— Слушай, Аглая, так получилось, что я оказался должен серьёзным людям очень много денег, — сказал Юрий.
— Опять?! — воскликнула Аглая. — Ты ведь обещал, что больше никогда!
— Кто же знал, что так оно всё получится? Интуиция подсказывала, что дело верное. Увы. Не повезло.
— И сколько в этот раз? — спросила Аглая.
Юрий назвал сумму. Аглая схватилась за голову.
— Откуда мы возьмём столько денег? — воскликнула она.
— За это не волнуйся, — ответил Юрий. — Я всё продумал. Если сдавать нашу квартиру посуточно, то через три месяца мы сможем отдать весь долг. В Москве квартиры посуточно очень дорого стоят. А наша к тому же ещё и рядом с метро.
— А где мы будем жить эти три месяца? — спросила Аглая. — Ты подумал?
— Подумал, — спокойно ответил Юрий. — У племянницы твоей. В Сочи.
— У Ирины, что ли?
— У неё, — ответил Юрий. — После того как не стало её мамы, жены твоего родного брата, Ирина живёт одна. В большой квартире. Приедем к ней, как всегда, на всё лето. А в это время нашей квартирой будет заниматься специально нанятый для этого человек.
— А твоя работа?
— А я тебе не говорил?
— Нет.
— Как же это я упустил-то? Вот — память! Меня же уволили. Так что я теперь свободный человек, и мы спокойно можем ехать куда угодно. Да не расстраивайся ты. Всё равно от этой работы толку мало. Мы на квартире больше заработаем.
Аглая задумалась. На кухню вошёл Семён. Ему недавно исполнилось пятнадцать, и поэтому он постоянно испытывал чувство голода.
— Я есть хочу, — сказал он. — Там в кастрюле оставалось ещё немного грибного супа. Можно, я доем?
— Оставалось немного супа?! — воскликнул Юрий. — Да там ещё полкастрюли. Доест он. А о родителях ты подумал?
— Ты ведь ел недавно, — сказала Аглая. — Час назад.
— Если точно, то сорок пять минут назад, — поддержал Юрий жену. — Ты слишком много ешь, Семён. Так нельзя. В наших нынешних обстоятельствах это непозволительная роскошь. Я правильно говорю, Аглая?
— Правильно, — ответила она.
— Обстоятельствах?! — удивлённо воскликнул Семён.
Он понял, случилось что-то невероятное, если ему отказывают в дополнительной тарелке супа.
— Говорите, в чём дело, родители, или я решу, что вы меня разлюбили.
Аглая рассказала сыну о том, что его отца уволили с работы.
— И поэтому я должен отказаться от супа?! — возмутился Семён.
— Не только поэтому, — ответила Аглая. — Вдобавок к этому твой отец неверно оценил свои способности заглядывать в будущее, и в результате мы снова должны кучу денег. Поэтому предлагаю оставить суп на ужин.
— Это правда, отец? — строго спросил Семён. — Ты опять вернулся к игре?
— Правда, сынок, — ответил Юрий. — Не смог удержаться. Прости. Был уверен в победе своей любимой команды, а в результате...
— И теперь у тебя проблемы с серьёзными людьми? — задумчиво произнёс Семён. — И они требуют вернуть долг?
— Увы, — тяжело вздохнув, грустно произнёс Юрий. — Но я знаю, как решить эту проблему.
Юрий озвучил план сдачи их московской квартиры посуточно и переезда на время из Москвы в Сочи к их любимой племяннице и двоюродной сестре.
— Как тебе идея, сынок?
— Идя неплохая, — ответил Семён. — В том смысле, папа, что твоя мысль движется в правильном направлении. Но почему ты хочешь жить в Сочи только три месяца?
— За три месяца мы сумеем заработать необходимую сумму? — ответил Юрий.
— Узко мыслишь, отец. Зачем-то ограничиваешь наши возможности какой-то суммой, которую ты должен.
— А что ты предлагаешь?
— Да, сынок, — сказала Аглая, — что предлагаешь ты?
— Предлагаю сдавать нашу квартиру постоянно. Первые три месяца, чтобы расплатиться с долгами, а дальше, чтобы жить в Сочи, уже ни в чём себе не отказывая.
Юрий многозначительно посмотрел на жену.
— Вот, Аглая! — сказал он. — Здравый подход к делу.
Юрий посмотрел на Семёна.
— Какой же ты у меня всё-таки умный, сынок. И в кого ты такой?
— А сам-то ты как думаешь, отец?
