Моей племяннице,
с её горящим сердцем,
посвящается
Билет в судьбу
Дождь лил как из ведра. Маршрутка, в которой ехала домой Мария, застряла в пробке на Мичурина. Все в маршрутке устали и были раздражены. Если сначала пассажиры переговаривались, или рассматривали друг друга, то теперь все вцепились в телефоны и лихорадочно отправляли смс-ки, сообщая, что они застряли. В отличие от них, Мария, не любившая телефоны, угрюмо смотрела в грязное и замызганное окно. Она тоже злилась, но не столько на пробку, сколько на себя, и причина была простой – она забыла планшет на работе. Туда она закачала около трёхсот книг и всегда читала в поездке. Хотя последняя, прочитанная ею фантастика разочаровала. Сначала она обрадовалась, когда фантастические действия стали разворачиваться в обычном мире, но автору не удалось слить реальный и фантастический миры настолько, чтобы это стало притягательным. К тому же ей не понравились злодеи, какие-то они были мелкими. Мария любила, чтобы от книг захватывало дух, как в книгах Пехова.
Мотор машины взревел и опять затих.
– Понимаю, – прошептала Машка, – я, как и ты, застряла в пробке промозглой жизни.
Она понимала, что надо решиться и жить, как ей нравится, но, видимо, как многим, ей нужен был знак, что пора. Мария посмотрела на лица пассажиров, те упорно делали вид, что они удачливы и независимы, хотя морщинки у бровей и губ, говорили о том, как им часто приходится хмуриться, скрывая раздражение. Они также, как и я, маются, вздохнула про себя Машка. Видимо её разглядывание стало раздражать пассажиров, а некоторые дамы достали зеркальца и поправляли макияж.
Дождь через плохо прикрытый люк в потолке маршрутки стал поливать женщину, сидящую рядом, а та не нашла ничего лучше, как навалиться на Машку всей массой.
– Да-а! Если день с утра не задался, то не удивительно, что на тебя вечером ложится центнер, – подумала Мария, но не стала ругаться – дождь-то льёт.
Действительно, с утра судьба постоянно намекала ей, что сегодня будут проблемы. Утром она едва продрала глаза, потом заленилась делать зарядку, а когда решила полить цветы, то долго смотрела в окно на ворон, выяснявших отношения на ветвях облетевшего тополя, росшего перед её окном. В результате, так и оставив цветы страдать от её забывчивости, Мария ушла варить кофе. Только она погрузилась в наслаждение, смакуя ароматный напиток, случайный взгляд на часы перепугал её – до работы оставался час. Шансов приехать вовремя почти не было. Машка заметалась по квартире, собираясь на работу, но забыла зонт, хотя и знала, что будет дождь.
Теперь сидя в маршрутке и вспомнив, как с пересадками добиралась утром на работу, Мария содрогнулась. Её никто не заставит опять тащиться под ледяным дождём. Ни за что!
– Наконец-то! – воскликнули все, потому что машина взревела и поехала.
Все оживились, а некоторые опять склонились над телефонами, но, проехав сто метров, опять встали.
– Да что же это такое?! – заголосил кто-то на заднем сиденье. – Народ, кто впереди сидит, что там опять?
Дверь маршрутки отъехала, и кто-то, заглянув внутрь, удивился:
– А что вы сидите-то?! Там такая авария! Всё стоит. Пока-то разгребут…
Дверь хлопнула, и пассажиры, ругаясь и толкаясь, направились к выходу.
– Ну что за непруха сегодня?! – расстроилась Машка, но решила остаться – всё равно пробка, и не уехать.
Через пару минут она сидела в маршрутке одна. Водитель оглядел салон маршрутки.
– Что сидишь? Не слышала, что ли? Тебя что, дома не ждут? – намекнул ей водитель, что пора покидать застрявший транспорт
– Не твоя печаль. Ты давай вези. Куда я пойду без зонта? Мне далеко, а денег на такси нет, – пробормотала она и, выглянув в окно, ахнула.
Было отчего. Ноябрьский вечер, проливной дождь со снежной крупой, а по тротуару вдоль шоссе шёл босиком парень в лёгкой рубахе, которая облепила его тело, и в насквозь мокрых брюках. Мария, не поверив глазам, потёрла запотевшее окно, взглянула на шофёра, который рассматривал дорогу, и возопила:
– Видите?! Нет, Вы только посмотрите! Он что, спятил что ли?
Водитель взглянул туда, куда она показывала.
– Злая ты, однако. Вроде девушка, не бабка старая, всеми забытая, а злая! Парень, как парень, идёт никому не мешает. Никого не трогает, ну и пусть, что куртка яркая. Я видел и не такие. Все одеваются, как могут.
– Куртка? Ну, Вы даёте!
