— Кого?
— Ну, как кого — их. Кошек. Томасину с Петруччио. А то он мне тут, уже после того, как вы уехали, выдал одну фразу, а я теперь думаю, слышит или не слышит. Ляпну еще что-нибудь.
— А я откуда знаю, слышит или не слышит. Твой же дядя, — и Максим захихикал. Нет, конечно, никакого смеха Эдуард не слышал, но вот ощущение было именно такое — что Максим тихо про себя хихикает и еле сдерживается, чтобы не засмеяться в открытую.
— И как ты это себе представляешь? — спросить, что ли? «Дядя, а ты случаем с кошками не разговариваешь?». Мы с ним, знаешь ли, не пьем на пару как-то по столько, чтобы такой вопрос уместно выглядел.
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «Чувствующий» дядя и «незаслуженная конфета» — это 35 часть рассказа про «дичь» по имении Эдик. Так уж получилось, что у истории про странную белую кошку Томасину образовался вполне себе самостоятельный вбоквел.
Насколь длинным и масштабным он будет — не знаю. Но все рассказы про Эдика я буду помещать в отдельную подборку, а не в «Томасину». Ну, а поскольку вбоквел берет свое начало в истории про Томасину, то ниже привожу ссылки на начало истории про Томасину и на предыдущую часть и начало истории про Эдика.
Начало истории про Томасину:
Начало истории про Эдика:
Предыдущая часть про Эдика:
Тут Максим уже не сдержался — захохотал. Видимо представил себе сцену, как Эдуард и его дядя Эрнест при употреблении изрядной дозы горячительного дошли до такой стадии «кондиции», когда вопрос, а не разговаривает ли кто с кошками, выглядит вполне здраво, разумно и даже логично.
— Ага, тебе смешно. Ну, спроси у Томасины. Пожалуйста. Она ведь точно знает, слышит он их или нет.
На какое-то время в трубке наступила тишина, видимо, Макс все-таки решил поинтересоваться у кошки, слышит их Эрнест Вильгельмович или нет.
— Не переживай, не слышит. Вот так, как ты — не слышит. Он их чувствует.
— Это как?
— Ну… Ты же ведь тоже животных чувствуешь. Даже если откинуть твою способность разговаривать с ними, которая совсем недавно проявилась, чувствуешь. Вот и твой дядя также. Впрочем, как Томасина говорит, он и людей очень хорошо чувствует. Люди с такими способностями, как у него, обычно врачами становятся. Или ветеринарами. Твой дядя мог в свое время поступить на медицинский, но выбрал другую дорогу.
— Вот ведь!
— Ага, ты повозмущайся еще. Самому-то не смешно?
— А что мне смешно должно быть? Дядя мог стать врачом, ветеринаром, а вместо этого на политэкономический пошел.
— Угу. Чья бы корова. Сам-то ведь тоже мог и на медицинский поступать, и на ветеринарный, а пошел почему-то на юридический.
— Так это…
— Хочешь сказать — «другое»? — тоже самое это. Ладно, покедова. Хотя, нет, подожди, тут Томасина еще…, — и снова в трубке на какое-то время наступила тишина, — Ага, вот, слушай: дядя твой при необходимости и сейчас может духов вызывать или бесов гонять. Или первую помощь оказать вполне профессионально. Но не потому, что он этому учился, умеет к информационным каналам, сам того не осознавая, подключаться и считывать информацию. Но, необходимости нет, поэтому он не врач, не знахарь, не монах или священник, а тот, кто есть. А вот теперь всё, пока, — и Макс нажал отбой.
Эдуард шел домой, а в голове так и вертелось — «дядя умеет к информационным каналам подключаться».
То-то он с шаманом плясать и начал, и духов видел, и зверей слышал… И что это за информационные каналы такие? Господи, как мало мы еще знаем, оказывается! «Алису» создали и радуемся. Искусственный интеллект! Супер! А про то, что есть еще интеллект кроме нашего, даже не задумываемся. Ну, как же! — человек — вершина эволюции! А то, что кальмары Гумбольдта способны информацией обмениваться, это как? — не интеллект?
Васька шла рядом. Она чувствовала настроение хозяина, поэтому не лезла, просто шла, о своем думала. И мысли у неё были схожие. Нет, она не умела читать мысли, просто, как и многие собаки, была эмпатом, да и, к тому же, разговор хозяина с Максимом прекрасно слышала.
Странные все-таки люди. Считают себя исключительными, будто только они и умеют разговаривать и общаться. А остальным это типа не дано. Ага. Вон, Томасина при желании, я уверена, и с лягушкой сможет договориться, и с кузнечиком.
Так, молча, каждый в своих думах, и дошли до дома.
Юрий общался с Дарей, Эдуарду забавно было наблюдать, как тот учит собаку давать лапу. Даря, прекрасно знавшая команду, делала вид, что «моя твоя не понимай», совала то правую, то левую лапу, то носом тыкалась, для мотивации обучения и для закрепления рефлекса получала очередную вкусняшку — в общем, развлекалась, как могла, да своего хозяина заодно развлекала. Эдуард не стал мешать, тихонько прикрыл дверь в комнату брата и отправился на кухню — сварить кофе да перекусить немного. А потом уж пойти к себе и поработать.
