Серкано вышел из зала вместе с толпой гостей, под затихающую музыку и звонкий смех. Покачиваясь от борьбы с желанием вернуться к Октавии, что осталась с отцом и мэром. Дочь герцога не простая дворянская девка, обязана вникать в государственные дела. В будущем она займёт высокое место, возможно даже королевское, и будет первым по важности советником мужа.
Луна насмешливо выглядывает из-за облаков, нанесённых ветром с моря. Мощно пахнет водой, водорослями и солью. Дорожку до ворот освещают масляные фонари и слуги с лампами, следующие за гостями. Свет отражается от влажных камней, Серкано даже не заметил, когда начался и кончился дождь. С великим трудом стёр с лица глупую улыбку.
Хмельные аристократы рассаживаются по каретам с помощью слуг, женщины заливаются игривым смехом. Двое благородных лордов отошли в сторону и что-то обсуждают, справляя малую нужду на колесо кареты. Слуга, шедший рядом с Серкано, повернулся и слегка озадаченно спросил:
— Господин желает вернуться, откуда его забрали?
— Нет. — Ватиканец мотнул головой. — Я пройдусь, надо проветрить голову.
— Как пожелаете.
Дожидаясь, пока остальные уедут Креспо встал у края дороги. Сложил руки на груди, наблюдая прерывистую игру лунного света на верхушках волн далеко внизу. Порывы ветра бьют в лицо, вытягивают романтичный дух, освежают сознание. Лик Октавии смазывается и через него, как сквозь туман, проступает мир. Серкано прикусил губу, в который раз. Скоро шрам будет.
Полуобернувшись, оглядел редеющее скопище, Годдарда и Фера нет. Должно быть остались с герцогом, обсудить важные дела... Сердце сжала колючая лапа ревности. Годдард с Октавией! Рука сама потянулась к рапире и застыла на полпути, скованная слабеющей волей.
Карета герцога стоит особняком, кони мирно пощипывают листья с кустов, растущих вдоль дороги до самого забора. Серкано медленно выдохнул через стиснутые зубы. Закончит с еретиками и уговорит отца. Уж за такую работу ему положена награда. А там уже никакой Годдард или планы герцога на дочь, не будут помехой. Когда Ватикан чего-то хочет, он это получает. А семья Креспо плоть и кровь Ватикана.
Дождавшись пока последний гость скроется из виду, Серкано побрёл по дороге, не опасаясь столкновения с повозкой. Ветер очищает небо и на отходящий от дневного жара мир обращают взгляд россыпи звёзд. Цветные огоньки с любопытством перемигиваются, будто заходясь звонким смехом.
Стараясь отвлечься от мыслей об Октавии, Серкано вернулся к воспоминаниям о дуэли. Есть в них нечто тревожное, даже оскорбительное. Будто Годдард пощадил. Шаг за шагом восстанавливает в разуме каждое движение. Выражение лица, направление взгляда и клинка...
Грохот копыт ударил по ушам. Серкано рефлекторно отскочил к обочине, почти упал в кусты, за которыми только крутой склон. Мимо пронеслась чёрная карета, запряжённая двойкой вороных. Кучер нахлёстывает коней и на парня, запутавшегося в кустарнике, внимания не обратил. Все благородные разъехались, значит, это слуга.
Серкано проводил взглядом. Карета остановилась у ворот, дверцы распахнулись и наружу выпрыгнули люди совсем не благородного вида. В свете фонарей сверкнули обнажённые клинки. Гвардеец сорвался с места, прежде чем осознал увиденное.
Напавшие сбили с ног слугу у ворот, походя хлестанули мечом. На мокрый камень брызнула кровь. Створки пошли в стороны с натугой, будто не желая пускать бандитов. Серкано бежит, почти стелясь по дороге, выхватил шпагу. Двое обернулись, закричали, указывая на него, а остальные, прорвавшись через ворота, понеслись к зданию.
