- Эй, Скворцов! – крикнул ему Ромка Веточкин. – Идешь в футбол гонять?
Он снова был собой. И Колька, который несколько дней пролежал в медицинском блоке, залечивая раны от серебра на коже, сейчас наконец-то мог вести себя как самый настоящий мальчишка.
Мальчишка, который совершенно не боится показаться смешным. У которого есть друзья и любимые игры. И есть сестра.
Танька осталась такой же, какой была до превращения. Вредной, думающей, что знает все лучше других.
Колька как-то сунулся к ней, но тут же получил от ворот поворот.
- Не мешай, сейчас Максим пойдет. Иди, играй с друзьями, - девочка оттолкнула его в сторону и грациозно расположилась на лавке с книжкой в руках.
Колька ничуть не расстроился. Пускай кокетничает. Он рад, что она прежняя. С распущенными волосами, без значка с серпом и молотом.
А вот у него в носках в сумке лежал второй значок. Значок, который он сорвал с груди Елены, когда та пыталась превратить его в вампира. И она из-за своей уверенности и невнимательности погибла, сгорела на солнце без амулета.
- Иду! – закричал Колька в ответ Ромке и побежал к своему другу.
Нос еще, конечно, после ударов перед сценой болел, под глазами цвели фиолетово-зеленые синяки, но Коля убедил себя, что все это натворил не Ромка, а Елена. Он оправдал их всех. И Юрку и даже Сашку, который совершенно не помнил, что происходило в лагере аж с начала смены.
***
- За победу, - Носатов поднял граненный стакан с бражкой, которую Максим и Андрей купили у кого-то в поселке.
Марьванна, Коля и Лева подняли свои стаканы с компотом – пить алкоголь они не собирались, но отпраздновать были обязаны.
- Ура! – поддержали Валентина Сергеевича Тимофей, Настя, Степан и Макс с Андреем.
С громким звоном чокнулись стаканами и опрокинули жидкости в рот. До конца смены остался какой-то один день. И все были ужасно рады, что обошлось без жертв.
- Я просто удивляюсь твоей смекалистости, - сказал Носатов, потрепав Леву по голове. – Только благодаря тебе, наверное, все и получилось!
- Но можно было сбросить сеть и чуть раньше. Тогда бы я тоже смог поучаствовать в битве, - буркнул Колька.
Ему все еще было обидно, что о произошедшем дальше он знал только из рассказов Марьванны.
- Хорошо, что вообще получилось. Мне это такой глупостью казалось! – признался Лева.
Его сразу стали отговаривать. Хлопали по спине, подтверждая слова Валентина Сергеевича.
- А я, конечно, тот еще охотник, - буркнул врач. – Дать себя покусать. Сделать тушкой! Даже не пиявцем. Это надо ж!
- Да всякое бывает, - усмехнулся Маша. – Давайте тортик есть!
Она открыла коробку с тортиком, который купила недавно в поселке. Он был маленький, простой, но от этого не менее вкусный.
***
Прощальный костер пылал так сильно, что казалось, будто в лесу начался пожар. Дым от костра поднимался к звездному небу, отпугивая всех мошек и комаров на километр в округе.
Кто-то пел песни под гитару, другие тихо плакали, не желая расставаться со своими друзьями и вожатыми.
- У синего моря, где бушуют бураны,
Жила там девчонка с именем странным.
И часто бывало: она на просторе
В мечтах уплывала за синее море, - играл на гитаре Степан Сергеевич.
Девочки из отряда жались к нему и тихонько подпевали:
- Алые паруса, алые паруса, алые паруса, паруса.
Колька сидел рядом с Ромкой и Вальком. Мальчишки что-то живо обсуждали, но ему уже было не до этого. Он вдыхал запах моря, горящих веток. Слушал, как потрескивает пламя и стрекочут в кустах сверчки. Смотрел на Таньку, повисшую с зареванной физиономией на ее вожатом Владике. Он гладил ее по волосам и говорил, что тоже будет скучать, изредка промакивая непрошенные слезы.
Пришло время бросать в костер бумажки со своими желаниями. Колька не знал, чего пожелать. Он вообще-то хотел попросить у костра, чтобы ему подарили футбольный мяч, но подошла Танька и, прочитав записочку, больно толкнула его в бок.
