Александр-Доминик Римский: Гусар, декабрист и католик – Михаил Сергеевич Лунин // Вопросы гуманитарных наук. 2014. № 4. С. 17-21.
Предлагаю вашему вниманию свою статью, которая была опубликована в журнале "Вопросы гуманитарных наук." в 2014 году.
«Истинное счастье – в познании и любви к истине. Всё остальное – лишь относительное счастье, так как не находится в согласии с нашими бесконечными желаниями. Я желаю окончить странствие и перейти за пределы, отделяющие нас от существ прославленных, вкушать спокойствие, которым они наслаждаются в полном познании Истины…. Как человек я только бедный ссыльный, как личность политическая – представитель известного строя, которого легче уничтожить, чем опровергнуть».
Михаил Лунин
Михаил Сергеевич Лунин (1787-1845) - подполковник лейб-гвардии, член «Северного общества» - был декабристом, и, не побоюсь этого слова, настоящим героем своего времени. Однако, в советские годы, когда декабристов было принято восхвалять и всячески превозносить, о Лунине странным образом как-то «забыли», сместив его фигуру на «второй план». Между тем, когда-то имя этого человека было прекрасно известно в Санкт-Петербурге и Варшаве. Основная причина незаслуженного его забвения в СССР заключалась, по мнению автора данной статьи, прежде всего в том, что Михаил Лунин был католиком и, более того, непосредственно в католичестве «находил основу для своего свободомыслия».
Будущий декабрист происходил из семьи богатого тамбовско-саратовского помещика, статского советника Сергея Михайловича Лунина. Несмотря на то, что Михаил Лунин проходил обучение на дому, он был прекрасно образован. «Учителей и наставников было у меня много, - вспоминал много лет спустя декабрист, - как русских, так и иностранных, между сими последними французы Вувилье, Кортье и швейцарец Малерб и многие другие, которых не припомню». Он знал несколько языков: французский, английский, польский, латинский и греческий; обучался математике и истории. Кроме этого, был прекрасным музыкантом, отлично владел навыками игры на фортепьяно: «Под моими пальцами, послушный инструмент выражает всё, что я захочу: мои мечты, моё горе, мою радость». Кроме всего прочего, он так же обладал «достоинствами», необходимыми каждому светскому молодому человеку той эпохи, не желающему ударить в грязь лицом перед приятелями: «был отличным наездником, танцором и фехтовальщиком».
С 1803 года начала строиться военная карьера М. Лунина - тогда он стал юнкером Егерского полка лейб-гвардии. Уже в 1805-м он был последовательно произведён в портупей-юнкеры, эстандарт-юнкеры, а в сентябре того же года – в корнеты Кавалергардского полка. В это же время молодой военнослужащий стал участвовать в многочисленных боевых операциях российских войск, что дало толчок дальнейшему его продвижению по служебной лестнице. При этом Лунин не был занудой-карьеристом. Скорее он вёл себя как типичный представитель золотой молодёжи, стремящейся всегда быть в центре внимания окружающих. Его дальний родственник Н.Н. Муравьёв так характеризовал молодого военного: «Лунин умён, но нрава сварливого. В Петербурге не было поединка, в котором бы он не участвовал, и сам несколько раз стрелялся». Молодой гусар был известен «как бретер, готовый вызвать на дуэль любого по самому мелкому поводу, но, оказавшись у барьера, он всегда стреляет в воздух». Другой современник будущего декабриста, Д. Завалишин, уточнял, что Михаил: «был храбр без бретерства, исполнителен по службе…. И не уклончив, когда нужно было заступиться за правду перед кем бы то ни было».
В войну 1812 года Лунин вступает хоть и повзрослевшим, но всё ещё горячим, импульсивным человеком. По словам Н.Н. Муравьева, Лунин «постоянно что-то писал и однажды прочёл… заготовленное им к главнокомандующему письмо, в котором, изъявляя желание принести себя в жертву отечеству, просил, чтобы его послали парламентёром к Наполеону с тем, чтобы, подавая бумаги императору французов, всадить ему в бок кинжал». Лунин героически сражался под Смоленском и Бородино, участвовал практически во всех наиболее значительных операциях наступательного периода войны. Дошёл с армией императора Александра до Парижа. Пробыв там два месяца, Лунин оставил столицу Франции и вернулся на родину. За боевые заслуги он получил, в общей сложности, три ордена и золотую шпагу с надписью «За храбрость».
