С диалектической точки зрения неверно рассматривать классы (буржуазию, пролетариат, крестьянство и др.), как монолитные не подверженные изменениям сущности. Диалектический подход требует от нас во всем искать внутренние противоречия. Рассматривая развитие общества в целом, мы выделяем его внутренние противоречия, выражающиеся в столкновении между составляющими его классами. Однако когда мы переходим на уровень класса мы обязаны исследовать класс на предмет его внутренней противоречивости и признать, что класс это не застабилизированное нечто, неизменное во времени, а динамически развивающийся объект, постоянно трансформирующийся под воздействием внешних условий и своих внутренних противоречий (и внешних воздействий).
Подобную ошибку (внутриклассовой непротиворечивости) мы часто наблюдаем у современных марксистов, которые классовый анализ сводят исключительно к столкновению антагонистических классов, при этом считается, что эти классы строго и жестко определены и не подвержены никаким изменениям. Собственно по этой причине они не могут дать сколько-нибудь внятного объяснения большинству явлений, происходящих в современной общественной жизни. Поэтому они отдают объяснение конкретной политики творящейся сейчас перед глазами на откуп разным конспирологам и сторонникам всевозможных теорий элит. А сами марксисты вполне удовлетворены общими положениями о том, что современное государство – выражение диктатуры буржуазии и все его действия направлены на увеличение ее прибылей. При этом, если и признается внутриклассовая дифференциация, то она рассматривается метафизически, раз и на всегда данной, не подверженной изменениям.
Попробуем, исходя из методологических посылок диалектического материализма скорректировать подобный подход и рассмотреть динамику развития, дифференциации класса буржуазии на транснациональную (империалистическую), «национальную» и компрадорскую составляющую. (Динамику развития рабочего класса и его внутренних противоречий я рассматривал в работе "К вопросу о стоимости рабочей силы при капитализме" http://www.aha.ru/~intcentr/stoimrs.htm)
Прежде всего, рассмотрим вопрос о «национальности» буржуазии. Очень часто из положения о том, что буржуазия космополитична, не имеет национальности, которое отражает тот факт, что для буржуазии никакая граница не преграда, и она готова наплевать на любые национально-государственные интересы ради получения прибыли, делается неверный вывод, что она вообще безразлична к национальности и государственности. Тем самым исследование национально-государственных проблем выводится за рамки классового подхода. Это неправильно. Буржуазия прекрасно научилась использовать национально-государственное деление в своих интересах. Более того именно государство (национальное государство) является главным инструментом борьбы в международной конкуренции буржуазных группировок. Дело в том, что только в сферическом вакууме пустых голов наших либералов конкуренция - это равноправное противостояние всех против всех на едином и гуманном мировом рынке. На самом деле конкуренция это схватка жестоких хищников, которые хоть и ненавидят друг друга, но вынуждены ради победы в конкурентной борьбе сбиваться в стаи. И самым удобным для образования таких конкурентных союзов является принцип национально-государственной принадлежности. Территория с ее природными ресурсами становится вотчиной этой стаи, государство – проводником и защитником интересов, а население – кормовой базой этих хищников.
Группы стай в свою очередь могут образовывать конкурентные альянсы. Внутри этих альянсов очень часто происходит своя дифференциация, и выделяются из общей массы главные, доминирующие буржуазные группировки, подминающие под себя других членов альянсов.
При этом надо понимать, что такая национально-государственная привязка ни сколько не мешает монополистическому капиталу осуществлять мировую, транснациональную экспансию. Напротив, во многом они именно благодаря всей мощи государственной машины стран метрополий, в которых они «прописаны», только и способны отстаивать свои конкурентные позиции. Что бы могли американские монополии без американских военных баз? Государства – это по сути «крыши», которые капиталисты данной конкурентной группировки содержат, чтоб реализовать свой корыстный общегрупповой интерес внутри ареала обитания и на мировой арене.
Итак, резюмируя, скажу, что «национальность» буржуазии – это в первую (и вторую и третью) очередь принадлежность к какой-то конкурентной группировке и лишь потом (в десятую или двадцатую очередь) это привязка к территории, национальности культуре и языку населяющих ее народов. И потому национальными интересами для капитала является консолидированный интерес этой буржуазной группировки, а не то, что действительно нужно народу.
Много написано об империалистических монополиях, их развитие и функционирование в период империализма хорошо изучено, однако подобному изучению не был подвергнут другой отряд капиталистов – компрадорская буржуазия. Попробую в общих чертах заполнить этот пробел. Компрадорский капитал – это форма характерная для империалистического этапа развития капитализма. В этой форме возникает и развивается местный капитал на империалистической периферии. В таком состоянии данный капитал осуществляет первоначальное накопление. И это является ключевым моментом для понимания сущности этой разновидности капитала.