- Совсем дурак? Желай, чтобы родители не развелись, - потребовала она, давая ему новый листочек.
А Коля уже и забыл из-за чего они с Таней оказались в лагере. Забыл, что всему виной были ссоры родителей.
Он быстро накалякал свое желание и побежал кидать бумажку в огонь. Она вспыхнула как спичка, тут же превратившись в пепел.
- Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! – донесся до Кольки припев самой последней песни в этом лагере.
Он подошел к своим ребятам, которые, сгрудившись вокруг Степана Сергеевича, закинули друг другу на плечи руки и качались, в такт музыки.
Степан пел, а мальчишки и девчонки подпевали ему со слезами на глазах.
Колька протиснулся между Вальком и Ромкой, положил руки им на плечи и тоже затянул:
- Как отблеск от заката, костёр меж сосен пляшет.
Ты что ж грустишь, бродяга? А ну-ка, улыбнись!
И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет:
«Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!»
***
Вожатые ехали вместе с ребятами в автобусах на вокзал. Мариванна должна была отправиться с ними еще и в поезде до Москвы. Ее смена закончилась, и девушка, выполнив последние обязательства – как контроль за школьниками на протяжении всего пути, собиралась поехать домой.
Девочки обнимались со Степаном, втайне вздыхая, что такая пара как Степа и Мария распадается, потому что вожатая уезжает. Кто-то вздыхал по другой причине, все еще не в силах забыть талант Степана к гитаре.
Вожатый от всего сердца обнимался со своими пионерами. Обещал, что на следующий год, если они поедут, тоже постарается попроситься работать в этот лагерь и будет их ждать.
Но вот пришло время расставаться. Пионеры залезли в поезд, расселись по своим местам, открыли окна и стали неистово махать своим вожатым.
- Мы будем скучать! – кричали они, рисуя сердечки на запотевших от дыхания окнах.
Тогда Степа подбежал к одному из окон и тоже нарисовал пальцем по грязному стеклу сердечко. А затем, отойдя чуть поодаль, показал сердечко уже руками.
Девочки-пионерки завизжали, посылая поцелуи вожатому. На глазах появились слезы. Прощание выдалось слишком эмоциональное.
Вот объявили, что до отхода поезда пять минут, и Марьванна тоже полезла по лесенке в вагон.
Степа с радостью помог ей подняться. Рукав на Машиной руке вместе с плохо затянутой повязкой приподнялся, обнажив уже подживший след от укуса.
Глаза парня полезли на лоб.
- Как ты? Когда? Маша! – закричал он, пытаясь схватить ее и не пустить в город. – Тебе нельзя домой! Леса нет! Скоро полнолуние. Маша!
Она хитро улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй и скрылась в вагоне.
Степа кинулся было за ней, но проводник его не пустил.
- Не положено, молодой человек. Поезд уже отправляется, - и, убрав лестницу, закрыл двери прямо перед носом у парня.
***
Утро после победы над стратилатом.
- Надо уносить раненых в медпункт, - сказал Носатов Максиму и Андрею. – Давайте-ка, вы двое, в человеческий облик и метнулись с Тимофеем и Степаном в санчасть.
Максим и Андрей кивнули, но заявили, что они без понятия, где находится медицинский корпус.
Маша вскочила на ноги.
- Я покажу, - произнесла она и, когда ребята подхватили Тимофея, побежала впереди них, показывая путь.
В медицинском корпусе она же выделила кровать для Тима. И большую волчью тушку положили прямо туда.
- Я ему воду налью и вас догоню, - сообщила девушка, желая остаться один на один с альфой.
План созрел как-то сам собой.
Что ждало ее дома? Окончание педагогического вуза, работа в школе и муж, который был очень хорошим человеком, но которого она совершенно не любила.
А если она станет оборотнем? Придет Соломон и заберет ее в команду таких же волков. Научит всему. И она будет защищать обычных людей от пиявцев. Искать стратилата и хоть что-то сделает полезного для этого мира. Возможно, даже останется со Степаном.
Маша огляделась по сторонам, убедилась, что ребята еще не появились на горизонте вместе со Степой, подошла к волку и аккуратно, двумя пальцами приоткрыла ему пасть.
Клыки выглядели внушительно. Да и вообще Тим был одним из самых больших волколаков в своей стае.
Маша просунула руку в пасть волка так, чтобы часть предплечья оказалась между клыками.
