Оксана голову подняла, на Артёма посмотрела:
- Уходит гроза?
- Уходит.
- Спасибо тебе.
И губ его мягко коснулась. Не выдержал - сам поцеловал, всё крепче и крепче, обнял так, что никто из объятий не вырвет. А Оксана и не хочет вырываться, тепло ей в этих объятиях, не страшно. Ушёл один ураган, другой по комнате прокатился. Ничего и никого вокруг, только они, двое, в тишине тёмной комнаты.
Утром Оксана глаза открыла, когда луч солнца коснулся её лица, мягко пробежал, лаская. Артём ещё спал, обнимая её одной рукой, вторая лежала у женщины под головой. Оксана улыбнулась, мягко коснулась пальцем щеки мужчины, боясь разбудить.
- Подглядываешь за мной? - шёпотом спросил Артём, не открывая глаз.
Оксана, не ожидая, что мужчина не спит, тихо и нервно хихикнула, юркнула под одеяло, уткнувшись головой ему в руку. Артём отогнул одеяло, увидел, что Оксана лежит, закрыв ладонями глаза, улыбнулся и поцеловал её в тыльную сторону руки.
- Ну не прячься от меня, пожалуйста! Убери ручки!
Оксана молча покачала головой в стороны - нет!
- Жалеешь?
Оксана убрала один палец, глянула на Артёма, краснея всем лицом и шеей:
- Да...Нет...Не знаю...
Еле слышно, шёпотом.
- Почему?
- Мне неловко. И страшно. Я не должна была... Тебе нужна другая...
Не дал договорить, убрал руки, коснулся губ.
- Откуда ты знаешь, какая мне нужна? А если ты и никто больше?
- Я...Не знаю...
- Боже! Я влюбился в ребёнка. Мне нет оправдания.
Выглянула. Взгляд настороженный, испытывающий, шепчет:
- Влюбился?
- А ты как обо мне думаешь? Что просто так, воспользовался? Так думаешь?
- Нет...Не хочу так думать.
- И не смей так думать! Не смей! Неужели не видела, что я давно от тебя без ума.
- Видела. И я тоже. Но я боялась.
- Чего?
- Того, что посчитаешь меня доступной, что я ...
- Всё, хватит! Сама себе придумала и сама огорчилась! Разве я когда дал тебе повод так думать обо мне? Я...Может, жениться хочу!
- Жениться? Ты шутишь?
- Нет, не шучу! Только ты сама понимаешь - не время сейчас. Надо со всей этой историей разобраться, чтобы жить спокойно, не оглядываясь и не боясь из дома выходить, с детьми гулять.
- С детьми?
- Оксана, что с тобой? Тебя грозой оглушило? Ты что, как попугай, за мной мои слова повторяешь?
Отодвинулась от парня, губы надула, в глазах слёзы.
- Ну вот! Теперь обиделась!
Повернулся, крепко в объятиях сжал, в волосы зарылся.
- Когда всё это закончится, я попрошу Эму присмотреть за Мишенькой и увезу тебя на море. Докажу, как сильно тебя люблю и нервы полечим!
Палец к губам её прижал, чувствуя, что сейчас спросит - "любишь?"
Оксана засмеялась:
- Да! Что-то со мной не так!
- Мы на море, а Миша?
- Потом, подрастёт и поедем всей семьёй!
За дверью послышались осторожные шаги и гугуканье Миши.
- Тихо, маленький! Мама и папа ещё спят, не шуми!
Артём сложил губки бантиком и многозначительно глянул на Оксану:
- Поняла? Мама и папа! И никак по-другому! Баба Зина, мы не спим, заходите к нам.
Дверь осторожно приоткрылась и баба Зина с малышом заглянули в комнату. Оксана протянула руки к сыну, а тот радостно запрыгал на руках, потянулся к матери.
- На полу что ли спать хотели?
- Вечером так душно было, я и лёг на полу, а как гроза сильно ударила, вернулся. Жена грозы боится.
Оксана, при слове "жена" глянула на Артёма таким взглядом, что, не будь здесь бабы Зины - не избежать ей ночного продолжения. Она держала на руках сына и была похожа на Мадонну с младенцем.
- Да! Гроза была мощная, давно такой не слышали. Сейчас солнышко выглянуло, красиво на улице. Мы на крыльцо выходили, капли после дождя висят на деревьях, так сверкают, как бриллианты. Идите умываться, да завтракать надо! Голодные, небось!
- Очень, баба Зина! Очень голодные! Особенно я.
Оксана незаметно толкнула Артёма локтем в бок. Хватит, мол, намёки свои озвучивать. Подхватила сына и пошла во двор, умываться. Артём за ними. Опять плескались друг в друга холодной водой, Оксана визжала, Миша за ней.
- Вот оглашенные! Как вы дома будете без рукомойника? А?
- Не знаем! В ванной так не поплешешься, соседей затопим.
- Вот и я о том же! Идите за стол, бесявые!
Ближе к обеду позвонил Александр, с новостями. Ничего особенно нового, он сам был в каком-то ступоре:
- Чем дальше разбираемся, тем больше кошмарно. Это что же, в каждом агентстве такое твориться? Детей жалко! К кому только они не попадают!
- Так всё плохо?
- Ещё хуже, чем плохо! Не знаю, как тебе, а Оксане лучше этого не знать. Та пара, которая сына её хотела усыновить, очень сильно не в ладах с законом. Миша не первый, кого они присмотрели, у них восемь детей, из них пять усыновлённые и двое не выжили, ушли маленькими. С ними сейчас крепко разбираются, там с этими двумя случаями не всё чисто, похоже, что не очень хорошо с детьми обращались. Вот куда бы Миша мог попасть! Страшно!
- Да, Оксане такое рассказывать нельзя, она и так натерпелась со своими родственниками неадекватными. А Кирилл что?
- Ну он, что? Он только то, что от ребёнка отказался и деньги хотел получить. В их делах он замешан не был, поэтому, какой бы св@л@@@ он не оказался, предъявить ему мы ничего не можем. Я слышал, что он уехал из города, а куда, пока не ясно. Искать его не будут, но он и вряд ли появится. Испугался, малыш.
- Пусть он уедет насовсем, а это всё быстрее закончится. Чтобы жить спокойно, без боязни из дома выйти.
- Как у вас там дела, всё нормально? Как с Оксаной, ни до чего ещё не додумались, влюблённые?
- Мм - мм!
- Ну-ка, ну-ка, теперь уже интересно!
- Сашка, завались, а! Ничего я тебе рассказывать не буду, вы же с Эмилькой не отстанете потом! Думайте, как хотите! У нас всё отлично, даже уезжать отсюда не охота. И к бабе Зине привыкли, хорошая бабушка, одна опять останется.
- Переехать хотите?
- Нет, ты что! Далеко. Было бы поближе, можно было подумать. А так - нет! Как я без Эмильки, без племянников.
- А без меня?
- Да и без тебя, обалдуя, скучно будет!