Но чтобы двигаться дальше в нашем исследовании, необходимо повнимательнее присмотреться к тому состоянию капитализма, которое Ленин еще сто лет назад описал как империализм. Если в двух словах то это значит, что существует ряд стран с высокоразвитой экономикой, которые можно характеризовать как метрополию. Накопленные капиталы на этих территориях достигают исключительно высоких размеров, однако стоимость рабсилы слишком высока и ее рабочие руки практически полностью загружены (подробнее смотрите в примечании в конце материала). А это значит, что достаточно большая часть этих капиталов свободна и ищет вложения туда, где можно получить максимальную прибыль. Таковым местом являются развивающиеся страны с дешевой рабочей силой, куда эти свободные капиталы вывозятся (по современному – инвестируются). Эти страны принято называть империалистической периферией. На новом месте эти капиталы продолжают функционировать, прирастая новой прибылью. Особенно обращаю внимание, что именно вывоз капитала является сущностным процессом империализма, вокруг которого вращается все остальные более частные процессы. А монополистическое строение капитала это та форма существования капитала, которая наиболее адекватна этому сущностному процессу. К сожалению, порой можно слышать переоценку значения монополизма и разрастания финансового капитала, а вывоз капитала низводится до уровня второстепенного признака. Но для капитала главным является прибыль, которая имеет своим источником прибавочную стоимость, производимую эксплуатируемым трудом пролетариев. А вывоз капитала это единственный способ добраться до новых богатых источников этого труда. Монополизм же и засилье финансистов это не более чем инструмент в конкурентной борьбе между буржуазными хищниками наиболее эффективный в условиях империализма.
Для начала обратим внимание на казалось бы тривиальный момент – для того чтоб мог осуществляться вывоз капитала там, куда он вывозится, должен быть дефицит капитала. То есть там либо его просто нет, поскольку эта территория еще чиста от капиталистических отношений, либо капитал там еще настолько слаб, что едва может сам себя прокормить, то есть находится в самом начале пути первоначального накопления. И перспективы этого первоначального накопления, увы, не радужные: архаичное докапиталистическое производство больших средств для капитализации дать не может, а прежние запасы украдены задолго до этого старыми колониалистами (сколотившими на этом свой первоначальный капитал), а новых колоний, которые можно было бы пограбить уже не появится. И вот тут приходит богатый дядя из империалистической метрополии, который не «знает» куда пристроить свои свободные средства, чтоб они приносили максимальную прибыль. Он может поступить двояким образом. Первый – сам, на основе своих организационных возможностей (привезенной из вне команды), организовать капиталистическое производство для извлечения из местной дешевой рабсилы прибавочной стоимости, которая полностью поступает в его распоряжение. Этот способ наиболее привлекательный с точки зрения максимизации прибыли, но и одновременно очень хлопотный. Во втором случае империалистический капитал «нанимает» местный капитал для работы на себя, делясь с ним мизерной долей своей прибыли. Такой местный капитал принято называть компрадорским. Более того мировой монополистический капитал инициирует возникновение такого компрадорского капитала даже если на момент пришествия империалистов, его на данной территории не существовало. Таким образом, империалистический капитал постоянно с вывозом капитала осуществляет перманентный экспорт буржуазной революции, воспроизводя на новых и новых территориях буржуазные отношения. Ведь буржуазное производство и местная национальная (пусть пока и компрадорская) буржуазия требуют соответствующей буржуазной организации и государственной инфраструктуры. И здесь надо обратить внимание на один важный момент. Компрадорская буржуазия проводит интересы империалистов других стран или транснациональных монополий отнюдь не из-за пламенной любви к последним, и ненависти к своим национальным корням. Нет просто это единственная возможность, которую предоставляет империалистическая метрополия для развития периферийного капитала. Ведь вывозя свободный капитал на периферию, монополии возвращают их постоянно обратно, попутно выгребая практически всю прибыль, оставляя компрадорскому капиталу лишь мизерную долю достаточную лишь для удовлетворения личного потребления компрадорской буржуазии. Мировые монополии внимательнейшим образом следят за тем, чтоб даже та прибыль, которая остается ни в коем случае не капитализировалась на периферии. Империалист прекрасно понимает, что капитализация прибыли компрадором приведет к тому, что он в конце концов перестанет нуждаться в свободных капиталах предоставляемых империалистическими монополиями. Фактически компрадорский капиталист в идеале должен быть не способен к самостоятельному расширенному воспроизводству. А расширение производства может осуществляться только через посредство контролирующих его империалистических хищников (их инвестиций). Ради того чтоб компрадоры не капитализировали получаемую ими прибыль и не вкладывались в расширение производства сами империалисты специально стимулируют гиперпотребление компрадоров их «купеческий разгул», желательно в ниццах, ландонах, парижах, куршавелях, чтоб дополнительно подкармливать таким образом население метрополий. А так же метрополия благодаря монопольному положению своего собственного капитала предлагает возможности для якобы выгодного вложения в свои финансовые организации, которые на самом деле дают компрадорам мизерную прибыль, пока империалисты прокручивают эти средства в огромной выгодой для себя, либо надувают пузыри, которые регулярно лопаются, оставляя компрадоров без накоплений, незаметно перетекающих