«Не буду ли я потом жалеть об этом?» - пронеслось у нее в голове. Маша еще постояла несколько минут, раздумывая. Она боялась боли от укуса, ничего другое не могло ее сдержать. И когда за окном издалека все же послышались голоса Максима и Андрея, она изо всех сил надавила на челюсть волка.
Боль пронзила руку. Оказалось, что клыки волка намного острее, чем девушка представляла. Хватило бы маленького надавливания, чтобы пустить кровь. А сейчас клыки прошили ее руку насквозь. Закусив губу, Маша кое-как разжала челюсть зверя, вытащила окровавленную руку и быстро затянула специально подготовленным бинтом.
Еще пара секунд ушла на то, чтобы тряпочкой протереть кровь, накапавшую на пол, и убрать все следы с морды.
Андрей и Макс заглянули в палату.
- Куда его? – спросил Андрей, показывая на бесчувственного Степу.
- Сюда, - она хотела показать рукой, но вовремя вспомнила, что не стоит демонстрировать укус. Кивнула головой.
- Кровью вроде пахнет, - принюхался Макс.
- Это медпункт, тут ей всегда пахнет, - усмехнулась Маша, бледнея с каждой секундой.
Рука пульсировала болью, но нужно было просто потерпеть.
***
Поезд отходил от станции. Маша высунулась в окно и помахала Степану.
- Увидимся! – хихикнула она, улыбаясь.
- Через два дня полнолуние! – закричал он ей. – Ты натворишь бед!
- Все будет нормально! Все будет просто отлично! – и она спряталась в купе.
Степан метался по платформе, как зверь по клетке. Он понимал, что еще немного, и случится беда. Глупая девчонка не понимала, что натворила.
Он побежал к Тиму. Кроме него никто не мог обратить ее. Только Тим был альфой, а это означало, что если Соломон узнает о незаконном обращении, мужчине грозит суд и, возможно, расстрел.
***
- Как ты посмел! – Степан ворвался в комнату к Тимофею и с разгона ударил его в лицо кулаком.
Кулак врезался в скулу, Тимофей схватился за щеку и отшатнулся от нового удара.
- Какого черта, Степан?! – закричал он на волколака.
- Это ты у меня спрашиваешь? Какого черта ты обратил Машу! Вот это главный вопрос! Шарики за ролики зашли?! – он снова попытался ударить главу группы, но промахнулся.
Зато Тим не промахнулся и ударом в живот заставил Степана согнуться по полам.
- Я никого не обращал.
- Здесь больше нет оборотней. А у нее на руке укус, - просипел Степа, согнувшись пополам. – И она сейчас едет в Москву.
- Потом будем разбираться, - рявкнул Тимофей, бросаясь телефону. – Людочка, позовите к телефону товарища Соломона, будьте добры. Внештатная ситуация. Да.
Тимофей краснел, бледнел и покрывался потом, пока разговаривал с начальником. Потом обратился к Степе:
- Твою подружку снимут с поезда в Брянске. Потом доставят в ОБСП и будут разбираться.
Эпилог
Коля и Танька вышли на вокзале и стали искать глазами кого-нибудь из своих родителей. Они уже несколько раз спорили в поезде, кто приедет их забирать.
Танька утверждала, что приедет мама, потому что папа живет уже где-нибудь на окраине города в комнате в коммуналке, и добираться ему до вокзала будет очень непросто. А потом еще и подначивала брата:
- И тебе там жить придется. Ты же с папой остаться решил. Вот веселуха будет. С клопами и тараканами вместе завтракать.
- Дура ты, Танька, - отвечал ей обиженный Колька. – Может, папа за нами и приедет. А мама к бабушке уехала, в Питер.
И так всю дорогу они ругались между собой. Колька свешивался с верхней полки и показывал Таньке язык, а Танька, в свою очередь, била по полке ногами, так что Колька подпрыгивал.
***
Переругивались они так до тех пор, пока поезд не остановился в Брянске. В вагон зашли два человека в серых пальто и шляпах. Прошлись по вагону, заглядывая в лица напуганных детей. А потом вывели под руки Марьванну.
- КГБшники, - выдохнула Танька.
- Или вампиры, - добавил Колька.
Мария Ивановна же, бледная, как самый настоящий мертвец, проследовала с ними. Больше о судьбе вожатой никто из детей не слышал.