Планам в полном объеме, правда, не суждено было сбыться: по дороге на кухню его перехватил дядя.
— Элеонора только что звонила. Через два часа встречаемся с ней. Она, кстати, тебе не звонила?
— Нет. А должна была?
— Ну, раз еще не звонила, значит, скоро позвонит. Она серьезно намылилась со мной в Малайзию, так что…
— Я понял тебя: в ближайшее время и, надеюсь, в последующее, я смогу отдохнуть от неё.
— Ну, это-то да, только не забывай про звонок. Думаю, не только позвонит, но еще и встретиться с тобой захочет.
— Зачем? — Эдуард аж мысленно вздрогнул, представив, что ему снова придется встречаться с его «драгоценной» рыбой.
— Ну…, откуда я знаю, зачем. Девушки создания такие, непредсказуемые. Может, хочет тебе свое «фе» высказать. Переговоришь, и узнаешь, — и дядя удалился к себе.
Как всегда, в своем репертуаре: сказал, огорошил и ушел.
Кофе пришлось варить дважды. И второй раз — после разговора с Элеонорой по телефону, чтобы снова собрать мозги в кучку и настроиться на рабочий лад. И, действительно, она попросила встретиться. Типа ей надо поговорить, объясниться, чтобы никаких недоразумений не оставалось. Встретиться договорились на следующий день.
Работа личного присутствия в ближайшие два дня не требовала, всё шло по накатанной, и Эдуард в который раз порадовался, что на сотрудниках в свое время он решил не экономить, зарплаты и премии все получали приличные, перебегать никто никуда не собирался, да и работали всё не за страх, а за совесть. Да, первый год было тяжело: зарплаты, аренда, прибыли почти не оставалось. Хорошо, что в минус не уходили. Но, шло время, росла клиентская база, появлялись новые клиенты, и… — в общем, на счет хлеба насущного и подушки безопасности можно было не переживать, хватало на всё с лихвой. Даже оставалось.
Пообщавшись с кем по телефону, с кем в мессенджере, задумался, а завтра-то с кем вперед встречаться — с Элеонорой или с Максимом? У Макса — вторая смена, так что и первый, и второй вариант подходил: с «рыбой» встреча была запланирована на шестнадцать часов. Прикинув и так, и эдак, решил, что сперва встретится с Элей, а потом уж поедет к Максиму — приятное напоследок, как говорится. А в том, что встреча с Максимом будет намного приятнее, чем с Элеонорой, Эдуард нисколько не сомневался.
И не ошибся.
Элечка, рыбка «драгоценная», даже ни в коей степени не старалась скрыть своего не то что разочарования, а пренебрежения и возмущения — как же, как же, она, такая умная и красивая, потратила свое время, кучу времени, между прочим, на какого-то нищего «адвокатишку», у которого и за душой, окромя каких-то комнат в коммуналке, ничего нет.
— Так что, Эдуард, думаю, у тебя никаких претензий ко мне не должно быть. Да, я выбрала твоего дядю, а не тебя, но, согласись, если бы я сразу знала, что ты такой нищеброд — у тебя и шансов не было. Ни единого.
— Эля, а как же любовь? — Эдуард про себя ловил ха-ха, но роль надо было отыграть до конца, у них же такая «любофф» была, он же в неё безумно влюблен, по Элиному разумению, и просто, молча кивнуть, и согласиться со всем, было бы как-то не так, выпадало бы из образа. Поэтому приходилось сдерживаться и подыгрывать.
— Эдик! Ну какая любовь? Что ты как маленький прямо, честное слово! Я тебе что, обещала замуж за тебя выйти? Да и предложения ты мне не делал. И — слава богу! Так что давай, просто останемся знакомыми. Ну, было и было. И прошло. И потом, ты же меня обманул, так о каких чувствах ты можешь говорить, на что ты можешь рассчитывать? У тебя же ничего нет! Я-то думала, что тот дом твой, а он не твой, твоего дяди! Ну, перепала мальчику конфета ни за что, ни про что, любовь-то тут при чем? Мне взрослый и серьезный мужчина нужен. Я думала — ты такой. А ты меня обманул!
Немножечко еще «постонав» про любовь и выслушав очередную порцию про «никому не нужного нищеброда», «обманщика» и «мальчика, которому незаслуженно перепала конфета», Эдуард в итоге свел всё к тому, что они остаются «друзьями». Такие «друзья» ему, конечно, ни даром не сдались, ни за деньги, но, во-первых, были Николай с Гелей, а во-вторых — дядя, с которым Элеонора собирается в Малайзию, и, кто знает, как оно там всё обернется.
Продолжение — «Не думаешь же ты, что я с этой красотой в одном номере поселюсь? Стар я уже для таких экзерсисов» — см. ссылку ниже.