Если бы не удачное стечение исторических обстоятельств, вкупе с династическими зигзагами, королевство Пруссия, могло никогда не возникнуть на карте Центральной Европы. Впрочем, так было всегда - благодаря таким династическим вывертам, одни государства (даже вполне себе сильные, вроде Арагона) исчезают, а другие выходят из тьмы Средних Веков.
Вообще, ранняя история самого сильного (с определенного времени) немецкого государства, мне, в частности, интересна следующим - веками католический Рим холил и лелеял Тевтонский орден (для простоты буду использовать краткое наименование, принятое издавна в нашей историографии), чтобы потом получить знатный «рыцарский удар» в спину, когда для Римской церкви в Европе наступили лихие годы. Впрочем, вполне заслуженно.
История маркграфства (курфюршества) Бранденбург и герцогства Пруссии, позднее объединенных в одно королевство, неразрывно связана с династией Гогенцоллернов, и что интересно – представители династии изначально оказались во главе вышеуказанных государственных образований «по назначению», а не по наследственному праву. Хотя, ни о каком наследственном праве в отношении преемственности магистров Тевтонского ордена говорить, конечно, не приходится вовсе. Но и здесь не всё так просто – Гогенцоллерн стал великим магистром ордена отнюдь не случайно.
Начать следует, пожалуй, с Бранденбурга. К началу XV века Гогенцоллерны давно уже были сильным домом со значительными владениями во Франконии, последняя, если можно так выразиться, к этому времени являлась исторической областью Империи, а не каким-либо государственным образованием в имперских пределах. А вот маркграфство Бранденбург первый представитель династии – Фридрих VI, бургграф Нюрнберга, получил от Сигизмунда Люксембурга только в 1411 году, в благодарность за рьяную поддержку в борьбе патрона за императорский титул.
Причем изначально с очень хитрыми оговорками – да, правитель маркграфства, да, с передачей по наследству, но … не как курфюрст и электор Империи, то есть права голоса на выборах императора предоставлено пока не было. Сигизмунд сам являлся курфюрстом Бранденбурга - с 1411 года, после весьма кстати случившейся смерти своего беспокойного двоюродного брата Йоста Моравского, этот титул у него больше никто не оспаривал. Наконец, в 1415 году на Констанцском соборе, Гогенцоллерн, под именем Фридриха I, стал и полноправным курфюрстом. Отношения первого Гогенцоллерна-курфюрста с Люксембургом со временем стали не простыми, но об этом в другой раз.
С наследованием франконских Гогенцоллернов также изначально было не всё так гладко. Фридриху I повезло в том, что у него был не один сын, а еще он не стал «раскидываться» младшими сыновьями, распихивая их по церковным должностям. Впрочем, у немецких князей с этим было проще, чем у французской знати – по старой германской традиции, уж второму-третьему сыну, доставался подчас куш не меньше, чем старшему. Но здесь присутствовала другая опасность: с одной стороны, у немецких аристократических родов было больше шансов на выживание, а с другой – земли дробились, мельчали, и в конце концов несколько линий могли превратиться в совсем уж мелких князьков, ничего не значащих ни в империи, ни за ее пределами.
Фридрих с ранних лет пытался подготовить своего старшего сына Иоганна к правлению, но тот предпочитал витать в облаках, увлекаясь почему-то алхимией, собственного говоря, его так и прозвали - Алхимик. Как легко можно догадаться, при всех своих «тайных знаниях», золото он мог находить только среди запасов отца и карманов подданных. Было очевидно, что с таким следующим курфюрстом ни Бранденбург вообще, ни род Гогенцоллернов в частности, не ждет ничего хорошего. Незадолго до своей смерти, Фридрих I подвел наследование Бранденбурга к своему среднему сыну Фридриху, который и стал его основным преемником в 1440 году.
Однако, пока все еще было много неясностей – старогерманское право, по которому все сыновья (как правило, лишь самых младших направляли по церковной линии, да и то не всегда) должны были делить отцовские владения, препятствовало усилению клана. Еще в 1356 году, в Золотой Булле императора Карла IV Люксембурга, среди прочего, было запрещено разделение территорий, владение которыми давало право быть электором Священной Римской Империи. Императора заботило вовсе не сохранение земель в руках одной ветви какой-нибудь семьи, ему было необходимо на будущее пресечь вероятность увеличения числа выборщиков императоров.