Оставшиеся шагнули навстречу, грязные, бородатые с дикими от ярости глазами. Один дёрнулся, узнав Серкано, открыл рот заорать, и заточенная сталь ударила в него с широкого маха. Прошла насквозь без сопротивления, а гвардеец пронёсся мимо к воротам. Двое преградили дорогу, а третий, забрызганный кровью товарища, прыгнул со спины.
Серкано с рычанием развернулся на месте, всем телом ускоряя и усиливая удар. Острие рапиры пробило грудь с такой мощью, что гарда сокрушила кости. Бандит по инерции переломился пополам, выпучив глаза и распахнув рот. Серкано, продолжая разворот, свободной рукой ухватил за плечо и швырнул в подбегающую двойку. Тело соскользнуло с клинка и обрушилось на товарищей, один увернулся, но только затем, чтобы пропустить укол рапирой. Острие пробило живот и рванулось вверх с влажным треском.
Последний, вереща, на четвереньках пополз к кустам, весь перемазанный кровью. Серкано даже не посмотрел в его сторону, побежал по дорожке к бальному залу. Свет фонарей мелькает, сливаясь в единую полосу, но дверь впереди распахнута настежь. Враг внутри и только Господь знает зачем они явились. Уши, через гул крови и грохот сердца, улавливают лязг стали.
Подошва ударилась о первую ступень, когда в проходе показалось знакомое платье. Октавию ведёт бандит, прижав нож к белоснежному горлу. Смотрит на Серкано круглыми от ужаса глазами.
— Отпусти её. — Прорычал гвардеец, едва сохраняя самообладание.
Бурлящая ярость распирает тело, переполняет мышцы желанием убивать. Затмевает взор алой дымкой, а может это кровь попала в глаза.
— Нет-нет, мой дорогой, иди с ней дальше. — Следом за разбойником вышел улыбающийся Годдард, слегка поклонился, разводя руки. — А ты, стой, где стоишь и я обещаю, вы оба будете жить.
— Тварь...
— Обидные слова, от такого благородного господина. — Годдард улыбнулся и махнул за спину.
На лестницу вышли оставшиеся бандиты, волокущие оглушённого Фера. По лбу и виску торгаша струится кровь, голова безвольно болтается.
— Чего я ждал от пса антипапы. — Прорычал Серкано, стискивая рукоять рапиры до хруста, с острия, мелко дрожащего, срываются капли крови. — Надо было зарезать тебя сразу.
— Момент упущен, моншер. Конечно, ты можешь напасть на нас, но тогда милая Октавия обзаведётся второй улыбкой. Не такой прекрасной, даже жуткой, но от уха до уха.
— Я тебя найду. — Прорычал Серкано.
— Буду ждать. Наша шутовская дуэль только раззадорила аппетит.
Годдард нарочито медленно прошёл мимо застывшего Серкано, щёлкнул пальцами, и остальные последовали за ним. Парень задрожал, когда мимо повели Октавию, загляну в божественно прекрасное лицо, но глаза девушки закрыты. Губы сжаты в тонкую линию, а ладони бессильно сомкнуты на запястье бандита. Нож натягивает нежную кожу, вот-вот выступит рубиновая капля.
— Если с ней хоть что-то случится... вы сдохнете страшной смертью. — Процедил Серкано, провожая их взглядом.
— Ох, поверь, я и сам себе такого не прощу. — Ухмыльнувшись, ответил Годдард. — Коль ты сам обещал нас найти, прощаться не буду.
Бретёр отсалютовал кистью и беспечно развернувшись пошёл к выходу.
Если вам нравится моё творчество и вы ждёте продолжения, и новые работы.
Прошу, поддержите рублём:
Сбербанк: 2202 2036 2359 2435
ВТБ: 4893 4703 2857 3727
Тинькофф: 5536 9138 6842 8034
Чаевые: pay.cloudtips.ru/p/d17f61cf
Для иностранцев: boosty.to/lit_blog/donate
Без вашего спонсорства придётся очень и очень тяжко. Нужно собрать хотя бы на аренду жилья.
