185 лет назад, 12 апреля 1839 года родился Николай Михайлович Пржевальский, русский географ, натуралист и путешественник. Его именем названо множество видов животных и растений — наверное, каждый слышал о редких лошадях Пржевальского. Но биография учёного знакома не всем.
Будущий путешественник родился в селе Кимборово Смоленской губернии, в семье потомственного дворянина. Пржевальские принадлежали к польскому шляхетскому роду герба Лук.
У Николая было двое братьев. Владимир стал адвокатом, Евгений — математиком. Николая Пржевальского ждала военная служба.
Окончив Смоленскую гражданскую гимназию в 1855 году, 16-летний юноша начал службу рядовым в сводном запасном Рязанском полку. Позже был переведён в 28-й пехотный Полоцкий полк, в 1861 году поступил в Николаевскую академию Генерального штаба — высшего органа военно-стратегического управления Российской империи.
Был военным разведчиком
В 1850–1870-е годы Россия взяла политический курс на Азию и Ближний Восток, конкурируя с Британией. Это противостояние с подачи Редьярда Киплинга вошло в историю как «большая игра».
В те годы Пржевальский только начинал военную карьеру. На выпускном курсе Николаевской академии он написал статью «Военно-статистическое обозрение Приамурского края» — региона, который в 1858 году вошёл в состав Российской империи.
Учёбу окончил досрочно: в 1963 году добровольно отправился в Польшу в составе своего полка в должности адъютанта. Позже был прикомандирован к Варшавскому пехотному юнкерскому училищу, где преподавал историю и географию на должности взводного офицера. В 1866 году причислен к Генеральному штабу и назначен в Восточно-Сибирский военный округ для исполнения поручений. Именно Генеральный штаб позже будет финансировать экспедиции Пржевальского. На тот момент Николай Михайлович ещё не был действительным членом Императорского русского географического общества — для этого нужно было иметь опыт экспедиций.
Цель самых первых путешествий 1867–1869 годов — статистическое описание Уссурийского края. Командование дало задание — уточнить топографическую карту местности, исследовать пути к границе с Маньчжурией и Кореей и провести инспекцию батальонов и населённых пунктов. Сибирский отдел географического общества дополнительно поручил описать местную флору и фауну, а также собрать зоологическую и ботаническую коллекцию.
«За время пребывания на Уссури и Ханке, — писал он в книге «Путешествие в уссурийском крае», — я успел собрать более 1200 растений, несколько земноводных, сделать 60 чучел птиц и нашёл 22 вида птиц, неизвестных до сих пор. Работы гибель, так что я сплю не более 5 часов в сутки».
Более поздние, центральноазиатские экспедиции Пржевальского проходили на фоне военных конфликтов — кровопролитного восстания в Синьцзяне и войны России с Турцией, на фоне которой Британия попыталась установить контроль над территориями Афганистана. Один отчёт о путешествии и разведке Пржевальский отдавал в Генеральный штаб, другой, о географических исследованиях и открытиях — в Русское географическое общество, членом которого он всё-таки стал.
Выиграл в карты деньги на первую экспедицию по Центральной Азии
«Я играю для того, чтобы выиграть себе независимость», — так объяснял Пржевальский своё пристрастие к азартным играм. За феноменальное везение он получил прозвище Золотой Фазан. Но дело было не только в удаче: Пржевальский всегда садился за карточный стол с холодной головой и полагался не на счастливый случай, а на превосходную зрительную память. Другие игроки, войдя в раж, могли промотать всё состояние — но не Пржевальский. Он никогда не имел при себе более 500 рублей и не играл в долг, а как только выигрывал тысячу, сразу выходил из-за стола.
Лишь однажды в 1968 году Пржевальский отступил от своего правила и выиграл за один вечер 12 000 рублей — после этого к картам больше не притрагивался. В то время он служил в Николаевске-на-Амуре старшим адъютантом штаба войск Приморской области и готовился отправиться в новое путешествие. «Теперь я могу назваться состоятельным человеком и располагать собою независимо от службы», — записал Пржевальский в своём дневнике.
