С Верой я знакома с пелëнок. Её пелëнок. Так уж вышло, меня никто не спрашивал.
13 лет мы дышали воздухом друг друга. Общая комната. Разница в возрасте 5 лет совсем не дружеская.
Она - хвост, придаток. Я - безграничный тиран, пример для подражания. Раннее становление отношений осталось на видео, и я себе там совсем не улыбаюсь.
Где вообще штампуют младших сестёр? Помимо обычного-стереотипичного "ты старшая, все иголки и шишки теперь твои". Больше не одна. Хочешь, не хочешь, она всегда с тобой, всë зеркалит, повторяет. Пространство делится неровной линией, драки, раздражение. Годы недопритëртостей, слишком мала, чтобы выслушивать, слишком большая, чтобы не отсвечивать.
Без уточнения дат пусть это будет 12 лет назад. Братья уже появились, младший - только-только. Дача подруги, мимолëтно придуманная игра в ответы на вопросы. Поле действия - мой дневник. Читаю: "хочу найти того, кто будет понимать, чувствовать. Говорить по душам", что-то там ещё чуть корявым почерком левши.
Меня накрывает глухой волной отчаянного одиночества. Она не любит себя, но старается учиться любить других без закручивания гаек. Все подруги, начиная с детского сада - пользователи, футболисты. Сколько ни пинай упругий мяч, он вернётся, подкатится к твоим ногам, серый от пыли.
Она не любит себя, значит, и другим не за что её любить. Из увлечений только рисование. Если упрямо совершенствоваться, на бумаге может получиться идеальный мир.
После записи в дневнике мы начинаем общаться в ином ключе. В надоедливой ершистой приставучке я запоздало нахожу человека. Спустя годы - самого близкого человека родства первой ступени.
Её вылезание из скорлупы - её история. Она лучше, чем была я в её годы. Целеустремлённее. Разностороннее. Практичнее.
Старт происходил упорно и постепенно, так что окружающим не сразу удалось разглядеть, какие мощные силы заложены в "тихой домашней" Вере.
Кто-то воспринимает её, как максимально домостроевскую девушку. Уютную хозяюшку на все руки, пирожки и прихваточки. Кто-то обдирает колени об каменную неприступность застывшей грозной маски. Так, как Вера умеет передавать интонацию гнева в переписке, не умеет никто - мороз продирает даже непричастных. Вживую - ещё страшнее. Мимика, бровь, тон, взгляд наискось - саблей на неравные половины.
Она переводится на бюджет с платного. Худеет без налаживания питания, систематическими тренировками год за годом - с нуля. Учит японский и свободный английский. Рисует олимпийских чемпионов и чемпионок, и те присылают автографы и отметки в фотограммчике. Раскрывается только самым близким после долгого орудования консервным ножом - но уж если вы добрались, это навсегда.
Простой сухой перечень навыков уже отодвигает возможных претендентов к самому подножию недостижимой вершины. Гниль чует издалека, хоть и сетует на слишком однобокий негативный опыт.
Совсем недавно съехала от родителей. В считанные дни расцвела и закудрявилась. Цельная, настоящая, вопиюще свободная и всё более самодостаточная. Мой бессменный фотограф, крёстная моих детей, продолжатель моих мыслей и цитат из советских мультиков. И ничья, всё ещё ничья.
Моя младшая сестра.
