"Один раз я видел, как парни задержали мародеров. Их было трое, обычные мужички. Стояли возле стены сарая, чуть поодаль уткнулась в тын "шестерка" с пробитыми скатами, распахнутыми дверями и багажником, который не закрывался, был набит шмотом. Подломили магазин, пользуясь суматохой, тут их и задержали. Пытались уйти, не вышло.
Конвоиры поставили их к стенке, но поставили буднично так, лениво, особо не следили за исполнением и мародеры уже давно развернулись серыми лицами к солнцу, потому что стоять лицом к стене было невыносимо. И тогда я подумал, удивительно, лица загоревшие, даже выгоревшие, но при этом серые. Наверное были бы белые, если не местный загар, который впитывается в кожу как пот. Как не побелеть, когда ставят к стенке и ты знаешь, что будет дальше.
Двое понуро стояли и просто ждали, пока бойцы получат ответ по рации. Один в майке и трениках, один в старой полосатой рубахе на голое тело. Они понимали, что их ожидает, безучастно так понимали. Третий с участью мириться был не готов. Он вертелся ужом, но на месте, чтобы лишнего повода к выстрелу не давать.
— Мужики, ну вы что? Что вы шьете? Ну какой я мародер? Я же вор, мужики, ну! Вор, вот смотри, три ходки, как с куста, ну. Вот, читай, вот мой паспорт!
Вор показывал свои выцветшие татуировки на пальцах и груди.
— Да, вор я, но не мародер, чуешь разницу? Мародер он крадет, а мы воруем, смекаешь, ну? За что вы нас? Стреляли. Что мы такого сделали? Магазин давно брошенка, хозяин утёк сами знаете куда, буржуйское добро, что оно бесхозное лежит? Этого Боровинского я знал, та еще стерлядь. Ну ладно, немного взяли мы, что не ведете в участок? Сажайте в тюрьму, как положено по закону, а чего нас тут держат, а?
Конвоиры не отвечали, равнодушно курили, но глаза их были злые, в щелочку. От этих мародеров житья не было, работали они кучно, объезжали дома и магазины. Затем вывозили добро в свои тайники, дома держать боялись.
А в одном поселке они застали в доме женщину и вспороли ей живот. Вокруг тела раскатились кругляши фальшивого жемчуга и граненых таких стеклянных шариков с зелено-желтой амальгамой (при солнечном свете она переливалась). Видимо, за эти простенькие бусы (цена им в советское время была рупь двадцать, а больше их и не делали) долго и упорно боролись. А кто будет разбираться, эти вспороли или те? В небе пели жаворонки. Где-то далеко мычала корова. Сельская идиллия, если бы не автоматы и подбитая запыленная машина синего цвета.
— Нож нашли? — тихо спросил Глеб у одного из конвоиров.
— В машине лежит какой-то свинорез, — кивнул тот, молодой парень в голубыми глазами. — Наган там еще был, в бардачке, без патронов, правда.
Ответа всё не было. Вор что-то говорил, но его никто не слушал. И он внезапно понял, что шансы куда-то утрачиваются, несмотря на всю эту окружающую безмятежность и какую-то ленивую обреченность. Это как воздух вроде вокруг есть, а к сердцу не приходит, тромб, не можешь полноценно вздохнуть, лишь на самую тюлечку. И почуяв в моем сопровождающем большого начальника вор внезапно прокричал ему:
— Командир, спаси! Спаси, гражданин начальник! Ведь мы же ничего не сделали! За что? За что? Что беспределите? Командир, спаси! Спаси!!!
Глеб сухо спросил: — Как зовут тебя? Но потом поморщился и четко сказал: —Не отвечай, это уже не важно. Какая теперь разница, тебя больше нет.
Вор уже не кричал, сел на землю и выл.
Уже и конвоиры устали ждать. Старший нажал тангенту и спросил: — Ванька, ну что там командир? Обедает? Ну сколько можно, второй час ждем! Чай пьет? Так спроси у него, что нам с этими мазуриками делать? Здесь или в штаб везти? Ааа, понял.
И сказал нам: — Сейчас муж её приедет. То самой, с бусами. Он из наших.
— Поехали, — сказал Глеб, — они сами разберутся.
Уже в пути он сказал: — Это люди местного казачьего атамана, не наши. Они то слушаются, то не слушаются, но чаще слушаются, поэтому их пока не трогают. Тут полно таких вольных воинов, с хоругвями. Общее дело делаем, свой участок они держат. Поймали мародеров. По хорошему их бы действительно надо судить, но время сейчас такое... суды на месте чаще происходят. Да и злые все. В общем, беспорядочный порядок. Такие дела у нас тут, частично скорбные, но иногда веселые. Вникай в обстановку, раз советником тебя назначили".
Автор: полковник Никитин