монополистам. Естественно такое положение вещей, когда целые отряды буржуазии лишаются самостоятельности не может восприниматься всей этой буржуазией с радостью. Как бы империалистические монополисты не ограничивали развитие компрадорской буржуазии капитал находящийся в ее распоряжении неуклонно растет. И она сама стремится ускорить этот рост и постараться вывернуться из-под влияния мирового империализма. Собственно национально-освободительное движение на империалистической периферии имеет основным двигателем именно это стремление. Понятно что среди национального капитала возникшего на периферии как компрадорский, существуют противоположные настроения: есть те, кто вполне доволен своим положением буржуев второго сорта, особенно если их бизнес максимально завязан на империалистическую метрополию, чаще всего это те, кто сидит на потоках стоимости текущей в карманы империалистических монополистов (пуская тоненькие ручейки в свой карман) и потому разрыв с империалистической монополией им грозит убытками. А есть другая группа капиталистов, кто видит перспективу своего роста в разрыве с метрополией и превращении в полноценную национальную буржуазию. Эти буржуи обыкновенно более тесно завязаны на непосредственную эксплуатацию местных ресурсов (рабсилы, природных). Эти два вида периферийной буржуазии, первоначально, когда только начинается империалистическая эксплуатация территории, существуют в монолитном единстве. Однако постепенно с накоплением собственного капитала, начинают дифференцироваться и в итоге вступают в острейшее противоречие. Оно очень часто выливается в кровопролитные гражданские войны, где одну из сторон (обычно компрадорскую) поддерживает мировой империализм. При этом надо понимать, что подобные войны являющиеся антиимпериалистическими, поскольку призваны освободить страну от гнета империалистов, не являются антибуржуазными (революционными). Однако в ходе таких войн интересы буржуев и пролетариев при действиях в ходе войны совпадают. Рабочие находящиеся под двойным гнетом империалистической и своей доморощенной национальной буржуазии, стремятся скинуть хоть одну составляющую часть этого гнета в качестве первого этапа своей антибуржуазной борьбы. Национальная же буржуазия заинтересована в победе над империалистами, чтоб не делиться и полностью распоряжаться плодами эксплуатации своих рабочих. То есть подобный временный тактический союз трудящихся и своей национальной буржуазии в ходе антиимпериалистической войны вполне возможен и оправдан (и порой просто неизбежен) как временный тактический ход пролетариата в борьбе за свое освобождение.
Так было до 1991 года. А как изменилась эта благостная картина после развала СССР рассмотрим в дальнейшем.
Но прежде надо вспомнить, что до этого рокового года на земле существовала еще одна экономическая система (кроме капиталистической и докапиталистической) – социалистическая. И в течении более, чем 70-ти лет эти различные системы существовали параллельно оказывая друг на друга определенное воздействие. Вот это воздействие мы попробуем сейчас проанализировать. Обыкновенно в марксистской среде считается, что социалистическая революция положила начало процессу крушения капиталистической системы, поскольку возникновение социализма и его развитие ослабило буржуазный строй. Безусловно победа в России явилась для мирового пролетариата мощнейшим толчком для осознания своей силы и перспектив своего развития. Однако это лежало в плоскости общественного сознания. А вот с экономической составляющей оказалось не все так однозначно, поскольку эта пролетарская система в принципе внешняя по отношению к капиталистической системе. И поэтому качественного влияния на функционирование и изменение внутренних закономерностей капитализма она не оказывала. А вот влияния социализма на капитализм, в качестве внешнего объекта (существенного элемента внешней среды), нельзя сбрасывать со счета. Опишем здесь некоторые моменты взаимодействия и взаимоотношения систем, которые принесли капитализму большое количество плюсов.
1. Прежде всего, Советская Россия своим появлением стабилизировала капиталистическую систему, выведя из нее страну, в которой на тот момент заведомо невозможен был самодостаточный капитализм. Причина - дороговизна, в силу естественных причин, воспроизводства рабочей силы и как следствие слишком низкий уровень производимой прибавочной стоимости, который необходим для расширенного капиталистического воспроизводства. Возможно если бы у России были бы собственные свободные капиталы, полученные в процессе докапиталистического первоначального накопления, то этот уровень оказался бы достаточным, для стабильного буржуазного преобразования, но их не было. И поэтому самостоятельное капразвитие, как это было в Европе нам не светило. Единственный путь - это роль империалистической периферии куда богатый европейский дядя вывозит свободные капиталы. Но этот путь требовал производства гораздо большего количества прибавочной стоимости, чтоб прокормить не только собственного, но и забугорного буржуя. А для такой двойной нагрузки наша рабсила оказалась слишком дорога. Однако такая модель капиталистического развития определенное время существовала и даже показывала неплохие результаты (которыми хвалятся хрустобулочники). Но на самом деле эти результаты были достигнуты не капиталистическими методами, а благодаря нещадному усилению добуржуазной эксплуатации крестьянства, что и привело в результате к двум революциям, которые по сути были крестьянскими восстаниями. Поэтому если бы на территории России не был установлен новый некапиталистический способ производства, позволивший стабилизировать экономическое воспроизводство, то она стала бы постоянной кровоточащей раной из нескончаемых революций, междоусобиц и фашистских переворотов, которые она бы постоянно выплескивала на Европу, дестабилизируя ее.
