого цвета.
Кардинальные изменения в мужском казачьем костюме произошли при Екатерине П, в результате введения в 1769 году военной формы, которая была установлена вначале только для трех полков: Таганрогского, Азовского и крепости Димитрия Ростовского.
С 1801 года военная форма стала обязательной для всего Войска Донского. Форменная одежда состояла из куртки, шаровар, заправленных в сапоги, пояса с портупеей, чекменя, шинели и кивера. Куртку, чекмень (долгополый кафтан) и шаровары шили из синего сукна с красными выпушками и лампасами. У казаков лампас означал свободное состояние донцов, принадлежности их к казачьему сословию, а по цвету – к Войску.
По военному мундиру можно было узнать о казаке почти все: какого войска, сколько служит, в каком чине. Степовые казаки носили мундир, чекмень и шаровары с лампасами, горные – черкеску.
Имел значение цвет мундира и приклада: лампасов, околыша, погона и выпушки на нем.
Донские, уральские и астраханские казаки имели синий цвет мундиров и чекменей, казаки остальных войск – темно-зеленые. Весь металлический прибор в казачьих войсках был серебряным.
Донские казаки носили алые лампасы. Считалось, что сибирское казачество ведет свою родословную от донского казачества, и имело алые лампасы и алые погоны, донские казаки – синие погоны с красной выпушкой.
Уральское войско имело малиновые лампасы и образованное от него Семиреченское – тоже.
Оренбургское – единственное из всех войск имело светло-синие лампасы, околыши, того же цвета был и верх папах.
Все остальные поселенные войска: Астраханское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское, Якутский полк, Иркутское и Красноярская сотни – носили желтые лампасы.
Горные войска – на шароварах носили кант: кубанцы – малиновый, терцы – голубой. Черкески были разных цветов, а вот цвет башлыков, бешметов и верха папах были традиционными: у кубанцев – малиновый, у терцев – голубой.
Существует и народная легенда, почему казаки синие штаны стали отделывать красными лампасами. Как известно царь присылал казакам за военную службу жалованье, которое состояло из пороха, селитры, хлеба, оружия и сукна, обычно красного и синего цветов.
Однажды станица, вернувшаяся из Москвы, привезла на Дон жалованье. Все казаки собрались на Круге, чтобы поделить его поровну. Когда очередь дошла до сукна, то выяснилось, что синего сукна привезли в достаточном количестве, а красного совсем мало. Нахмурился атаман, зашумел Круг, но, как и в прежние времена, все решили делить поровну и когда поделили, то синего сукна всем досталось по большому куску, а красного по небольшой ленточке, которой хватило для того, чтобы синие штаны отделать красными лампасами.
Несмотря на изменения, которые происходили в форменной одежде донских казаков в ХIХ веке, она еще сохраняла элементы национальной одежды к началу Первой мировой войны. Но первые же боевые действия заставили внести изменения. Так, приказом по военному ведомству от 18 октября 1915 года “Об упрощении казачьего обмундирования”, в казачьих частях вводилась гимнастическая рубаха (гимнастерка) пехотного образца и фуражки. К 1917 году казачья форма имела одинаковый вид с общеармейской, за исключением парадной формы офицеров и нижних чинов, где еще сохранились фуражки с красным околышем и выпушкой по тулье и синие штаны с красными лампасами.
«Особое место в комплексе мужской одежды занимала шапка. К древнейшему и не совсем ясному обычаю относится традиционное для казаков почитание шапки. Прежде оно было настолько сильным, что казаки, например, заставляли священников венчать невесту с шапкой, в момент венчания символизировавшей жениха, бывшего в это время на службе, на войне! Обвенчанную шапку отвозили ему в сотню, и как только он ее надевал, считался женатым.
Иногда, если новорожденный был слабеньким, и его боялись нести в церковь, требовали, чтобы священник окрестил шапку. Ее затем надевали на ребенка, и он считался крещенным».1 (Алмазов Б. А. Казаки. СПб. С .73).
При возвращении с войны или службы, казаки приносили шапки в дар родовым рекам, бросая их в волны. В шапку зашивали иконки и написанные детской рукой охранительные молитвы. Обычай нашивать на фуражки и папахи награды – бляшки с надписью, за что награжден полк, еще больше увеличили духовную ценность головного убора.
За отворот папахи казаки клали особо ценные бумаги и приказы. Надежнее места не было – потерять папаху казак мог только с головой.
Шапка – это продолжение головы. Казак мог продать или пропить все, но только не крест, шапку и шашку. Шапка означала закон, и казак-жалобщик на Круге мог отдать свою шапку старику, и тот, посчитав жалобу достойной рассмотрения, мог поднять ее на посохе, что являлось призывом к вниманию и справедливости.
Вызовом на поединок была сбитая с головы шапка. Фуражку убитого или умершего казака везли домой, и клали на полочку перед иконой. Это означало, что защитника в доме нет, и защита семьи поручается Богу. В поминальные дни перед фуражкой ставили стопку вина и кусочек хлеба. На следующий день вино с поминальной молитвой выливали в очаг или в реку, а хлеб скрашивали “птицам небесным”, чаще всего воробьям.
Особую роль шапка играла и при выборе атамана. На Круге каждый выступающий, выходя в Круг, снимал шапку, что означало покорность и послушание, приведение своей воли в подчинение, остальные казаки на Круге находились в шапках. Но как только атамана выбирали, роли менялись. Атаман торжественно надевал атаманскую шапку, а все казаки, наоборот, снимали. И с этой минуты признавали волю атамана над собой и своими головами.