Он был псом войны, настоящим волкодавом, прошедшим огонь, воду, болота, пустыни и ядовитые джунгли. Он по праву гордился собой и считал, что способен на все. Там, где другие сдувались, падали и просили их пристрелить, чтобы больше не мучиться, он только сжимал зубы, закидывал ношу на плечи и шел вперед. Шел за себя и за того парня. То есть вместе с тем парнем, который удивлялся, как в простом человеке может быть столько выносливости.
Его уважали командиры, им восхищались подчиненные. Но судьба решила наказать его за гордость и подкинула задачу, которая ему не по плечу. Сначала все казалось легкой прогулкой. Ну что такое десять километров по пересеченной местности для опытного бойца? Поэтому на пункт он пришел, лишь едва запыхавшись. И с недоумением отметил, что начальство запыхалось еще меньше, несмотря на возраст.
- Сначала копаем. Отсюда и до обеда, - велело начальство. – Весь этот участок надо перекопать. А потом я покажу, где траншеи выкопать.
И начальство само взяло лопату, чтобы показать пример. Вот тут его настигло первое разочарование. Он-то, выкопавший десятки километров окопов, считал, что ему нет равных. Но за начальством он едва успевал. А оно, начальство, еще отпускало язвительные замечания насчет хилая молодежь нынче пошла, как же вам доверить Родину защищать, с такими защитниками придется сразу в плен сдаваться.
Он ускорил темп. Солнце жарило, пот заливал глаза, мухи нашли его спину удобным плацдармом и периодически приземлялись на отдых. И все равно он едва успевал за начальством.
- Ладно, отдохни, тут ухе без тебя докопаю, - смилостивилось начальство.
Он устало оперся на лопату и промокнул лоб портянкой. Да уж, неплохой темп.
- Ну все, отдохнул, пойдем дальше окапываться, - велело начальство.
Лопата с каждым взмахом становилась все тяжелее. Дыхание срывалось. А начальство снисходительно поглядывало на него и периодически приносило воды, освежиться. Он посмотрел вверх и обнаружил, что солнце только на полпути к зениту.
- Давай-давай, работы еще много, надо все обязательно сегодня успеть, - подбадривало его начальство. – А если не успеем, ты знаешь, чем это чревато.
Он знал. Если не успеют сделать все, что запланировано, это будет полный крах. Оборона страны рухнет, прервется связь времен, катаклизмы накроют планету, а Сыктывкар сдвинется на два сантиметра в сторону Вашингтона. А главное – репутация начальства будет безвозвратно уничтожена. Приличные люди не будут подавать ему руки, не будут одалживать спички и соль, не будут уважать. А будут насмехаться и отпускать ехидные шуточки за спиной. И прежнюю репутацию уже будет уже не вернуть. А так подвести начальство он не мог. Потому что – когда прижимают начальство, оно делает жизнь своих подчиненных совсем невыносимой. Так что ему будет гораздо хуже.
Поэтому он напряг мышцы, открыл второе дыхание и отогнал от себя мысли об удобном плетеном кресле и кружке холодного кваса. А лучше пива. Траншеи были готовы.
- Теперь расчищаем место от растительности, - скомандовало начальство.
Он вздохнул и покорно принял позу буквы зю. Эта работа полегче, чем копать, но уж очень нудная, требующая внимательности и скрупулезности. Ибо, стоит пропустить что-то, и начальство озвереет. Не любит оно такого, чтобы пропускали. Любит, чтобы все, до мельчайшей травинки, было выкорчевано с корнем.
Ему казалось, что он уже расчистил как минимум десяток гектаров, но, когда он поднял голову, то увидел, что до края еще далеко. Мужественно закусив губу, он продолжал трудиться.
- Так, теперь большие деревья надо спилить, сейчас инструмент дам, - сказало начальство, удовлетворенно озирая фронт работ.
- Надеюсь, не пилку для ногтей? – пошутил он.
- Дошутишься, - погрозило пальцем начальство и принесло двуручную пилу.
Пила шла туго, застревала в смолистой древесине.
- Давай, давай, поднапрягись. Я сейчас отпущу, а ты дергай. И-и раз! Командовало начальство.
Опилки летели во все стороны, даже вверх, и липли к мокрой коже. Но с деревом они справились.
- Так, в целях маскировки ствол надо отнести туда, - начальство указало направление. – Ветки не руби, только время потеряем, так тащи.
Он ухватил ствол и поволок дерево к указанному оврагу. На полпути выдохнул и решил дать себе тайм-аут. Хотя бы пару минут.
- Устал? – посочувствовало начальство. – Ну постой тут, дальше я.
Ухватило дерево и резво поволокло его к оврагу, умудряясь при этом радостно что-то напевать. Почувствовав угрызения совести, он догнал убегающий ствол и подхватил его.
- Верно, вдвоем быстрее, - одобрило начальство. – Перерыв, перекус, а то ты совсем спекся, смотрю.
После обеда рутина продолжалась. Надо было укрепить строения и заградительные конструкции, подкрасить, где краска облупилась, убрать мусор, чтобы даже самый опытный шпион его не нашел.
К вечеру все, запланированное начальством, было выполнено. Но он не расслаблялся. Знал, что обратно они пойдут с грузом. Который в четыре раза превышал тот вес, с которым шли сюда.
- Так, это ты возьмешь, это тоже ты, хотя нет, лучше я, ты не донесешь, это в мой рюкзак сложи, а это в сумку.
Он беспрекословно выполнил все указания. Смеркалось. Дорога обратно казалась в три раза длиннее. Ноги заплетались, лямки рюкзака натирали плечи, сумки, похоже, так растянули руки, что они стали как у гиббона. Начальство резво чесало впереди.
- Поднажми, а то опоздаем, - велело оно.
- Бабушка, ну давай чуть помедленнее, - взмолился он, опытный спецназовец, пес войны, прошедший и так далее. – Ну не успеем на эту электричку, следующая через сорок минут. Ничего страшного, подождем. И скажи – зачем мы все это барахло несем домой? Что в нем ценного?
- Устал, ох, я ж тебя замотала, - заохала бабушка. – Ну давай, поднапрягись, совсем немного осталось. А барахло это очень ценное. Там две банки вишневого варенья с прошлого года, оно, правда, засахарилось, но есть еще можно. И банки трехлитровые, я Клавдии Михалне обещала вернуть, да все не случалось, она третий раз напоминает. И вообще, не оставлять же это на даче. Я тебя специально и позвала, чтобы мы все за один раз унесли. Ну давай отдохнем, действительно, присядем вон на бревно. Что-то я тоже немного устала.
- Немного устала? – спросил он.
И, не в силах больше сдерживаться, расхохотался.
- А ты поживи с мое, - бабушка присоединилась к веселью. – Ладно, пойдем, потерпи еще немного. А дома я тебе оладьев нажарю, с изюмом, как ты любишь. И компоту холодного попьем, я еще вчера наварила. Если тебе тяжело, давай я одну сумку возьму.
- Нет уж, - отказался он и пошел к станции электричек, вдохновленный мыслью об оладьях и холодном компоте.
Еще рассказы с надеюсь неожиданным концом:
Один вечер из жизни гопника Бориса
Любовь заставляет творить великие дела