В конце зимы 1816 года Михаил Лунин был принят в ряды первого декабристского тайного общества - «Союза спасения». Вместе с ним в общество вошли братья Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, Иван Якушкин, Сергей Трубецкой, и ещё несколько человек. Лунин был самым старшим из заговорщиков. Спустя несколько лет, находясь в ссылке, Лунин пытался охарактеризовать причины, приведшие к созданию Тайного общества. Главное место он отводил войне 1812 года. После разгрома врага, согласно Лунину, мыслящие люди должны были обратить своё внимание ко внутреннему устройству России. Подобно тому, как «раньше надо было отстаивать родину на поле брани, теперь надлежало отстоять её на гражданском поприще».
Впоследствии, после 1822 года, Лунин отошёл от идей, положенных в основу декабристского движения. При этом он попрежнему считал, что политические перемены России необходимы, в частности – ратовал за освобождение крестьян. «Перед судом всем декабристам было предложено написать завещание. Лунин по завещанию передал своё имение двоюродному брату с условием, чтобы тот отпустил крестьян на волю. Его сестра под давлением мужа оспорила завещание. Имение досталось ей».
Теперь же предлагаю отвлечься от политических убеждений Лунина и об-ратиться к духовной составляющей его личности. И так, по религиозным взглядам, он, как уже говорилось в начале, был католиком. При этом следует особо подчеркнуть то обстоятельство, что Лунин не родился католиком, а перешёл в католичество из православия уже в зрелом возрасте. Его товарищ по ссылке, по фамилии Завалишин, утверждал, что это случилось в Париже – аббаты, с которыми там общался Лунин, показали ему, что «в неверии менее логики и больше нелепости, чем в самой нелепой даже религии». Окончательный же переход Лунина из православия в католическую веру состоялся в Варшаве под духовным руководством Жозефа де Местра. При этом при всём, с католичеством как таковым Лунин со своим братом Никитой познакомились ещё в детстве: благодаря их воспитателю-французу, аббату Вувилье. Позже Михаил Сергеевич напишет в своём дневнике: «Мой брат и я были воспитаны в римско-католической вере. У него была мысль уйти в монастырь, и это желание чудесно исполнилось, так как он был унесен с поля битвы, истекающий кровью, прямо в монастырь миноритов, где он умер…». В другом месте своих «Писем» Лунин делится с читателем следующими размышлениями, побудившими его обратиться к религии: «Философия всех времён и всех школ служит единственно к обозначению пределов, от которых и до которых человеческий ум может сам собою идти. Прозорливый вскоре усматривает эти пределы и обращается к учению беспредельного Писания…». «Вера, постигающая бесконечное, подчинена разуму, который ограничен, - продолжает Лунин свою мысль. - В этом заключается внутреннее противоречие. Вера превышает наш разум; но причины, побуждающие веровать, находятся в его компетенции и должны быть ему ясны».
14 декабря 1825 года, когда случилось восстание декабристов, М. С. Лунина не было в Санкт-Петербурге, следовательно, непосредственного участия в событиях на Сенатской площади он не принимал. Отчасти поэтому его арестовали последним из декабристов, и только лишь в 1826 году он был помещён в Петропавловскую крепость. На допросах Лунин не отрицал самого факта своего участия в тайном обществе, но своих сообщников не выдал: «Я поставил себе неизменным правилом никого не называть поимённо». Был осуждён на пожизненную каторгу. Позже сроки каторги несколько раз сокращались.
Принадлежность Михаила Лунина к лону Римско-католической Церкви не оказала ни малейшего влияния на биографию декабриста. Он боролся за освобождение России по политическим, а не религиозным причинам. Как пишет С.Б. Окунь: «Выполняя внешние обряды, он думал и боролся за счастье людей на земле, а не на небесах». Тем не менее, религия поддерживает его на протяжении всей жизни, являясь нравственным стержнем этого человека. Лунин много пишет, обходя в основных своих работах стороной тему религии. Однако, размышлениями о вере полна его «Записная книжка», которую декабрист вел в ссылке в 1836-1840 гг., там он приводит множество доказательств истинности католичества.