— Ума не приложу, сын. Разве что в свою бабушку.
— Какую именно? Их у меня две.
— В маму твоей мамы. Она такая же вот... Умеет широко мыслить...
— Юрий тяжело вздохнул. — Но в любом случае я всё равно горжусь
тобой.
Он посмотрел на жену.
— Мы поступим, как предлагает наш сын! — уверенно произнёс Юрий.
— А можно мне за это ещё тарелку супа со сметаной? — попросил Семён.
— Можно, — разрешил Юрий.
Он посмотрел на жену.
— Какого сына вырастили! — многозначительно произнёс он. — Налей ребёнку супа.
— Со сметаной, — напомнил Семён.
— Обойдёшься, — сказал Юрий. — Сметана на ужин.
— Осталось только уговорить Ирину, — сказала Аглая, наливая Семёну суп.
Семён строго посмотрел на неё.
— Я уверен, мама, что ты с этим справишься, — сказал он и приступил к еде.
— Звони сейчас же племяннице и говори, что мы скоро приедем, — нетерпеливо произнёс Юрий.
Аглая уже взяла в руки телефон, но Семён остановил её.
— Извините, что снова вмешиваюсь, — спокойно сказал он. — Но будет лучше, если сейчас мы никому звонить не будем. Зачем раньше времени беспокоить Ирину? У нас ещё очень много других незаконченных дел. А ей мы позвоним, обязательно позвоним. Когда приедем в Сочи.
Семён продолжил есть суп. А родители какое-то время молча и с восхищением смотрели на него.
Первой нарушила молчание Аглая.
— Нет, — решительно и твёрдо сказала она, — пожалуй, наш сын не в мою маму.
— А в чью? — спросил Юрий.
— В твою! — уверенно ответила Аглая.
А в то же самое время, когда Юрий, Аглая и Семён планировали переезд в Сочи, Ирина сидела на кухне своей огромной сочинской квартиры, оставшейся ей от родителей, и думала о том, как будет жить дальше, потому что час назад узнала, что скоро станет мамой.
— Работы нет, — рассуждала она, — мужа тоже нет и, скорее всего, в ближайшее время не будет. Потому что единственный претендент на мою руку и сердце исчез сразу, как только узнал, что станет папой. А когда появится другой, неизвестно. Остаётся один единственный выход. Буду сдавать посуточно свою большую квартиру рядом с морем. На эти деньги стану жить и снимать маленькую квартиру.
А ещё через две недели Аглая позвонила Ирине.
Ни «здравствуй», ни «как твои дела и всё ли у тебя в порядке?», ни «удобно ли тебе сейчас разговаривать?». Ничего такого. Аглая даже не представилась. Была уверена, что Ирина её сразу по голосу узнает.
— Ирина, ты помнишь, что скоро лето? — сразу произнесла Аглая.
— Помню, через два месяца, — растерянно ответила Ирина, пытаясь при этом сообразить, кто же это ей звонит с неизвестного номера.
— Через полтора, — уточнила Аглая. — Поэтому я и звоню. Чтобы напомнить о нашей договорённости. Надеюсь, договорённость в силе?
Ирина очень хотела ответить, что с договорённостью всё в порядке, но не понимала, о чём речь. А кроме того, ей ведь было интересно, с кем она всё-таки разговаривает. Поэтому и спросила.
— А вы кто?
Аглая обиделась. И представилась не сразу, а только после того, как отчитала Ирину за то, что та не узнала её по голосу.
— А я ведь родная сестра твоего отца, — гордо сказала она, когда устала ругаться. — И хочу тебе напомнить, что, когда его не стало, я часто навещала и тебя, и твою маму. Хотя мне это было ой как непросто, мотаться из Москвы в Сочи каждое лето. Но я это делала. Делала вопреки всему, несмотря ни на какие преграды. И хочу, чтобы ты это помнила.
— Я помню, тётя Аглая. Вы приезжаете к нам каждое лето вместе с дядей Юрой и Семёном.
— Я вижу, как ты помнишь. Родную тётю по голосу не узнаёшь.
— С голосом у вас что-то, — начала оправдываться Ирина, — трудно узнать.
— Всё в порядке с моим голосом. А вот ты, Ирина, изменилась. И не в лучшую сторону.
— А прошлым летом, тётя, вы мне говорили, что люди не меняются.
— Правильно. Не меняются. И я уверена, что ты можешь ещё всё исправить, перестать притворяться не той, кто ты есть в действительности, и снова стать хорошей девочкой, какой я всегда тебя знала.