- Интересно, что она натворила? – пробормотала Танька, прилипая носом к окну и пытаясь увидеть, куда уводят девушку. – Может, была американским шпионом?
- А может, какие-то сведения передавала иностранцам, - предположила Лиза Савченкова, с которой они ехали в одном купе.
- Ага, сведения о том, какая на завтрак каша, и кто будет играть дерево в спектакле, - откликнулся Колька.
Он понимал, что тут что-то другое. Возможно, связанное с вампирами и оборотнями. Но он все равно мог только предполагать.
***
И вот в толпе из пионеров и их родителей, множества чемоданчиков и сумок, криков и гудков поезда, Колька разглядел и маму, и папу.
Они шли под ручку. Мама ничуть не была похожа на ту крикливую истеричку, которую они наблюдали в последние дни перед отъездом. Она улыбалась и будто даже стала моложе.
- Мама! Папа! – воскликнул Колька, бросаясь к родителям. Он бросил свою сумку на бетонную платформу и обнял родных. – Я так по вам соскучился!
- Мы тоже по тебе, сынок, - папа потрепал мальчика по голове, а затем обратился к стоящей в отдалении Таньке. – А ты там что встала? Иди сюда!
Таня подошла, подозрительно разглядывая счастливые лица родителей.
- Вы все еще вместе? – решила уточнить она.
- Конечно! – улыбнулась мама.
- И не разводитесь? – снова спросила девочка.
- Нет, что ты! С чего ты вообще взяла, что мы собирались разводиться?! – возмутилась мама и рассмеялась. – У нас все прекрасно!
И только тогда напряжение, которое Танька испытывала все это время, будто свалилось с плеч. Сразу стало легче дышать. Она впервые за все время искренне улыбнулась и обняла маму и папу.
Все три недели девочка изо всех сил пыталась убедить себя, что она останется жить с мамой, и что во всех проблемах виноват отец. Но Танька любила папу. И на самом деле никак не могла его винить. Вечерами девочка плакала в подушку, а днем строила из себя стервозную принцессу, потому что так было легче жить.
Поверить, что если она будет делать вид, что ее совсем не волнует возможный развод родителей, то это будет действительно так.
Но все равно ничего путного из этого не получалось.
Она только чаще шпыняла Кольку, который со всей душой пытался ее подбодрить, который придумывал какие-то россказни о вампирах, чтобы вернуться домой, который пытался ее предупредить. А она его только отталкивала. Понимала, что как только вернутся домой, Коля уедет жить к отцу. Так не проще ли сразу начать отдаляться?
- Прости, - тихо прошептала Танька на ухо брату. – Я не хотела на самом деле быть такой противной. Давай поиграем во что-нибудь дома?
- Давай! – просиял Колька.
Танька расплакалась от счастья. А папа и мама стали ее успокаивать, и пообещали испечь ее любимое печенье, если она улыбнется и пойдет вместе с ними к выходу с вокзала.
***
Петр Петрович вошел в кабинет директора лагеря, слегка прихрамывая. Он был рад наконец-то вернуться на свою работу и о приезде собирался лично сообщить Нине Степановне.
- День добрый, Нина Степановна, - улыбнулся врач. – Как смену без меня оттарабанили?
- Справились, Петр Петрович.
По радио пела Пугачева:
- Придумано не мной, что мчится день за днём
То радость, то печаль кому-то неся
А мир устроен так, что всё возможно в нём
Но после ничего исправить нельзя.
Нина Степановна мурлыкала под нос слова песни, особенно громко подпевая на припеве: «Этот мир придуман не нами. Этот мир придуман не мной».
- И как же удалось без врача-то управиться? Я места себе не находил. В больнице не смогли никого вам на замену выделить. А тут столько детей. Неужто никто не болел? И лбы не расшибали?
Нина Степановна, до того перекладывающая какие-то документы из одной пачки в другую, замерла. Выпустила листки из рук и подняла на доктора удивленные глаза.
- Как не нашли? – пробормотала она.
- А вы не знали? А как вы могли не знать? – не понял Петр Петрович, подходя ближе. Он был шокирован не меньше директрисы.
Она открыла рот, подумала и закрыла. Потом быстрым шагом пошла к шкафу с документами. Стала в нем рыться. Но так и не нашла документов Носатова Валентина Сергеевича.
