Наверное, я зря ранее дистанцировался от описания самых популярных исторических персонажей, делая больше упор на не слишком известных фигурантов, или в крайнем случае, стараясь найти не часто обсуждаемые факты, связанные с популярными лицами. Что же, постараюсь восполнить этот пробел. Итак, последние Валуа – как так получилась, что эта ветвь Капетингов, пришедшая на смену угасшей старшей ветви, сама исчезла. Тема на самом деле очень глубокая и широкая, постараюсь вставить свои пять копеек (уместно было бы сказать – пять сантимов, но я всё-таки не француз).
На рубеже XV и XVI веков династия Валуа-Капетингов прошла через «бутылочное горлышко». По мужской линии она состояла всего из трех человек – король Людовик XII, его двоюродный племянник Франсуа, граф Ангулемский и более дальний кузен короля, Карл Валуа, герцог Алансонский. В 1515 году, так как сыновей у Людовика XII не осталось, представителей Валуа было уже двое – граф Ангулемский стал королем Франциском I, а его кузен – предполагаемым (согласно салическому закону) наследником короны и сыновей пока ни у кого еще из них не было.
И об относительно надежной преемственности династии Валуа-Капетингов, можно было начинать говорить лишь с 1544 года: во главе Франции всё еще стоял Франциск I, и у него уже появился внук, названный в честь деда – сын дофина Генриха. Последний стал дофином и очевидным наследником короны, еще в 1536 году, после неожиданной смерти своего старшего Франциска. Кроме этого на 1544 год, был жив самый младший сын короля – Карл, герцог Орлеанский, деятельно прорабатывался вопрос и его женитьбы.
Так вот, следующая, после Франциска I и Клод, королевская чета Франции, можно сказать, выложилась полностью для обеспечения дальнейшей преемственности у Валуа-Капетингов и, конечно, особая заслуга в этом принадлежит королеве-матери Екатерине Медичи. Без Генриха II, естественно, было никак не обойтись, но десятерых детей вынашивал и рожал всё-таки не он. Причем, только последние девочки-близнеца Екатерины и Генриха, названные Викторией и Жанной не смогли пережить младенчества, все остальные успели шагнуть во взрослую жизнь – трое сыновей стали короля, а две девочки – королевами.
Однако королевской семье мало родить и воспитать детей, нужно продуманно запланировать преемственность уже в следующем поколении. И для Франции – очень важно, что была именно мужская преемственность. И вот здесь, один за другим, пошли сбои. А ведь как лихо начал Генрих II с брачной политикой своих отпрысков…
Но для понимания хода мыслей короля Генриха, надо вернуться на несколько десятилетий назад, к царствованию Людовика XII – короля, находящегося несколько в тени своих блистательных преемников. Просто потому, что он делал больше, чем говорил. Например, Генрих IV прославился своими словами о курице в супе для своих бедных подданных, и благодарные потомки забывают, что вот положить-то ее туда, добрый король «забыл». А Людовик XII трепал языком мало, но простой народ при нем стал жить лучше, чем до него и после него.
Во многовековом противостоянии Англии и Франции, последняя в XIV и в XV веках внезапно утратила инициативу, причем именно в том аспекте, в котором младшие линии королевского дома (Анжу-Сицилийцы и Валуа-Анжу) достигли больших успехов на территории остальной Европы. Речь о династических претензиях по женской линии. И на фоне того, как младшим королевским линиям, ранее удавалось подобраться на мягких лапках к чужим коронам, ставшие старшими среди Капетингов-Валуа, были вынуждены отбиваться от вздорных (по существу) претензий английских Плантагенетов. Наследовавшие старой династии Тюдоры, также не думали отказываться от данных притязаний, несмотря на то, что с их стороны это было уж совсем вопиющим и даже абсурдным нахальством.
Первым из французских монархов, который зеркально попытался ответить на английскую угрозу, был Людовик XII. Его предшественники (трое, начиная с Карла VII) тоже понимали в чем их слабость, но только у бывшего герцога Орлеанского короля появился шанс практически поразмышлять – английский клин надо вышибать французским, то есть, если англичане уже почти два века, предъявляют претензии на нашу корону, то… почему бы не сделать так, чтобы обеспечить французам права на английскую корону?
Королевский пасьянс сходился идеально: королю Франции, после смерти его второй супруги Анны Бретонской нужно срочно вновь жениться, у англичан есть хорошенькая принцесса на выданье, а действующий английский монарх – просто замечательный человек, прямо лезущий в династическую ловушку.
Генриха VIII никак нельзя назвать глупцом, но и какого-либо вменяемого внутреннего стержня у него не было. Всю свою жизнь - во внешней политике, внутренней, в личной жизни, которая неразрывно была связана с настоящим и будущим Англии, он крутился бешеным волчком, или говоря современным языком, был мастером переобувания в прыжке. И вот во время очередного геополитического «прыжка», Генрих VIII, даже, наверное, не сразу понял, что недооцененный интриган Людовик XII ловко обул его во французские сапожки. И то, что эти «сапожки» потом не стали Англии сильно жать (так как шил их французский король по своей мерке), заслуги Генриха VIII уже нет – судьба помогла.
Английская принцесса, о которой идет речь, это – сестра Генриха VIII, Мария Тюдор (1496-1533), беспечный братец выдал ее замуж за короля Франции 9 октября 1514 года, меньше, чем через год после смерти королевы Франции Анны Бретонской. И вот интересно, от прав на корону Франции, Генрих VIII и не думал отказываться. Но задумался ли он о том, что ребенок, который мог быть рожден в браке Людовики и Марии (ведь, король Франции женился именно за этим) мог запросто предъявить права на корону Англии? Плюс ко всему, с учетом того, что в Англии уже стала формироваться идея четкой преемственности по женской линии, опасность для Тюдоров представляло и рождении девочки в этом браке.
Был ли у Генриха VIII какой-либо план «прикрытия» французских претензий? Неужели он надеялся на то, что французы не «посмеют» применить «английский подход»? И вот ведь что – в самой Англии дальнейшая династическая преемственность находилась под большим вопросом, выживших детей у Генриха и его жены Екатерины Арагонской еще не было, единственный их родившийся ребенок, которому успели дать имя – Генрих (еще двое сыновей умерли сразу после рождения и одна дочь была мертворожденной), прожил менее двух месяцев.
Строго говоря, пока первыми предполагаемыми наследниками у Генриха VIII была старшая сестра Маргарита – вдовствующая королева Шотландии и ее сын, ее сын, трехлетний король Шотландии Джеймс (Яков) V, что тоже было довольно сомнительным вариантом для английского общества.
На этом этапе, Англию от встречных династических претензий спасла только преждевременная смерть короля Людовика XII в возрасте 52 лет, всего через три месяца после заключения его последнего брака. Детей за столь короткое время королю заполучить не удалось, хотя он старался. По мнению многих своих современников, потому и умер – из-за излишней прыти.
Через три десятка лет, другой король Франции – Генрих II, нанесет Англии блестящий и коварный удар уже с другой стороны. Вот только Генрих VIII к своему счастью до этого не дожил, было бы еще одно лишнее огорчение на старости лет.