Через два года Пржевальский отправился в первую экспедицию в Центральную Азию, на которую Географическое общество и военное министерство выделили всего 2000 рублей годовых. Так что выигрыш пришёлся весьма кстати. На вторую экспедицию он получил из государственной казны 28 000 рублей.
Провёл в путешествиях 11 лет жизни
В жизни Пржевальского было пять крупных экспедиций, не считая самых первых путешествий по Уссурийскому краю. Он провёл в путешествиях 11 лет и преодолел 31 000 км — почти три четверти земного экватора!
Первая крупная экспедиция — Монгольская (1870–1873). Путь лежал через Иркутск, далее Пржевальский отправился в Пекин, а оттуда — в Тибет. Первым из европейцев Пржевальский проник в глубинную область Северного Тибета, к верховьям рек Хуанхэ и Янцзы. Дал подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, открыл нагорье Бэйшань и котловину Цайдам, нанёс на карту множество хребтов и озёр. За это был награждён высшей наградой Географического общества — Большой Константиновской медалью. По возвращении в Москву Пржевальский написал отчёт «Монголия и страна тангутов», который принёс ему мировую известность.
Целью второй экспедиции было таинственное озеро Лобнор, описанное в китайских и монгольских легендах. Пржевальский отправился в путь в 1876 году и прошёл по Центральной Азии более 4000 километров. В ходе экспедиции оказалось, что озеро находится южнее, чем на старых картах. Продолжить экспедицию помешали болезнь, война в Западном Китае и обострение российско-китайских отношений.
В третьей экспедиции (1879–1880) Пржевальский отправился в Лхасу — столицу Тибета. Отряд прошёл путь от Зайсана — города на территории современного Казахстана — до хребтов Наньшаня в Китае. «Над раскалённой днём почвой висит мутная, словно дымом наполненная атмосфера; ветер не колышет воздух, не даёт прохлады. Только горячие вихри часто пробегают и далеко уносят крутящиеся столбы солёной пыли. Впереди и по сторонам путника играют обманчивые миражи. Жара днём невыносимая. Солнце жжёт от восхода до заката», — так Пржевальский описывал переход через пустыню.
Пржевальский вступил на территорию Тибета. Путь экспедиции преградил отряд из тысячи солдат. Пржевальский был вынужден повернуть в сторону современного Улан-Батора. Тем не менее экспедиция подарила много научных открытий: его отряд впервые исследовал верховья Хуанхэ. Именно здесь Пржевальский нашёл то, что прославит его имя: дикую джунгарскую лошадь.
Во время четвёртой экспедиции Пржевальский добрался до истоков Хуанхэ и Янцзы и нанёс на карту хребты северного Тибета, оазисы Цайдама и Восточного Туркестана, открыл два крупных озера — Русское и Экспедиции. Почти за 60 лет до открытия пика Победы Пржевальский указал на его существование. Пятая экспедиция 1888 года стала для путешественника последней.
В отряде Пржевальского было всего три человека
Пржевальский считал, что семейная жизнь не для путешественников. В свои экспедиции он брал только добровольцев, только военных и только холостых. Сам не женился.
В первом отряде Пржевальского было всего три человека. Местное население, на фоне подавления дунганского восстания, относилось к путешественникам подозрительно и недружелюбно. В округе действовали разбойничьи шайки. В таком составе путешествовать было опасно. Поэтому в дальнейшем число людей в отряде увеличилось до 15–20 человек: несколько офицеров, при каждом солдат-денщик, казаки-охранники, нанятые проводники и переводчики из местных. Передвигались на лошадях, ночевали в палатках или юртах, а грузы, до трёх тонн, везли на верблюдах и яках. Часто везли с собой и дрова. Пищу готовили из дзамбы – мук из прожаренных зёрен ячменя или пшеницы. Мясо добывали охотой, на экстренный случай гнали позади себя баранов. А иногда продавали местным товары, которые находчивые путешественники специально брали с собой.
Считался колдуном
Путешественникам приходилось вступать в вооружённые столкновения с местным населением или бандитами. Однажды на них напало 300 всадников-тангутов. «Словно туча, неслась на нас орда, дикая, кровожадная. А на другой стороне, впереди своего бивуака, молча, с прицеленными винтовками стояла наша маленькая кучка — четырнадцать человек, для которых теперь не было иного исхода, как смерть или победа», — вспоминал Пржевальский. Было убито около 30 нападавших, при этом его отряд потерял лишь одну лошадь.
