Не успел Эдуард расплатиться за себя и «за того парня», в смысле, за Элеонору, пропиликал мессенджер, пришло сообщение, от дяди.
«Ты там как? — ушел уже или еще нет?».
«Да вот, собираюсь уходить», — написал дяде и тут же получил в ответ: «Давай, сваливай быстрее, а то её красотейшество же меня сидит ждет, и я уже припарковался. Можно, конечно, пересечься, поговорить, но, боюсь, красота эта встречать может выйти, если я задержусь».
«Понял, выхожу».
Здравствуйте, дорогие, любимые подписчики и читатели канала «ДиНа»!
Рассказ «Не думаешь же ты, что я с этой красотой в одном номере поселюсь? Стар я уже для таких экзерсисов» — это 36 часть рассказа про «дичь» по имении Эдик. Так уж получилось, что у истории про странную белую кошку Томасину образовался вполне себе самостоятельный вбоквел.
Насколь длинным и масштабным он будет — не знаю. Но все рассказы про Эдика я буду помещать в отдельную подборку, а не в «Томасину». Ну, а поскольку вбоквел берет свое начало в истории про Томасину, то ниже привожу ссылки на начало истории про Томасину и на предыдущую часть и начало истории про Эдика.
Начало истории про Томасину:
Начало истории про Эдика:
Предыдущая часть про Эдика:
Забрав в гардеробе куртку, Эдуард вышел из ресторана, заметил припаркованную невдалеке машину дяди, но, подходить не стал, сразу направился к своей. Дядя его тоже заметил, маякнул ему фарами, что, мол, вижу, и Эдуард спокойненько уехал с парковки.
Пока стоял на светофоре, написал Максиму, предупредил, что едет, в ответ получил короткое — «жду».
В клинике, правда, пришлось немного обождать, у Макса на приеме была кошка с забавным именем Шкода и вреднючим характером — хозяйка пришла со своей питомицей на плановый осмотр, да чтобы заодно ей глистогонное дали, а то прививаться скоро.
— Максим Юрьевич, вы уж её посмотрите и таблеточку, пожалуйста, дайте, а то вот я попыталась, не получилось, руки, вон, только все исцарапаны.
Кошка сидела в переноске и выходить оттуда не желала.
Но, благодаря красоте и грации Петруччио, а, точнее, его уму и умению убеждать, Шкода все-таки соизволила выйти из своего «домика». Вид, правда, продолжала держать недоверчивый и неприступный. Но, и здесь Петруччио справился, смог убедить красавицу дворянской породы, что ничего страшного с ней делать не будут, только осмотрят и таблеточку дадут. Хозяйке в итоге пришлось еще раскошеливаться и на лакомство — только на таких условиях Шкода была согласна на таблеточку. Что после «бяки» ей вкусность нужна. Чтобы стресс заесть. И, вообще — чтобы хозяйка не расслаблялась.
— Ой, спасибо, Максим Юрьевич, спасибо! Как у вас быстро все получилось! И Шкодина даже не сопротивлялась!
— Да не за что. Ваша кошечка здорова, глистогонное мы ей дали, так что ждем на плановую вакцинацию. Можете прямо сейчас записаться в регистратуре.
— Я к вам снова запишусь!
— Да не обязательно, прививку и ассистент может поставить.
— Нет, нет, мы к вам придем, вы — настоящий кудесник! Шкода вас даже не поцарапала и не орала, так что мы только к вам!
Но, наконец Шкода и её хозяйка ушли, и Макс пригласил в кабинет Эдуарда.
— Привет, проходи, присаживайся, только подожди, сейчас предупрежу, чтобы меня минут тридцать не беспокоили. В пациентах у меня как раз окно и, надеюсь, ничего срочного не будет. Тридцати-то минут нам хватит? Кофе будешь?
— Думаю, да, хватит. И, да — буду.
Кофе был разлит по чашкам, Максим собирался уж было сесть за стол, да глянул в окно. Светило солнце, не жаркое, летнее, а теплое, сентябрьское, и небо было чистое, голубое, как только в начале осени и бывает.
— Слушай, а пошли во двор, посидим там, пообщаемся, я хоть воздухом подышу.
Сели на лавочку, вначале просто сидели, наслаждались тишиной и пили кофе. Петруччио, естественно, рядом крутился.
— Ну, так, о чем ты там хотел поговорить?
— Да про брата, ты тогда сказал, точнее, Томасина сказала, что надо будет еще раз встретиться, но всё будет зависеть от того, будет или нет прогресс. А как я пойму, что надо еще раз встретиться?
— Поверь мне, ты это поймешь. Даже не сомневайся.
— Ну, а все-таки?
Макс ответил вопросом на вопрос:
— А врачи что говорят?
— Врачи… Врач, который Юрия наблюдает, доволен. Он, по-моему, уже сам отчаялся, что прогресс будет, ведь столько лет, и все на одном месте. А тут — и ноги дергаются, и во сне он ими активно шевелит. Так что врач доволен, чуть ли руки не потирает. Монографию, поди, еще напишет. Всё приговаривает, какой случай интересный.