— Я постараюсь, тётя. Что от меня требуется? Вы сказали, что мы о чём-то договаривались? Вам не трудно напомнить, о чём именно?
— Как? Ты и этого не помнишь?
— Чего этого, тётя? Выражайтесь конкретнее.
— Прошлым летом, когда мы уезжали от тебя, тогда была ещё жива твоя мама, мы договорились, что через год снова приедем. Ну? Вспомнила?
— Да, — ответила Ирина, — вспомнила. Было такое. И что?
— Как что? Мы приехали. Сразу предупреждаю, что мы снова приехали надолго. Мы сейчас на вокзале. Скоро будем.
— Подождите с вокзалом, тётя, — ответила Ирина.
— В смысле «подождите с вокзалом»?
— Не спешите его покидать. Вы сказали, что приехали погостить надолго.
— Ну, да.
— «Надолго» — это насколько?
— На всё лето. Как и договаривались.
— Так ещё ведь не лето, тётя Аглая, — ответила Ирина.
— Не лето, — согласилась Аглая. — И что ты хочешь этим сказать?
— Ничего, кроме того, что уже сказала. Мы ведь договаривались, что вы приедете летом? Так?
— Так.
— Вот летом и приезжайте.
— Как летом? Но до лета ещё два месяца!
— Полтора, — уточнила Ирина.
— И где нам быть всё это время?
— Снимите квартиру.
— У нас нет денег.
— Что же это вы в Сочи без денег приехали? На что рассчитывали?
— На твоё гостеприимство.
— С этим ничего не получится.
— Почему?
— Потому что я вас не люблю.
— Как «не любишь»?
— Вот так, — ответила Ирина. — Просто. Не люблю, и всё. Ни вас, ни дядю Юру, ни сына вашего Семёна. Пока были живы родители, я вас терпела. Ради них. Но теперь, когда полгода назад и мамы не стало, в этом нет надобности.
— Как нет надобности? Почему нет?
— Я же сказала. Потому что нет тех, ради кого это стоит делать.
Телефон, по которому разговаривала Ирина, был включён на громкую связь, и Юрий с Семёном всё слышали.
— Давай, мама, я с ней поговорю, — сказал Семён.
— Сейчас с тобой Семён говорить будет, — сказала Аглая, передавая сыну телефон.
— Здравствуй, Ирина.
— Здравствуй, Семён.
— Вот ты сказала, что нет надобности нас терпеть. Как это понимать? Что значит это твоё «нет надобности»? Мы ведь твои родственники!
— И что?
— Не перебивай. Что за привычка? Я этого не люблю.
— Прости, Семён. Продолжай.
— Я согласен с тем, что ты не обязана нас любить, — продолжил Семён. — И мы не требуем этого от тебя. Тем более что и мы тебя тоже не любим. Но родственные отношения обязывают тебя к другому.
— К чему?
— Вести себя по отношению к нам соответствующим образом.
— А именно?
— Быть доброй, великодушной, чуткой, сочувствующей. Ты должна постоянно думать о том, что мы, как твои родственники, подумаем о тебе, Ирина, и бояться причинить нам неудобства. Ты понимаешь, что тем самым, что сейчас отказываешь нам в гостеприимстве, ты делаешь хуже только себе?
— Чем я делаю себе хуже?
— Тем, что, совершая несправедливость, ты творишь зло. И в результате твоя совесть не даст тебе не то что спокойно спать, она тебе жить спокойно не даст. С горьким сожалением ты будешь постоянно думать о том, что совершила. И в конце концов это негативно скажется на твоём здоровье.
— Откуда такая уверенность, Семён, что я так много должна вам? И что, если вы этого от меня не получите, то я буду очень сильно переживать по этому поводу?
— Ну, это просто, Ирина, — снисходительно ответил Семён. — Всему причиной наше кровное родство. Оно неизбежно влияет на твоё к нам отношение.
— И что это значит?
— Это значит, что наше родство заставляет тебя быть излишне чувствительной по отношению к нам, к твоим родственникам. Кстати, чем ближе родственник, тем значительнее и чувствительность. Ты об этом не знала?
— Впервые слышу.
— А оно так и есть. И в результате ты начинаешь за всё очень сильно переживать и при этом скрывать свои переживания. А это, в свою очередь, как я уже сказал, негативно сказывается на продолжительности жизни.
— Может быть, поэтому мои родители так рано покинули меня? — задумчиво произнесла Ирина. — Потому что слишком чувствительно относились к вам как к своим родственникам?
