Предыдущий фрагмент здесь.
Глава 9 (продолжение)
Константин пришел в среду. Вид у него был взволнованный. На вопрос Лидии, удалось ли ему что-то узнать, ответил уклончиво: «Скорее да, чем нет». Лидия попросила Сашу сходить к Алексею и позвать его, но он вспомнил, что в тот день Алексей собирался пойти с барышней в театр. От Лидии не укрылось, что, услышав об этом, Константин как будто бы обрадовался.
— Лидия Васильевна, давайте я вам все расскажу и покажу, а вы потом Алексею передадите.
— Хорошо. Саша, а ты будешь слушать? Константин может помочь нам понять, каким образом издается нелегальный «Современник».
Саша, уставший от подготовки к экзаменам, обрадовался поводу отвлечься. Константин вздохнул, сел на диван и начал рассказывать.
— Лидия Васильевна, дела о разрешении на «Современник» в архиве цензурного комитета нет.
— А может быть, его просто не удалось найти? — спросил Саша.
— Практически исключено, — ответил Константин. — Я два дня искал. Вчера даже на обед не пошел, сказал, что накануне отравился. Времени было достаточно. Когда все ушли, я посмотрел практически везде, где только возможно. Я имею в виду, что для журнала Пушкина нет нормального дела, как для других журналов и газет, то есть папки, в которой хранятся прошение издателя, план выпуска, протокол заседания комитета и прочее. Есть кое-что другое. Вот, посмотрите, я переписал.
Константин достал из портфеля расчерченные в виде таблиц и исписанные аккуратным почерком листы и положил на стол.
Лидия с Сашей подсели поближе и стали их рассматривать.
— Константин, да вы каллиграф… — восхитилась Лидия.
— Есть немного, — смущенно проговорил юноша. — Мой дедушка служил письмоводителем при Главном штабе, вот он был каллиграф настоящий. Но я его помню уже на пенсии: меня к нему часто привозили, чтобы он не скучал. Что нам по вечерам было делать? Вот и выводили буковки и по-русски, и по-немецки.
— Здорово! — восторженно сказал Саша. — А вот у меня почерк не очень разборчивый, когда тороплюсь, буквы пропускаю, маменька сердится…
— Прямо так и сержусь? — удивилась Лидия.
— Все бы так сердились, — улыбнулся Саша. — Константин, а что это за таблицы?
— Вот этот документ называется «Краткая ведомость об именных высочайших повелениях по Санкт-Петербургскому цензурному комитету, полученных в январе месяце 1836 года». Из него следует, что разрешение на выпуск Пушкиным некоего издания было получено непосредственно от государя императора.
Саша стал читать:
День, в который состоялось предписание о последовавшем высочайшем повелении, — январь 16.
Содержание высочайшего повеления — Высочайшее соизволение Государя Императора на издание в нынешнем 1836 году камер-юнкеру титулярному советнику Александру Пушкину четырех томов статей чисто литературных, исторических, ученых, также критических разборов русской и иностранной словесности наподобие английских трехмесячных reviews*.
«День получения — январь 17.
День представления подведомственному месту или лицу —
январь 19.
Когда сделаны по оному действительные распоряжения:
по Санкт-Петербургскому цензурному комитету — январь
21;
по ответному должностному месту — январь 18».
— Саша, принеси, пожалуйста, календарь на прошлый год, он в библиотеке есть, — попросила Лидия.
— Зачем? — в один голос спросили Саша и Константин.
— Если хотя бы одна из указанных здесь дат приходится на воскресенье, то этот документ, скорее всего, подложный, фальшивый, потому что в воскресенье в присутственных местах выходной.
Саша вышел, а Константин заговорил быстро и сбивчиво, с восхищением глядя на Лидию:
— Лидия Васильевна, я думаю, что документ и правда фальшивый. Этот журнал с ведомостями недавно появился, и, похоже, ведет его не письмоводитель. Видели бы вы, как эта табличка выглядит на самом деле… Там исправлений полно, зачеркиваний, ошибки грамматические есть. Посмотрите, я тут написал обо всем этом. В тексте забыли указать, что повеление исходит от государя императора, потом сверху вставили. Сначала документ назывался «Краткая ведомость об именном высочайшем повелении, полученном в январе месяце 1836 года», а после там другим почерком заголовок исправили и дописали второе повеление.
Лидия прочла:
«День, в который состоялось предписание о последовавшем высочайшем повелении, — январь 29.
Содержание высочайшего повеления — О соизволении Государя Императора на разрешение академику Гессу* издавать «Политехнический журнал»**.
День представления подведомственному месту или лицу — январь 30.
Когда сделаны по оному действительные распоряжения:
по Санкт-Петербургскому цензурному комитету — <прочерк>;
по ответному должностному месту — январь 30».