— А сколько времени дает на то, что Юрий встанет?
— Месяц, два. Говорит, что ноги сначала должны «вспомнить», что ходить умеют. Упражнения всякие дал, физиопроцедуры скорректировал. Через месяц, ну, или через два, по его словам, Юрий сможет встать и сделать шаг-другой. С опорой, конечно, но начнет ходить. И вот после того, как встанет и сделает первый шаг, прогресс уже намного быстрее пойдет. С каждым днем, мол, всё лучше и лучше будет. Хотелось бы в это верить…
— А что верить? — так и должно быть. Я бы, правда, срок уменьшил. Не месяц-два, а две недели, месяц, максимум, и должен встать. Он же молодой. Твой ровесник ведь? — вот представь себя сам: тебе сказали, что, всё, чувствительность есть, мышцы работают, иннервация в норме, надо вставать — разве ты бы не попытался сразу же встать? Зубы бы сцепил, но попробовал бы.
— У нас с братом характеры разные.
— Значит, не давай ему уходить обратно в болото неверия и пессимизма. Ну, думаю, тут еще Даря поможет, подтолкнет его, чтобы не сидел сиднем, а работал, упражнения делал, так как одно дело, когда их тебе помогает физиотерапевт делать, и, совсем другое, когда ты их сам делаешь.
— А если, все-таки, с Томасиной надо будет ему еще раз встретиться?
— Ну, давай так: если через месяц еще не будет вставать сам — звони. Звони, конечно, в любом случае, но, вот конкретно по этому поводу контрольное время — через месяц.
Много еще о чем успели поговорить Эдуард и Максим — и о собаках, и о дяде, и даже о Николае и его дочке, и еще бы говорили, но, полчаса закончились. Максу было пора возвращаться к работе.
Дома Эдуард застал дивную картину: собаки, Даря с Васькой на пару, в буквальном смысле слова заставляли Юрия кидать мячик. И, нет, не руками — ногами. Брали мячик, клали ему его на ступни, да еще следили за тем, чтобы он не проскользнул меж ступней, то есть Юрию приходилось держать ноги вместе, а затем садились напротив него метрах в двух и ждали, когда он кинет мячик.
Получалось слабо. Точнее, почти не получалось. В девяти случаях из десяти, если не еще чаще, мячик просто скатывался с ног брата. Но, иногда ему все-таки удавалось его чуть-чуть подкинуть, совсем немного, но, тем не менее — мячик все-таки летел. Падал, правда, рядом, ни о каких двух метрах и речь не шла, сантиметров десять, максимум — двадцать, но, летел ведь!
Эдуард хотел было тихо и незаметно пройти на кухню — не вышло, заметили. В результате еще минут десять занимались мячиком. Только в этот раз уже Эдуард его поднимал и пристраивал на ступни к брату. Все-таки, ему сподручнее, у него же руки есть. Затем все дружно отправились на кухню.
А вскоре приехал и дядя.
Поужинали, Эрнест Вильгельмович, правда, только чай изволил выпить, сказал, что он уже отужинал, а вот все остальные отдали должное творожной запеканке и пирожкам с творогом и изюмом, маленьким и буквально тающим во рту — Вера Ивановна расстаралась, она, как только дядя приехал, постоянно готовила что-нибудь этакое, то жаркое в горшочках, то что-нибудь со сложным гарниром, салаты разные, а уж выпечку — обязательно: баловала дядю, но, оно и понятно, все-таки у него кухаркой значилась.
После ужина Юрий отправился к себе, ему, мол, поработать немного надо. Дарюша пошла следом за ним, а вот Васька в этот раз осталась с Эдуардом и его дядей.
Эрнест Вильгельмович позвал племянника к себе в кабинет, поскольку ему там удобнее, да и ушей лишних точно нет.
— Я тебя, Эдуард, что позвал — Элеонора со мной в Малайзию едет, я уже и билеты заказал. С открытой датой. Не знаю, как быстро тут дела завершу, но, в любом случае, дней через семь-девять вылетим.
— Отлично. А там как, у друга своего остановишься?
— Да нет, я что — идиот? Так-то бы, конечно, у него остановился, но, с таким «грузом», как Элеонора, это чревато всякими разными сложностями. А я их совсем не хочу. Так что в отеле остановимся. Номера тоже уже забронировал.
— Номера?
— Ну, да. Не думаешь же ты, что я с этой красотой в одном номере поселюсь? Стар я уже для таких экзерсисов.
Смех Эдуарда был ему ответом.
— Ох, дядя, дядя, ты еще скажи, что, вообще — стар, немощен и спишь в ночном колпаке и пижаме.
— Не, ну, нет. В пижаме я только зимой сплю, и только у нас, и то, потому что холодно. А колпак ночной… — вообще не представляю, как в нем спать. Что смеешься-то?
— Да представил тебя, как ты ровно в десять о’клок спать ложишься, смешно стало. Не верю, потому что.
— Спокойней мне просто будет, когда она вроде и рядом, но, в то же время — отдельно.
Продолжение — «Оздоровительный кусь» — см. ссылку ниже.