- Ничего не понимаю. У нас был все это время доктор в лагере. Приехал в тот же день, как вас увезли в больницу. Может, вы ошиблись? И в больнице просто перепутали?
- Да нет же. Я каждый день осведомлялся, не нашли ли они свободного врача, чтобы заменить меня. Хотя бы ординатора на практике. Но нет. Никого не могли послать.
Нина Степановна побледнела и упала в кресло. Петр Петрович спешно налил ей воды из графина и подал стакан. Женщина сделала несколько глотков и поднялась.
- Самозванец был сегодня у себя, я видела его утром. Идемте, - директриса махнула рукой, призывая за собой доктора. – Будем разбираться.
Но ни Валентина Сергеевича, ни его помощника Левы Хлопова в медпункте не оказалось. Приемный кабинет был прибран и сверкал чистотой, и о том, что здесь целых две недели жили чужие люди, ничего не говорило.
Петр Петрович обрадовался, что они все же дошли до медпункта, потому что в своем кабинете ему было легче привести директрису в чувство. Пришлось отпаивать ее валерьянкой.
- Пустила. Сама. Дура я бестолковая. Самозванца. Даже не проверила! – кляла она себя, прихлебывая из стакана разведенное лекарство.
Врач пытался ее успокоить, но нужных слов так подобрать и не смог.
***
Остаток лета прошел для Кольки совершенно спокойно. Единственное, о чем мальчик никак не мог забыть, были пиявцы.
Они снились ему почти каждую ночь, и мальчик просыпался в холодном поту. Проверял, не покусаны ли руки или шея. Но все было нормально. И он снова засыпал.
Крестик, который с него сорвали тушки, он тогда так и не нашел, поэтому в первые же дни попросил маму сходить с ним в церковь и купить новый крестик.
- Ну, что ты как маленький. Глупости это все.
- Бабушка бы купила! – сказал мальчик.
- Хорошо, - сдалась мама.
И они сходили в ближайшую церковь.
- Только ты один иди в лавку и покупай. А я тут, снаружи постою. А то увидит еще кто, в партию донесут. Не хотелось бы.
И Кольке пришлось самому покупать маленький серебряный крест.
***
Первый школьный день всегда был для Кольки радостным событием. Встречи со старыми друзьями, свежие, загорелые за лето лица. Улыбки. Рассказы о том, как ребята провели лето.
Учителя, еще не замученные жизнью, а тоже свежие и радостные. Поздравляют ребят с новым учебным годом, желают успехов. И еще ничего не задают.
Это потом, завтра, например, снова придется вспоминать таблицу умножения, как писать «тся» и «ться», и куда впадает Волга. А сегодня можно от души наговориться, повеселиться и поделиться переживаниями.
- Колян, здорово! – это Мишка Жуков показался из-за угла и, размахивая портфелем и пакетом со сменкой, бросился к своему школьному другу.
- Миха! – побежал к нему навстречу Колька. – Как лето? Где был?
- Да на даче почти все время торчал!
Мишка был загорелым, почти как негритенок из мультика про льва Бонифация. Только совершенно белые волосы выдавали в нем русского человека, да голубые глаза.
- А ты, как твои дела? Где лето проводил?
- Да меня в лагерь отправили, на море, - начал Колька.
- Везуха! Вот бы и мне на море. Ни разу не был. Как там? Медузы были? Говорят, что они на студень похожи! – усмехнулся Мишка, брезгливо поморщившись.
- Похожи! Не врут люди! – хихикнул Колька, собравшись уже рассказывать другу и про медуз, и про все свои приключения, но вдруг осекся.
Мишка неистово расчесывал укус на шее.
- Чешется? – уточнил Скворцов, напрягаясь.
- Да видно новые жильцы клопов в нашу коммуналку понапускали. Хотя выглядят как приличные люди, - буркнул мальчишка, продолжая расчесывать укус.
Укус был точь-в-точь таким же, какие Колька уже видел однажды. Несколько недель назад. В лагере.
Пока я в небольшом отпуске, другие рассказы будут выходить чуть реже, чем обычно. А это у нас последняя глава Последней смены. Как вам история? Продолжения пока не планируется.
Однако, скоро буду выкладывать вторую конкурсную работу. Она тоже будет про вампиров, и там появятся уже несколько знакомых вам героев.