* Гесс Герман Иванович (1802–1850) — русский химик, академик Петербургской академии наук.
** «Политехнический журнал» — издание не было осуществлено.
— А часто бывает так, что все необходимые распоряжения по одному и тому же делу издаются разными людьми в один и тот же день? — спросила она.
— Теоретически это, наверное, возможно, если речь идет о чем-то срочном и очень важном, однако на практике я такого не наблюдал, — ответил Константин, немного подумав.
Вернулся Саша с календарем.
— Маменька, браво! 19 января 1836 года было воскресенье.
Лидия вздохнула.
— Но здесь и без того хватает признаков подделки. Константин говорит, что внешний вид у этого документа очень неопрятный, есть исправления, не все слова читаются.
— Да и ошибок грамматических много. Я никогда раньше не видел, чтобы сведения о высочайших повелениях оформлялись так небрежно и не сопровождались документами о получении и передаче соответствующих распоряжений. Я все обыскал, но нигде, кроме этой ведомости, не нашел упоминания, что Пушкин получил дозволение на печатное издание. А о том, что это издание называется «Современник», можно только догадываться…
Саша еще раз просмотрел таблицу и комментарии Константина о внешнем виде оригинала.
— Хм, занятно. Государь император, как оказывается, повелел Пушкину выпустить четыре тома чего-то там с неуказанным названием, а академику Гессу в то же самое время разрешил издавать «Политехнический журнал».
Константин хлопнул себя по лбу.
— Забыл сказать, что дело о разрешении на «Политехнический журнал» в архиве есть, я его видел. Оно обычное, как и все подобные, но подробно я его не читал.
— Константин, вы… вы молодец! — сказал с воодушевлением Саша, пожимая удивленному гостю руку. В ответ на немой вопрос Лидии он пояснил:
— Маменька, дотошность Константина позволила найти недостающее звено в ходе рассуждений, и я, кажется, понял, как было дело.
— Так быстро? — удивился Константин.
Саша смутился.
— Константин, смотрите сами. Документ, как вы сказали, изначально был составлен для одного-единственного высочайшего повеления на нечто неконкретное, издаваемое Пушкиным, а дела о разрешении на реально существовавший журнал «Современник» в архиве нет. Так?
— Так.
— И какой из этого можно сделать вывод?
Константин задумался.
— Вы хотите сказать, что настоящее дело о разрешении «Современника» изъяли, вместо него оформили фальшивое высочайшее повеление, а потом для пущего правдоподобия документ дополнили еще одним повелением по первому попавшему делу, так?
— Вот видите, Константин, как все просто!
— Конечно, просто, когда вы подсказали.
— Я ничего не подсказывал, вы сами догадались, — возразил с улыбкой Саша.
— Скажите, Константин, а что на другом листе? — спросила Лидия.
— Там список высочайших повелений за февраль 1837 года, где говорится о продолжении «Современника».
Саша взял в руки лист, взглянул на него и сказал:
— Здесь высочайшее повеление о «Современнике» идет вторым по порядку, а в первом говорится об определении цензора Крылова в статистический совет Министерства внутренних дел с дополнительным жалованием сверх оклада цензора.
— Вот как, оказывается, нашему государю императору есть дело до жалования Крылова, — заметила с усмешкой Лидия. — А что´ написано в этом повелении про продолжение «Современника»?
Саша прочел:
«Высочайшее соизволение на продолжение в нынешнем 1837 году в пользу семейства покойного Пушкина издания литературного журнала «Современник», равно как и на издание в пользу детей г. Пушкина всех доныне известных его сочинений в стихах и в прозе».
— Какая корявая фраза: в одном и том же предложении дважды «в пользу» встречается. Трудно поверить, что наш государь император так косноязычен, — заметила Лидия.
Константин со вздохом ответил:
— Лидия Васильевна, здесь все тоже выглядит как фальшивка. Почерк похож на тот, что был в ведомости о разрешении «Современника», и грамматических ошибок тоже много. Но эта ведомость имеет атрибут, который нивелирует все признаки подлога. Таблица подписана председателем цензурного комитета князем Дондуковым-Корсаковым*.
*Дондуков-Корсаков Михаил Александрович (1794–1769) — чиновник Министерства народного просвещения, вице-президент Санкт-Петербургской академии наук.
— А это точно так, вы ничего не перепутали? — обеспокоенно спросил Саша.
Константин отрицательно покачал головой.
— Нет, ну как же такое может быть! — воскликнула Лидия. — В одних случаях цензурный комитет проявляет принципиальность и не позволяет охотникам за нелегальными заработками присваивать чужие газеты и журналы, а в других случаях он в лице своего председателя идет на прямой подлог как раз в интересах таких любителей наживы. Не понимаю…
— Лидия Васильевна, этому есть объяснение, — сказал Константин. — Если вы имеете в виду попытку присвоения журнала «Гирлянда», то этот скандал случился при предыдущем председателе цензурного комитета Бороздине*.