2. Следующим стабилизирующим моментом стало то, что капиталу удалось направить основной разрушительный удар Второй мировой войны, которая разразилась сугубо по внутрикапиталистическим причинам, против социалистической системы, причинив капиталистической системе минимальные разрушения. И даже, что может показаться парадоксальным, за время войны капитал нарастил свою экономическую мощь. Это произошло по той причине, что в странах, не участвовавших непосредственно в боевых действиях на время войны, удалось снизить стоимость рабочей силы, компенсировав недоплату идеологией работы ради победы, ради выживания.
3. Капиталистическая система требует постоянного, сбыта прибыли во внешнюю некапиталистическую среду. Но добуржуазная внешняя экономическая среда на протяжении прошлого века постоянно сокращалась. И здесь ее стала замещать социалистическая экономическая среда, не позволяя дестабилизироваться капитализму по этому параметру. (доп. материал – https://sahonko.livejournal.com/63402.html)
4. В итоге социализм вывел из капиталистического оборота огромную часть земли (которую кстати капитал, не будь социализма, не смог бы тогда освоить), отгородив ее железным занавесом. Развитие экономики на этой территории шло громадными темпами и в результате социализм, несмотря на все войны и катастрофы, стал обладать несметными богатствами. Капитализм со своей грабительской сущностью не мог спокойно смотреть на то, что кто-то рядом с ним хорошо живет. Поэтому на протяжении всего существования социализма на земле капитал не оставлял попыток вернуть в свое лоно социалистические страны, даже не задумываясь над тем сможет ли он “переварить” их, не чревато ли это глобальной катастрофой. И последняя попытка ему удалась, но чем она закончится??? Кажется ответ история нам достаточно скоро даст. Хорошо бы к нему подготовиться.
Итак к концу 80-х годов ХХ века сложилась достаточная стабильно существующая империалистическая система (конечно не без локальных кризисов). Она представляла собой империалистическую метрополию, вывозящую, образовывающиеся у нее свободные капиталы, по мере их накопления, на "бездонный" рынок дешевой рабсилы империалистической периферии. Сама эта периферия имела тоже непростую структуру. Она представляла из себя смесь отсталой докапиталистической системы, где рабочая сила воспроизводилась по большей части отсталым натуральным хозяйством с вкраплениями буржуазных производств, где рабочая сила уже покупалась по законам капитализма. И эти вкрапления постоянно расширялись по мере инвестирования империалистами, вновь образовывающихся у них, свободных капиталов в эту периферию. И этот процесс надо сказать шел ни шатко ни валко. Поскольку надо было инвестировать свободные капиталы (построить там, где дешевая рабсила) в производство, отэксплуатировать на нем эту рабсилу, сбыв произведенный продукт и получив прибавочную стоимость, затем извлечь из этого прибавочного продукта прибыль, поделившись с массой голодных хищников вокруг, затем капитализировать эту прибыль и в итоге думать, как бы полученные свободные капиталы инвестировать повыгоднее, по новой, раскручивая спираль накопления. Если воспользоваться математической аналогией рост империалистического капитала шел по экспоненте. Но это происходило в зоне ее пологого восхождения (до нуля). И это подтверждает тот факт что после войны и до 80-х годов полноценно на периферии в индустриальные страны превратилось только несколько относительно небольших стран (Тайвань, Ю.Корея, Сингапур, Гонконг). То есть империалистическая система очень медленно генерировала свободные капиталы, и продолжала бы это делать тем же темпом еще долгое время. Кстати и здесь определенное стабилизирующее влияние оказывал соцлагерь. Ведь после крушения колониальной системы (в 60–70-х), позволившей странам периферии пойти по пути буржуазного, развития многие готовы были так и сделать. Но оказалось, что без первоначального капитала это сделать было невозможно. И они начали бузить. Социалистическая модель, предложенная СССР, им давала иллюзорную надежду на иной путь нежели капиталистический, и по крайней мере на первое время они были отвлечены попытками построения иной некапиталистической системы. Однако без наличия хотя бы минимального отряда пролетариата эти попытки были обречены на провал. Наглядный пример - Китай, который с 49 по 89 гг. сорок лет, имея гигантские человеческие ресурсы, фактически топтался на месте, в то время как СССР за такой же по длительности срок вырос от сохи до первого космического спутника, при этом, пережив самую страшную в истории войну. Конечно нельзя не упомянуть, что и руководство СССР в ключевой момент лопухнулось. Поставив после войны на развитие социализма в Восточной Европе, которая к тому времени проскочила естественный поворот к социализму. Конечно создавать видимость яркой витрины социализма какое-то время там удавалось, но это требовало громадных дотаций со стороны СССР. Я считаю, что эти средства необходимо было вложить в ускоренную индустриализацию Китая, которая позволила бы создать там необходимую для успешного функционирования диктатуры пролетариата достаточную критическую массу рабочего класса. Тогда бы произошло действительное китайское чудо и возможно социализм не погиб. Скорее всего наше руководство тогда понадеялось, что беднейшие массы Китая сами сорганизуются для построения лучшей жизни, без нашей помощи (по принципу "делай как я"). Но произошло то, чего боялись меньшевики в 1917-м: слишком большая крестьянская мелкособственническая масса захлестнула и не позволила строить социализм. Но если Ленин оказался прав, считая, что в России в начале века уже созрел, пусть небольшой но мощный отряд пролетариата способный обеспечить построение социализма, то в Китае такой мощи пролетариям не хватило, а мы вовремя не помогли ее создать, хотя имели такую возможность.