Среди местных жителей стали ходить легенды о непобедимости отряда, а Пржевальского теперь считали колдуном. Говорили, что русские умеют насылать бури и лечить любые болезни, пули их ружей достигают горизонта, а в их ящиках — яйца, из которых вылупляются всё новые и новые солдаты.
Открыл десятки видов животных и растений
Лошадь Пржевальского — самое известное открытие знаменитого путешественника. Во время второй экспедиции Пржевальский встретил в долинах рек огромное количество диких животных: «Табуны куланов отходили немного в сторону и, повернувшись всей кучей, пропускали нас мимо себя, а иногда даже некоторое время следовали за верблюдами. Антилопы, оронго и ады спокойно паслись и резвились по сторонам или перебегали дорогу перед нашими верховыми лошадьми, лежавшие же после покормки дикие яки даже не трудились вставать, если караван проходил мимо них на расстоянии четверти версты. Казалось, мы попали в первобытный рай, где человек и животные ещё не знали зла и греха».
По возвращении из экспедиции Пржевальский получил на российско-китайской границе подарок от русского купца — шкуру и череп дикой лошади, добытой местными охотниками-казахами. Всё это он отправил в Зоологический музей в Санкт-Петербург, где учёные обнаружили, что материал принадлежит неизвестному науке виду. Так в науке появилось первое описание лошади Пржевальского. «Новооткрытая лошадь, — писал Николай Михайлович, — называется киргизами кэртаг, а монголами — таке, обитает лишь в самых диких частях Джунгарской пустыни».
Сегодня лошадь Пржевальского — редкий, вымирающий вид. К 1969 году лошадей Пржевальского в дикой природе не осталось, они сохранились лишь в неволе, где учёные пытаются восстановить их популяцию. Сегодня в мире примерно 2000 особей — и несколько проектов по реинтродукции лошади в дикую природу. Так, нескольких лошадей Пржевальского в 1990-х выпустили на территории Чернобыльской зоны отчуждения, где они стали активно размножаться.
Помимо лошади, Пржевальский первым описал несколько десятков животных. Среди них — дикий верблюд, тибетский медведь-пищухоед, беломордый марал и чёрный заяц, а также более 200 растений. Имя исследователя сегодня носит пеструшка, поползень, ящурка, сцинковый геккон, а из растений — бузульник, жузгун, расщепохвост, рододендрон, рогоз, шалфей и шлемник.
Бывал жесток и безрассуден
«Только надежда на счастье и уверенность в том, что смелостью можно творить чудеса, — вот те данные, на которых мы основывали свою решимость пуститься вперёд очертя голову, без рассуждений о том, что будет или что может быть», — писал Пржевальский.
Его отличала не только смелость, но и крутой нрав, а порой жестокость. Впрочем, это помогало выжить в путешествиях по неизведанным краям. Пржевальский мог приказать охране избить нагайками местного проводника, который завёл отряд не туда. Один из поводырей не смог найти в пустыне колодец — и чуть не поплатился за это жизнью. В последнюю минуту Пржевальский понял, что если застрелит проводника, то его отряд точно не сможет найти воду самостоятельно. Однажды Пржевальский даже посадил под арест тибетского князя Дзун-Засана, который отказывался продать экспедиции верблюдов и баранов.
Его некролог написал сам Чехов
В 1888 году, в самом начале пятой экспедиции, Пржевальский заболел возвратным тифом. Скончался по прибытии в город Каракол и был похоронен на берегу озера Иссык-Куль. После смерти Пржевальского популярная газета «Новое время» выпустила некролог без подписи автора. В нём говорилось, что покойный «стоит десятка учебных заведений и сотни хороших книг». Автором был Антон Чехов.
Пржевальский оставил после себя столько заметок, дневников и свидетельств — зачастую настолько противоречивых, что биографы с трудом справляются с таким обилием источников. Впрочем, сложно ждать чего-то иного от автора афоризма «Путешествия потеряли бы половину своей прелести, если бы о них нельзя было рассказывать». Сегодня под этой цитатой могли бы подписаться многие журналисты.