* Бороздин Константин Матвеевич (1781–1848) — русский историк, чиновник, сенатор Российской империи.
Он деловой очень был, во все вникал. Это Бороздин организовал проверку личностей издателей при сдаче рукописей в цензуру, когда вскрылось, что «Литературная газета» более полугода выходила нелегально.
Но вскоре после этих случаев место председателя занял Дондуков-Корсаков, и теперь у нас, прошу прощения, не цензура, а имитация цензуры.
— Вы хотите сказать, что принципиальность Бороздина стоила ему должности? — спросил Саша.
Константин задумался.
— Вы знаете, с одной стороны, выглядит все именно так. Возможно, кому-то из облеченных властью аферистов не понравилось, что цензурный комитет пресекает не только предосудительные тексты, но и непотребные дела, и принципиального человека заменили на покладистого исполнителя чужой воли. А может быть, это просто совпадение, что в момент, когда у определенных лиц возникло желание присвоить себе журнал Пушкина, у руля цензурного комитета оказался человек, способный подписать фальшивку.
Лидия улыбнулась. Ей явно нравилось, как этот молодой человек умеет рассуждать.
— Константин, я вижу, вы тоже заразились исследовательским духом благодаря нашему общему делу, и это прекрасно. Но давайте на сегодня заканчивать. Я слышу, Аркадий пришел: сейчас ужинать будем.
— Лидия Васильевна, спасибо, но я сегодня не могу. Последнее время я так был озадачен поисками и вообще всем происходящим, что забыл сказать маменьке, что приду сегодня поздно. Обычно я предупреждаю, если задерживаюсь надолго, а когда забываю, она волнуется. А ей лет уже много, на сердце последнее время жалуется…
— Тогда приходите обязательно в другой раз, когда маменька не будет волноваться.
— Хорошо, спасибо. Я вам сейчас ваши книги верну и еще хотел одну вещь показать, думаю, вас это может заинтересовать.
Константин достал из портфеля несколько томов, два из которых отложил в сторону. В это время вошел Аркадий, и Лидия представила их с Константином друг другу.
— Константин, к сожалению, на ужин остаться не может, но он хочет показать нам в журналах кое-что интересное, чего я раньше не заметила. Посмотришь с нами? — обратилась Лидия к Аркадию.
— Охотно!
Константин раскрыл журнал «Библиотека для чтения» с отрывком «Петербург» и указал на фрагмент текста:
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид…
— Посмотрите, здесь вместо некоторых строчек Пушкин поставил точки, но многие думают, что это цензор заменил точками запрещенное место.
— А почему вы уверены, что это именно Пушкин сделал, а не цензор? — спросил Аркадий.
— По закону о цензуре запрещено оставлять точки на местах удаленных строк, чтобы не давать пищи для ненужных домыслов.
— Я этого не знал, — удивленно сказал Аркадий.
— Я тоже, — присоединился Саша.
— Об этом вообще мало кто знает. А в «Медном всаднике» эти точки заменили некими стихами, как будто бы удаленными цензурой, а после смерти Пушкина возвращенными, и получилось вот что:
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
Главой склонилася Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид…
Когда я это прочел, мне стало не по себе. Здесь, конечно, вся поэма такая неприятная, но среди подлинных строк Пушкина принижение значения Москвы при описании красот Санкт-Петербурга выглядит просто как след грязного башмака на клумбе с цветами.
Папенька мой часто в Москву ездит: у него там родственники живут, и еще по его проектам здания после пожара отстраивали. Так вот он говорит, что этот город настолько прекрасен и силен духом, что ни перед кем не склонится и будет стоять в веках.
— Константин, вы очень образно изъясняетесь. А где вы этому научились? — спросила Лидия.
Константин пожал плечами.
— Не знаю. Может, это оттого, что много читаю и перевожу. В детстве с маменькой читал, с дедушкой, сейчас на службе приходится…
— Послушайте, а ведь Пушкин часто оставлял точки на местах некоторых строк, в частности, в «Евгении Онегине» такое встречается, — обеспокоенно сказал Саша. — Он, конечно же, не предполагал, что это может оказаться уязвимым местом. Теперь его убийцы смогут не только публиковать под его именем фальшивые произведения, но также искажать настоящие, и такой пример нам Константин сейчас показал.
— Я рад, что вы меня поняли, но огорчен, что все так происходит, — сказал Константин. — И простите меня, но мне действительно пора.
Пушкины проводили Константина и взяли с него обещание заходить к ним просто так.
Здесь можно прочесть ознакомительный фрагмент и купить электронную версию.
Если вам понравился этот материал, подписывайтесь на канал Смотри в Корень. Здесь публикуются материалы из первоисточников о Пушкине и других значительных личностях и событиях.