Итак мы добрались до момента, когда в СССР началась реставрация капиталистической системы. Суть этого процесса можно охарактеризовать как превращение целостной общенародной собственности, взаимодействие между элементами которой осуществлялось государством директивными плановыми методами на основе общенародного заказа, в массу самостоятельных капиталистических субъектов, которые связаны рыночными товарно-денежными (обменными) отношениями. То есть теперь, чтоб получить прибыль или хотя бы отбить затраты надо произведенный продукт обязательно продать. Все плановые цепочки были разорваны, а отношения между производителями и потребителями порушены. Но как оказалось ликвидности, которая была необходима для купли продажи (полноценной рыночной инфраструктуры), призванной заменить плановые директивные цепочки, в стране не было. И никто не озаботился механизмами генерирующими эту ликвидность и созданием соответствующей инфраструктуры. Вместо научно разработанного процесса реставрации, преобразования соцсистемы с капиталистическую (который в принципе при определенных усилиях был возможен), была проведена шоковая терапия. В итоге никаких возможностей, кроме наполнения вновь возникающей капэконимики платежными средствами из внешних источников, у страны не оставалось. Этим и воспользовался запад чтоб хорошенько пограбить накопленные за время советской власти богатства СССР, созданные кровью и потом наших отцов и дедов. Он скупал за бесценок все, что могло принести мало-мальскую прибыль, расплачиваясь, эмитируемыми на ходу долларами. При этом эти доллары по большей части даже не возвращались в Россию, а оседали на счетах "новых русских" в западных банках и оффшорах за мизерный процент. То есть эти средства обращаясь дальше работали не на российскую экономику, а на западные банки. Можно достаточно долго расписывать механизм разграбления богатств России, но нас здесь больше интересует то, что произошло с этими богатствами. Ответ прост и очевиден - они превратились в прибыль западных компаний, которые участвовали в грабеже. Хотя надо пояснить пару вопросов.
1. Как возникает прибыль у капиталистического субъекта, если продукт приносящий эту прибыль попадает из некапиталистической системы, в которой не существует стоимостных, рыночных отношений? Однако даже украденный продукт требует затрат труда на него, хотя в процессе производства он не имел стоимостных характеристик. Становясь собственностью капиталиста он при дальнейшем обращении продается в капсистеме по цене как аналогичный товар, произведенный в этой системе, тем самым приобретая характерные для этой системы стоимостные характеристики. При этом капиталист-вор не имел никаких затрат на производство украденного. Таким образом все, что он выручил от продажи этого становится его прибылью.
2. Многие не понимают, а что можно было украсть в России? Ведь по большому счету население в этот переломный момент стало производить меньше, чем проедать. Но дело в том, что уворовывался не живой труд, а тот, который был аккумулирован в основных средствах. Но как это возможно? Очень просто. Новые русские продавали ликвидные продукты по демпинговым ценам, полностью оплачивая тем или иным способом живой труд, но ничего не оставляя на восстановление и поддержание основных средств. И они в итоге разрушались. Во времена, к примеру, дефолта нефть гнали за бугор по $12 при себестоимости около $30.
Таким образом в 90-е годы западные компании стали иметь баснословные прибыли, непропорционально выросшие по сравнению с теми, которые были в период нормального империалистического обращения до 91-го. Понятно, что часть этой сверхприбыли пошла на потребление и обустройство метрополий. Но большая часть этой сверхнормативной прибыли от грабежа бывшего СССР стала капитализироваться, превращаясь в свободные капиталы требующие своего вложения.
Внимательный читатель наверное уже догадался к чему я клоню. Запад по полной вложился своими, появившимися как по мановению волшебной палочки, "сверхнормативными" свободными капиталами в экономику Китая. Именно Китай был способен тогда переварить эти огромные вложения с наибольшей эффективностью. Дело в том, что период социалистических экспериментов достаточно сильно разрушил патриархальный докапиталистический экономический уклад китайского общества и потому введение капитализма не встретило серьезных социальных препятствий консервативного характера. Но при этом за время маоистской экономической стагнации не произошло существенного увеличения затрат на воспроизводство рабсилы, она осталась практически на уровне начала 50-х. Да и руководство КНР к тому моменту вдоволь наигралось с непонятными нововведениями и решило в 80-х пойти на поклон к мировому империализму. Надо сказать, что если бы не события 90-х в России, то этот "поклон" не был бы по достоинству оценен западом. Свободных капиталов у империалистов было слишком мало и Китай скорее всего ждали сильнейшие социальные конфликты из-за того, что ожидания от живительных инвестиций запада вряд ли оправдались бы, потому что у запада для таких инвестиций просто не было средств. Собственно события на площади Тяньаньмэнь тому подтверждение. Но положение спас развал СССР и его богатства награбленные империалистами были практически одномоментно инвестированы (по схеме которую я здесь набросал) в экономику Китая. В том, что произошел резкий скачек инвестиций может убедиться любой посмотрев статистику того периода. Вот всего одна цифра: ПИИ (прямые иностранные инвестиции) в китайскую экономику в 90-м - 3,5, а в 94-м 33,8 миллиарда $. Рост скачкообразный практически в 10 раз. И это ни какой-то случайный всплеск - до конца 90-х цифра только увеличивалась. И где же в тот момент запад бабки надыбал? Может он урезал ПИИ в другие страны, вроде нет (напротив увеличивал, правда не так интенсивно, как в Китай). Может перед этим резко выросла масса эксплуатируемого живого труда, производящей прибавочную стоимость, тоже нет. Единственный реальный источник - это средства от грабежа бывшего СССР. А это привело к тому что ни шатко ни валко растущая экспонента экономического роста Китая одномоментно перескочила с пологой области на резко восходящую. Увы, ума на то, чтоб инвестировать в китайскую экономику средства созданные в СССР напрямую, минуя разграбление и обогащение запада, у нашего перестроечного и постперестроечного руководства не хватило.
