Итак, продолжаем наш рассказ. Первая часть была о Петербурге, а вторая - о
Москве, а третья - о Нижнем Новгороде. Отдохнув денёк от впечатлений, полученных в Нижнем, англичане вплотную подошли к основной цели своей поездки. Существовало движение во главе с епископом Оксфордским, которое пыталось украсить и разнообразить скромные англиканские службы. Для этого изучали службы в других церквях и налаживали контакты с католичеством и православием. За этим Лиддон и Кэрролл приехали в Россию и сейчас собирались в Троицу, к митрополиту Филарету.
Но сначала Кэрролл посетил Малый театр, «на самом деле оказавшийся большим красивым зданием»; публика ему очень понравилась, зал нареканий не вызвал, но спектакль всё равно не смог затмить нижегородского «Аладдина» с А.П. Ленским. Но ничего, с 1876 года мастер сцены Ленский украсил своей игрой столичный Малый театр!
А рано утром в сопровождении уже знакомого нам епископа Леонида они отправились поездом в Троицу, чтобы встретиться там с митрополитом Филаретом. В обществе епископа они чувствовали себя легко и непринуждённо. Поездка по новой дороге (считавшейся образцовым акционерным обществом) прошла незаметно.
«Епископ, несмотря на свое ограниченное знание английского, оказался очень разговорчивым и интересным попутчиком», - замечает Кэрролл.
Митрополит Московский Филарет был фигурой исторической. В 1823 году именно он составлял тайное завещание, по которому престол переходил от Александра I к его брату Николаю I минуя второго по возрасту Константина. Он венчал на царство Николая I, а позже Александра II. И ему Александр II поручил окончательную редакцию Манифеста 1861 года об отмене крепостного права в России: митрополит обладал простым и ясным слогом.
На днях ожидалось празднование 50-летие служения Филарета на посту московского митрополита, по какому поводу Лиддон вёз ему поздравления из Оксфорда. Англичане посетили службу в Успенском соборе монастыря, где необычным гостям показали скрытые от прихожан стороны церковных обрядов.
Позже их ознакомили с богатой ризницей и учебными мастерскими, где обучали, в том числе, искусству фотографии, но «исключительно для духовных целей», как уточняет Кэрролл. Сам Кэрролл, в довершение своих талантов, был виднейшим фотографом Англии, и его снимки носили характер исключительно светский.
От великолепия продаваемых здесь икон разбегались глаза, так что было трудно решить, «что купить, а что не купить». Кэрролл с благодарностью вспоминает незнакомого им человека, хорошо говорившего по-французски и уделившего много внимания англичанам. Он оказался князем Чирковым; князь помогал делать покупки, он со знанием дела справлялся о цене и пересчитывал сдачу.
Незаметно наступило время приёма у Филарета. В своей остроумной манере Кэрролл рассказывает об этом:
«Архиепископ говорил только по-русски, поэтому беседа между ним и Лиддоном (чрезвычайно интересная и длившаяся более часа) происходила в весьма оригинальной манере — архиепископ делал замечание на русском, епископ (Леонид) переводил его на английский, затем Лиддон отвечал по-французски, а епископ уже излагал его по-русски архиепископу. В результате беседа, которая проходила только между двумя людьми, потребовала использования трех языков!»
«Мы вернулись с епископом вечерним поездом, проведя один из самых запоминающихся дней нашего путешествия», – пишет Кэрролл.
На другой день (не успев даже позавтракать) он был на молебне в Благовещенском соборе Кремля. Пышный крестный ход к Москве-реке произвёл на Кэрролла большое впечатление своей многолюдностью и пышностью.
Ещё раз посетив Троицу в день юбилея Филарета, они поднялись «на великую колокольню Троицкого монастыря, с которой открывался замечательный вид, и рассмотрели через мой телескоп группу башен на горизонте, в сорока милях от монастыря,— я думаю, это была сама Москва».
Пролетели три недели в Москве. Вечером, накануне отъезда они
«прошли через Кремль и, таким образом, получили последнее впечатление об этом чрезвычайно красивом ансамбле зданий, возможно, в самое лучшее время — море холодного прозрачного лунного света, заливающего чистую белизну стен и башен, и мерцающие блики на золотых куполах, чего не увидишь при свете солнца, ибо солнечный свет не смог бы выхватить их из темноты,— так мы их увидели ночью».
Им предстояло возвращение в Петербург, который в лунном свете не менее прекрасен.
Загадочная луна, которая то и дело пропадает в лёгких облаках, но за ними угадывается, невольно напоминает нам Чеширского кота, что мог растаять, оставив после себя лишь одну улыбку.
Заглядывайте в наш Телеграм-канал, там тоже много интересного!
Эта и другие статьи написаны, чтобы помочь создавать волшебное настроение круглый год.
Ваша фабрика елочных игрушек XMAS TOYS.