Католическая вера для Лунина олицетворяет свободу, в то время, как православие для него всего лишь «орудие политической власти»: «Во всех сектах есть нечто хорошее, смешанное с ложным, без чего они не могли бы существовать. У одних — это принцип гражданской и религиозной свободы, у других равенство людей между собою, почти у всех — простота и строгость нравов; один лишь католицизм вмещает и добро, и истину». «Всякий, кто хочет быть спасён, прежде всего, должен исповедовать католическую веру, и если кто не будет блюсти её в полноте и неприкосновенности, то, несомненно, навеки погибнет».
Католичество, по его мнению «подходит высоким умам, которые в лоне авторитета отдыхают от сомнений, и умам заурядным, находящим доступные им идеи в единстве, недвижности и равенстве».
М.С. Лунин критиковал православное духовенство, говоря, что: «Одежда [православных] священников не отвечает условиям изящного в живописи, устройство церквей — изящному в архитектуре». Лунин рассказывал, что своими глазами видел, как православные священники в Киеве торговали святынями; видел предающихся пьянству схимонахов. При этом он давал лестную оценку держащему себя в надлежащей строгости католическому духовенству. Критика Лунина православных служителей касалась не только внешней стороны: в православной вере он усматривал так же сильную политическую составляющую, которая выгодно отсутствует в католичестве. Католическая Церковь – истинно Вселенская Церковь, сфера юрисдикции которой духовная жизнь всего населения планеты, в то время, как «в Российской империи, как издревле в Византии, религия, отвлекаясь от божественного происхождения, есть одно из тех установлений, посредством которых управляют народом…. Служители церкви – в то же время прислужники государя».
Оставаясь до конца своей жизни истинным джентльменом, ссыльный де-кабрист писал о женщинах – католичках: «Католическая вера как бы зримо воплощается в женщинах. Она завершает их врожденное изящество, возмещает их недостатки и украшает равно дурнушек и красавиц, подобно росе, украшающей все цветы. Католичку можно сразу узнать среди тысячи женщин по ее осанке, речи, взгляду. Во всем существе ее есть нечто сладостное, спокойное и безмятежное, указующее на присутствие истины». Лунина приводила в восторг вера рядовых католиков: «Католики окружают свою Мать-церковь, в простоте сердца, с самозабвением и полным упованием исполняют предписанные ею обряды, счастливы её радостью; сектанты (т.е. остальные христиане - не католики) суровы и необузданы, ищут причины, почему надо радоваться, или погружаются в излишества, чтобы избежать терзающего их сомнения».
Католическая вера М.С. Лунина обосновывает религиозную свободу и ве-ротерпимость2. Римские теоретики хорошо разработали так ценимый Луни-ным принцип «свободной воли». Католичество деятельно по своей природе, а декабрист так мечтал о переустройстве России и мира в целом. Православие же тут Лунину не союзник, ибо эта вера считает противозаконным любое выступление против власти. Его религиозные взгляды близки взглядам П.Я. Чаадаева и сформулированы в одну и ту же политическую эпоху – первая четверть XIX в. Распространение католичества, по мнению М.С. Лунина, могло послужить скорейшему наступлению «русской свободы». Для него католическая вера – один из элементов «освобождающего просвещения».
Подытожить тему католичества в биографии Лунина хочется следующими словами, которые тот занёс в свою записную книжку в середине 1830-х го-дов: «Западная [Католическая] церковь никогда не прибегала к сомнительному и опасному опыту – взывать к страстям и народной буйности; она хотела действовать на разум, искоренять злоупотребления посредством постепенного улучшения национальных учреждений. У неё была та сила, которая даётся глубоким убеждением, честною целью и благородными стремлениями» - в этой цитате, как справедливо заметил Н. Эйдельман, угадывается принцип прежнего Союза благоденствия.
В 1836 году, отбыв каторгу, Лунин вышел на поселение в с. Урик. За распространение собственных крамольных сочинений, он был вторично арестован и помещен в каторжную тюрьму Сибири Акатуй, где и умер в 1845 году. Причины смерти декабриста назывались самые разные. По официальной версии его свёл в могилу инсульт, или, как было принято говорить в ту историческую эпоху – апоплексический удар. Многие современники Лунина, а так же исследователи XX века Натан Эйдельман и Семён Бенцианович Окунь отстаивали гипотезу насильственной смерти, утверждали, что декабрист был
убит.