Теперь вернемся к основной теме, и посмотрим какие особенности были при возникновении и развитии компрадорской буржуазии в рассматриваемый переломный период. Прежде всего инициировавший ее возникновение западный империалистический капитал ставил перед компрадорами России и Китая разные, даже в чем-то противоположные, задачи. Российский компрадор должен был наиболее эффективно выкачать прибавочный продукт аккумулированный в общенародной собственности СССР, перевести его в максимальном объеме как можно быстрее в собственность западных монополий. Китайский компрадор напротив должен был максимально эффективно разместить вывезенные туда западом свободные капиталы и обеспечить получение наибольшей прибавочной стоимости от эксплуатации китайской рабсилы осуществляемой в результате этого вывоза. То есть (в отличии от России) от китайского компрадора ожидалось выполнение вполне стандартных компрадорских задач, хорошо отработанных до этого. Однако были некоторые особенности. Прежде всего взрывообразное возникновение свободных капиталов требовало резкого ускорения процесса их вывоза. Проще говоря избыток свободных капиталов на рынке привел к повышению цены на услуги по размещению этих капиталов компрадорами на развивающихся рынках. То есть империалисты готовы были отстегивать компрадорам большие отступные. И кроме того запад закрывал глаза на идеологические разногласия, поскольку "коммунистический" Китай смог предоставить максимально организованную для эксплуатации рабсилу. Но это обернулось тем, что китайские компрадоры слишком быстро проскочили период первоначального накопления и без особенных трудностей и противоречий преобразовывались в национальноориентированный капитал, вырастая в итоге в мощного молодого империалистического хищника.
С российской компрадорской буржуазией казалось бы все было понятно. С точки зрения запада она должна была выступить организатором грабежа накопленного в СССР и бегства капиталов. И с этой задачей под чутким руководством запада она "прекрасно" справилась. По крайней мере так было в 90-е и 2000-е годы. Однако был нюанс. Кроме прямого грабежа и транзита богатств (который полностью выкачивал прибыль через оффшоры) надо было организовывать производственные процессы по преобразованию основных средств в ликвидный продукт в основном в сырьевом секторе. То есть даже при всем желании запад выгребать все средства под чистую не мог, надо было что-то оставлять в качестве оборотных средств. Особенно это стало проявляться, когда заработали инвестиции сделанные в Китай в 90-е. Там начался бурный промышленный рост, для которого требовалось много природных ресурсов, цена на которые резко выросла. И благодаря этому сырьевики (в том числе и наши) стали получать гигантские сверхприбыли, и они уже просто физически, даже при всем старании наших компрадоров, не успевали утекать из страны формируя тем самым собственные свободные капиталы. Первоначально они пошли на внутреннее потребление - страна очухалась от лихих 90-х (хотя на переломе тысячелетий казалось, что она окончательно разорится и погрузится в хаос, по крайней мере тогда я так считал). Начались попытки сохранить эти капиталы для интересов национальной буржуазной группировки (фонд национального благосостояния и т. п.). При этом чисто компрадорская группировка, жившая транзитом богатств из страны и бегством капиталов на запад, продолжала сохраняться и существенно влиять на политику страны. Но тем не менее сверхприбыли от природной ренты благодаря "китайскому чуду" росли усиливая национальную буржуазную группировку России. Баланс сил между компрадорами и национальноориентированными буржуями постоянно смещался в сторону последних. И в начале 10-х годов это стало очевидно. При этом компрадоры не собирались отказываться от своих доходов и привилегированного положения в стране, которое они занимали с 90-х. Гражданская война была неизбежна. В итоге она оформилась в военное противостояние с Украиной.
Прежде, чем говорить о том, как это произошло, два небольших отступления.