— Не может, а именно поэтому, — уверенно произнёс Семён. — Я помню твоих родителей, Ирина. Это были очень добрые, очень гостеприимные люди. Чувствительные! Ради других готовы были лишить себя всего.
— И я помню. Потому что они не только себя всего лишали ради вас, но и меня.
— Вот видишь, ты тоже помнишь.
— Такое трудно забыть.
— И не надо. Зачем забывать? Родителей своих нужно помнить всегда.
— Буду помнить.
— И это правильно. Ну так что, Ирина? Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Поняли.
— Значит, мы едем к тебе?
— Не едете.
— Почему? Тебе было мало того, что я сказал? Могу добавить.
— Дело не в этом, — ответила Ирина.
— А в чём? — недоумевал Семён.
— В том, что у меня тоже есть проблемы.
И вот тогда телефон взял Юрий.
— Разреши теперь мне, сынок. Хочу тоже сказать пару слов твоей сестре. До сих пор слушал молча, но больше молчать сил нет. Давай телефон, кому сказал.
Семён отдал телефон отцу.
— Здравствуй, Ирина. Это Юрий. Дядя твой.
— Здравствуйте, дядя Юра. Что вы хотели сказать? Говорите. Я вас внимательно слушаю.
— Вот ты сказала, Ирина, что у тебя тоже есть проблемы.
— Есть.
— Вздор, — уверенно произнёс Юрий. — Ну какие у тебя в твоём возрасте могут быть проблемы?
— Меня бросил любимый, — ответила Ирина.
— И это всё?
— Ещё я жду ребёнка.
— Вообще не проблема.
— Сейчас мне очень нужны деньги.
— Зачем тебе деньги, девочка? Деньги портят человека. Поверь мне. Я знаю, что говорю. Все мои беды из-за них. А что касается ребёнка, которого ты ждёшь, то... Какой срок?
Ирина назвала срок.
— Считай, что эту проблему мы уже решили. Я знаю одного очень хорошего специалиста. Он как раз сейчас тоже в Сочи. Мы с ним сюда ехали в одном купе.
— Вы познакомились с хорошим специалистом в купе? Когда сюда ехали?
— Ну да. Я же говорю.
— С чего вы взяли, что он хороший специалист?
— Ну, поверь мне. Хорошего человека сразу видно. У него добрые глаза. Аглая, подтверди.
— Подтверждаю, — сказала Аглая. — Добрые глаза. А ещё он постоянно улыбается.
— Плохие люди не способны иметь такие добрые глаза и всё время улыбаться, — продолжал Юрий. — Мы обменялись телефонами. Я ему позвоню, он не откажет. Теперь что касается всего остального. Слушай меня внимательно.
Но Ирина больше не хотела слушать.
— Что-то мне подсказывает, дядя, — сказала она, — что это бессмысленное занятие — что-то вам говорить.
— Почему?
— Потому что вы всё равно меня не понимаете, и моё с вами родство — оно какое-то странное.
— В каком смысле?
— В смысле «одностороннее», — ответила Ирина.
— Это как?
— Как бы вам объяснить? — Ирина задумалась. — Ну, это как будто с одной стороны я являюсь вашей родственницей и поэтому обязана вам, и вы вправе от меня что-то требовать.
— Так. И что?
— А при этом, с другой стороны, вы как будто моими родственниками не являетесь. И поэтому ничем мне не обязаны, и я не могу что-то требовать от вас. Одностороннее родство у нас какое-то получается, дядя Юра. Не согласны?
— Почему одностороннее? — удивился Юрий. — Ты тоже можешь о чём-нибудь нас попросить. По-родственному. И если это не что-то невозможное и выполнить твою просьбу будет в наших силах, мы обязательно это сделаем.
— Точно сделаете?
— Обязательно. Если это в наших силах.
— Это в ваших силах.
— Тогда проси! Но учти, денег у нас сейчас тоже нет. Но в остальном, если что по хозяйству помочь или свести со специалистом для решения проблем, пока не поздно. Это сколько угодно. Слушаю тебя. Говори. Чего ты хочешь от нас?
— А не пошли бы вы, дорогие родственники...
Ирина говорила минут пять. Сказала всё, что хотела, и даже больше. В выражениях не стеснялась, а когда закончила говорить, выключила телефон.
Родственники пытались дозвониться до Ирины, но ей было не до них. И поэтому она спокойно сбрасывала их звонки, нисколько по этому поводу не переживая. ©Михаил Лекс. Можно ещё почитать на эту тему: