Он считался в институте красавчиком и бабником. Сколько у него было девушек, никто не знал, наверное много. Впервые я увидела его, когда училась на третьем курсе института. Может быть, и не увидела бы никогда, если б он этого не захотел.
Как опытный бабник и знаток девичьей души, он начал «охоту». В план «охоты» включались определённые действия, которые он выполнял методично и как будто по расписанию. Например: утром встречался мне у входа в институт; после первой пары – у главной аудитории; в обед – заходил в кафешку, где я постоянно обедала.
При этом он просто пристально смотрел на меня, не говоря ни слова, потом уходил. Так он «приручал» меня к себе, и когда я не видела его, например, утром, я начинала дёргаться, искать его взглядом, мне было некомфортно. Так я постепенно была приручена на уровне желания видеть его ежедневно. Вопросы – «где же он?» или «почему его нет?» вертелись в голове, не давая покоя.
Возникла стойкая зависимость от взгляда и безмолвного присутствия этого «охотника». Не дай бог, если он не появлялся мне на глаза два-три дня! Это был форменный кошмар! Я ни о чём думать не могла, всё ждала, оглядывалась, искала его.
Так я оказалась в ловушке, из которой можно было выбраться и достаточно легко, но у меня не было никакого желания выбраться из открытой настежь ловушки. Она мне нравилась, я к ней привыкла.
*****
Вторым этапом «охоты» было знакомство и первые тактильные контакты.
Однажды ранней весной, выйдя после тренировки на улицу, я почувствовала его присутствие где-то рядом. Не видела, но знала наверняка, что он близко.
Он медленно вышел навстречу - красавчик, бабник и мой охотник. Мы познакомились.
Позже я поняла, что он был прекрасным психологом и знатоком женщин. Уж он-то знал, как нужно себя вести с каждой из девушек, я не была исключением. Опытный и ловкий «охотник» даже руки моей не коснулся.
Про меня он тоже всё понял. Я не была любителем объятий, поцелуев и прочих тактильных контактов, исключением были мои родные и подруги.
Начался второй этап «охоты», продолжавшийся почти год со дня знакомства. Мои подруги посмеивались, удивляясь, что он, этот известный всему городу бабник, ни разу не поцеловал меня и даже не пытался этого сделать.
И только моя любимая школьная подруга, бывшая в это время замужем, не задумываясь, ошарашила меня:
- Не обижайся и не злись, у него, кроме тебя, есть с кем целоваться и не только целоваться!
Так впервые я задумалась, что мой «охотник» не так хорош, как хочет казаться. Было ощущение, что в отношениях с ним мне хорошо, но что-то постоянно угнетает. Хотелось уйти, но что-то удерживает.
Он мало рассказывал о себе, но много говорил о любви ко мне. Уверенности в том, что меня любят, и я единственная, у меня не было. Появилось ощущение, что мной пользуются.
Я гнала от себя эти сомнения. И снова «охотник» почувствовав изменения, происходящие во мне, изменил тактику охоты. Дарил цветы, подарки и однажды почти насильно поцеловал меня на глазах студентов и преподавателей.
Такого я никак не ожидала. «Охотник» твёрдо решил показать всем, что я принадлежу ему, что наши отношения зашли так далеко, что впереди только свадьба.
Мне было стыдно, не хотелось, чтобы обо мне судачили в институте, да и замуж я не хотела.
Этим поцелуем начался заключительный этап в отношениях. «Охотник» решил, что дело сделано и со мной можно не сильно церемониться. Стал опаздывать на свидания, или вообще не приходил, объясняя маминой болезнью или дракой при защите какой-то женщины.
Когда я решала порвать отношения, «охотник» предупреждал, что разговоров и так много ходит обо мне, а будет ещё больше. Но это не угрозы были, а ласковые слова заботливого любимого о чести своей будущей жены.
Я слушала их и моя решимость оставить «охотника» таяла. Ловушка захлопнулась!
Это был мой первый брак, который длился два года, из них год мы жили в разных городах. И только в браке я поняла, что муж у меня страдает обыкновенным бытовым алкоголизмом, отягощённым любовью к женщинам.
У меня тогда вообще не было уверенности, с кем именно я имею дело. Человек под алкоголем и трезвый - это две разных личности. Утром – инженер, секретарь заводского комитета комсомола, вечером – тупое существо без мозгов, без памяти, не способное вымолвить ни слова.
Хорошо, что я быстро поняла, что такие отношения разрушат мою личность, да и мужу я вряд ли помогу. Я вырвалась из ловушки!