Во-первых, надо уточнить понимание природной ренты и получаемой благодаря ей сверхприбыли. Сверхприбыль от природной ренты появляется не благодаря усилению эксплуатации владельцем ренты своих рабочих (увеличению получаемой от них прибавочной стоимости), а за счет перераспределения прибыли от тех экономических субъектов, которые производят прибавочную стоимость в пользу рентовладельца. То есть источником сверх прибыли является прибавочная стоимость полученная в процессе использования рентоемкого продукта (к примеру в Китае). Таким образом природная рента это по сути монополия при помощи которой получается сверхприбыль от эксплуатации дешевой рабсилы. То есть обладание такой монополией может становиться основанием для того, чтоб причислять тех, кто обладает этой монополией к числу империалистов. И здесь напрашивается интересный вывод, что империалист империалисту рознь. К примеру Ливия времен Каддафи по сути империалистическая страна, жировавшая за счет других развивающихся стран. Но поскольку она имела вполне легитимную природную ренту, то при капитализме эта империалистическая эксплуатация вполне законна. Собственно Россия, после того как цены на ее природные ресурсы в начале тысячелетия резко выросли превратилась в такого империалиста, обладающего естественной монополией, позволяющей ей перераспределять прибавочную стоимость, производимую в развивающихся странах, в свою пользу на законных рыночных основаниях. Действительно, не отказываться же от сверхприбылей сами собой идущих в руки? Правда кое-кто был бы очень не против такого нашего отказа в свою пользу. Я имею в виду развитые западные страны, которые быстренько перенастроили механизмы грабежа России. Поскольку накопленное за годы советской власти уже выгребли полностью, то теперь наши западные "партнеры" стали принуждать нас отдавать им все большую часть сверхприбылей от природной ренты. И чем дальше тем больше их аппетиты росли. И в свете разразившегося мирового кризиса они решили просто в наглую присвоить все, воспользовавшись кризисом на Украине.
Во-вторых, надо сказать пару слов о логистике процесса грабежа богатств СССР, а за тем и отъема нашей природной ренты западом. Понятно, что объем вывозимого был настолько велик, что без определенной организации осуществить его было невозможно. При этом надо понимать, что основные интересанты данного процесса находились не в непосредственной близости и были отделены о вожделенной халявы несколькими границами, а последний финансовый передел даже океаном. Поэтому устранение основной массы этих границ стало основной причиной появления ЕС, из которого уже Штаты качали финансовые капиталы для дальнейшего вложения в Китай. Именно необходимость устранения препятствий вытеканию стоимости от нас в Германию, Францию, Англию позволило преодолеть непримиримые противоречия между европейскими странами, которые не позволяли им объединиться до этого. Единственная страна, которая не вписалась была Украина. Причин здесь несколько. Прежде всего размеры (и географические и физические). Во-вторых, большее историческое и экономическое тяготение к России, которые, для интеграции в Европу надо было разрушить, чем запад упорно занялся. В-третьих, сама Украина была для запада лакомым куском, содержавшим часть богатств СССР, который империалисты были не прочь разграбить, что благополучно и проделывалось. Поэтому процессы дифференциации буржуазии на национальную и компрадорскую на незалежной был подобен тем, которые протекали в России. Однако было существенное отличие, через Украину шел транзитный поток богатств, вывозимых из России. И это делало компрадорскую составляющую украинской элиты значительно более мощной, чем в России, поскольку она вывозила на запад свое добро, но и брала мзду за транзит российского. И по мере истощения внутриукраинских богатств она все больше зависела от российского транзита (особенно, когда цены на российский нефтегаз полезли вверх). При этом надо понимать, что антироссийские настроения имеют сугубо экономические корни. Как еще могут относиться мужики с дубинами на мосту, к тем у кого есть необходимость этот мост преодолеть (даже если это близкие родственники) и их эти мужики обирают? Понятно, что эти мужики считают, что им все должны. Однако по мере укрепления российский капитал начал все более разумно относиться к своим богатствам, и уже перестал бездумно делиться с кем не попадя, лишь бы те помогли ему вывезти богатства. В итоге ломку тех, кого оставили без очередной дозы вливаний с нашей стороны, мы могли наблюдать в череде майданов. Понятно, что это только усилило их мнение, что во всем виновата Россия. Таким образом по сути бывшая ранее единая экономика, которая в принципе и в новых условиях могла функционировать как единый рынок (наподобие Белоруссии-России), раскололась на два непримиримых лагеря отмороженных украинских компрадоров и российских национально ориентированных, приобретающих собственный империалистический интерес буржуев. И это противостояние под чутким руководством запада перешло в горячую фазу.
Но это лишь один из наиболее ярких штрихов апокалиптической картины вырисовывающейся на планете. Думаю в следующем материале я продолжу.
©Евгений Сахонько
26 февраля 2024 г.
ПРИМЕЧАНИЕ (ДОПЛНЕНИЕ)
Пояснения к вопросу о росте стоимости рабочей силы в империалистической метрополии
Прежде всего на заре буржуазного развития в Европе были аккумулированы огромные богатства от ее экспансионистской (колониальной) политики. До определенного момента эти богатства благополучно проедались эксплуататорской элитой, пополняясь по мере истощения грабежом своих народов и колоний. Однако со временем по мере развития производительных сил начало появляться все больше ростков новых производственных отношений, когда владелец богатств не просто поедал награбленное, а вкладывал средства в дело с целью приращения этих средств. Конечно эта методика была отработана на длительном периоде торгового оборота (купечество и т.д.) не подразумевавшего производства нового продукта, а лишь способствовавшего перераспределнию уже произведенного и насильственно отчужденного у непосредственного производителя продукта. Но со временем в этот оборот стала вовлекаться рабочая сила, что привело к развитию буржуазных производственных отношений. А это в свою очередь повлекло ускорение развития производительных сил. В преимущественно аграрных странах, стали строится буржуазные предприятия, которые в процессе функционирования производили прибыль. Эта прибыль капитализовывалась. Этот дополнительный свободный капитал частично проедается капиталистами, а частично вкладывался в расширение производства. То есть в добавок к той которая раньше использовалась покупалась новая порция рабочей силы, которая бралась из аграрного (докапиталистического) сектора. То есть количество рабочих рук в капиталистическом секторе данной территории постоянно растет, а в докапиталистическом секторе падает. И процесс этот непрерывно идет и даже ускоряется, так как растет количество рабочих приносящих прибыль, становящуюся свободными капиталами. А вот общее количество рабочих рук на данной территории физически практически не растет. В результате рано или поздно рабочие руки не вовлеченные в капиталистическую эксплуатацию на данной территории должны закончиться. Что и произошло в Западной Европе где-то во второй половине 19-го века. Происходит то, что можно назвать перепроизводством свободных капиталов, а рабочая сила становится дефицитным товаром, который по законам рынка начинает дорожать. То есть капиталисты конкурируя друг с другом стремятся перекупить рабсилу по более высокой цене. При этом очень важно, что своеобразие товара рабочая сила в том, что единожды подорожав она затем сопротивляется своему подешевению. В итоге оказывается, что выгоднее потратить дополнительные средства и построить дополнительное производство (и инфраструктуру под него) там, где рабочая сила еще имеется в аграрном секторе, ведущем натуральное хозяйство и потому девственно дешева. Проще говоря препроизводство свободных капиталов на определенной территории ведет к удоражанию стоимости рабочей силы на ней, а это в всою очередь вынуждает буржуев вывозить излишки свободных капиталов за пределы этой территории. На самом деле перепроизводство свободных капиталов не единственный фактор в следствии которого рабочая сила дорожает - в других странах, вне капиталистическх систем, где рабочая сила начала дорожать. Этот процесс удорожания многофакторный, при этом некоторые факторы работают разнонаправленно (на один из факторов - удешевление средств потребления рабочих, составляющих стоимость их рабочейсилы в следствии повышения производительности труда, по мнению Маркса вело как раз к снижению этой стоимости), однако результирующим является рост стоимости рабочей силы при капитализме. Об этом подробнее в моей работе "К вопросу о стоимости рабочей силы при капитализме".
Итак стоимость рабочей силы в странах первыми построивших капитализм (которые становились империалистическими метрополиями) достигла такого уровня что стал выгодным вывоз капиталов в некапиталистические страны даже с учетом дополнительных затрат на необходимость экспорта буржуазной революции. Но при этом собственный пролетариат еще производил прибавочную стоимость. Но это продолжалось относительно недолго. Продолжало нарастать давление перепроизводства свободных капиталов. Несмотря на появление внешних рынков сбыта они продолжали конкурировать за вложение в метрополии с "тепличными" условиями существования капитала. Кроме того капитал увидел в рабочем классе, который стал все больше зарабатывать, мощный источник платежеспособного спроса, и стал на него все сильнее давить как на потребителя, чтоб быстрее извлечь из него им зарабртанное, стимулируя потребительские запросы. Поэтому вскоре рабочая сила метрополий подорожала на столько, что перестала в целом производить прибавочную стоимость, а затем наоборот стала дотироваться капиталом, за счет эксплуатации рабочей силы стран куда вывозились капиталы. Обращаю внимание, что дотирование не означает, что рабочие перестали производить стоимость. Они так же упорно трудились производя стоимости столько сколько положено согласно ОНЗТ, однако уничтожать в потреблении они стали стоимости больше чем производили и эту разницу им стали доплачивать буржуи за счет эксплуатации пролетариата в развивающихся странах. Подобную схему описали еще классики назвав эти дотационные отряды "рабочей аристократией". И этот процесс "аристократизации" производительных сил в странах метрополиях шел по нарастающей, они стали постиндустриальными обществами потребления. Трудоемкие процессы, были максимально вытеснены на периферию, остались только самые необходимые, которые нельзя вывозить из стратегических соображений и чрезвычайно разросшаяся сфера обслуживания, необходимая для функционирования системы гиперпотребления.
Резуме. Рост свободных капиталов ведет к росту стоимости рабочей силы, который требует все большего вовлечения в каппроизводство новых отрядов дешевой рабсилы, для дотирования дорогой рабочей аристократии. Но попав в капиталистический оборот рабсила начинает быстро дорожать перерождаясь в рабочую аристократию по описанным здесь причинам. Но источники дешевой рабочей силы на Земле стремительно иссякают. Итог – летальное заклинивание капиталистической системы
Эти пояснения к предыдущей статье "Политэкономический анализ современного кризиса" https://dzen.ru/a/ZhA7x5x-LSQHYejr , необходимые для лучшего понимания экспансионистской сущности империализма.
Данный материал дополняет мою работу К вопросу о стоимости рабочей силы при капитализме http://www.aha.ru/~intcentr/stoimrs.htm , где эта сторона недостаточно отражена.
7 ноября 2024
Примечание впервые опубликовано здесь https://dzen.ru/a/Zy0PObOqqVHXUCRH