Она недоверчиво посмотрела на водителя. Высунула голову в приоткрытое окно и обнаружила, что поблизости уже никого не было, кроме этого парня. Все пассажиры удрали к остановке на перпендикулярной улице, надеясь там сесть на трамвай. Неужели водитель не видит, как парень не одет? Заметив, что тот едва передвигает ноги Мария прокашлялась.
– Давайте его заберём, а то совсем окочурится от холода.
– Да жалко, что ли! – фыркнул водитель и буркнул. – Дверь открой.
Увидев открытую дверь маршрутки, парень с трудом влез в неё. С него лило, и было видно, что он уже не может сдерживать озноб.
Маршрутка опять тронулась, но, проехав ещё пару метров, опять встала. Водитель шёпотом выругался и стал обдумывать, что делать, потом повернулся к своей пассажирке.
– Слышь, а куда тебе?
– Парк Победы.
– Вот и ладно, всё равно вас только двое, – просипел водитель. – Надо дворами.
Водитель завертел рулём. Прыгая по колдобинам, как архар меринос, маршрутка понеслась вперёд. Он только раз оглянулся и фыркнул, потому что его пассажиры сидели с закрытыми глазами, вверив ему свою судьбу. Дождь полил с такой силой, что ничего не было видно. Мария ахнула:
– Потоп.
– Ничего, проедем. Здесь пару недель назад между дворами дорогу починили, – отозвался водитель. И действительно машина, гудя, как шмель, бодро понеслась вперед. Спустя десять минут, водитель приказал. – Вылазь, приехали!
– Спасибо, – Мария встала, взглянула на босоного пассажира, тот обречённо смотрел на неё, и, не понимая, зачем это делает, прошипела. – Что расселся?! Пошли!
Парень благодарно улыбнулся ей и поплёлся за ней. Не то чтобы Мария любила заниматься благотворительностью, но её отец всегда говорил, что, помогая кому-то, всегда помогаешь себе.
Они шли по лужам, и Машку знобило от того, что парень шёл босиком по ледяной земле. Она повела его самым коротким путём, полагая, что лучше быстрее попасть в тепло, чем долго тащиться по освещённым улицам. Парень очень торопился, видимо, опасаясь, что она передумает. В её дворе им навстречу выскочили две собаки. Парень замер, а его проводник поневоле вздрогнула. Эти две дворняги у неё выпили немало крови, постоянно гавкая на неё. Что было особенно обидно, на других они не обращали внимания.
– Опять приставать будете? – пробурчала она, но сегодня собаки, чуть не расстилаясь, побежали рядом и довели до дверей подъезда. Мария удивлённо пробормотала. – Спасибо, ребята! Не забуду.
Псы повиляли хвостом и убежали. Она даже не удивилась, потому что ей было не до этого, она же почти тащила на себе на второй этаж парня. Ввалившись в свою однокомнатную «хрущобу», она прислонила его к стене. Незваный гость стоял, закрыв глаза и стиснув зубы. Решив, что он продержится, Мария спокойно разделась, потом принялась за него. Удивилась, что тот пах дорогими духами и был трезв.
– Странно, значит не бомж, – пробормотала она. Парень никак не среагировал на её замечание.
Решительно содрав с него всё, она ойкнула – под брюками ничего не было. Она порозовела, но, упрямо засопев, затолкала его в душевую кабину и включила горячий душ. Только отвернулась, а гость стал валиться. Шипя от неловкости, она, как смогла согрела его горячей водой и отмыла ему ноги, потом замотала в простыню, и дотащила до тахты. На тахту он упал. Осмотрела «гостя» и расстроилась, тот был без сознания. Пощупала лоб, горит, как в огне.
– Конечно, по лужам почти при нуле гулять босиком. Что за кретин! – возмутилась она и помчалась на кухню за аспирином, когда вернулась, то гость что-то говорил в горячечном бреду.
Маша несколько минут напряжённо вслушивалась, потом покачала головой – язык ей был не знаком. Она мысленно ахнула. Видимо, парень был иностранцем, который заблудился в незнакомом для него городе, и его, наверное, обокрали.
Любые попытки напоить простуженного гостя лекарствами кончались рвотой. Она измучилась. Перешла к дедовским методам и напоила его горячим кагором с лимоном и корицей, хорошо, что вино осталось со дня рождения. Спустя час парень очнулся, благодарно улыбнулся и поцеловал руку. Мария от изумления потеряла дар речи. Ей никогда в жизни не целовали руку в благодарность. Никогда!
– Ну ты даёшь! Главное, что жив. Ничего, поспишь и утром будешь абсолютно здоров.
Она погладила его по голове, а парень же обнял её, потёрся своей щекой о её и… М-да… Потом он повёл себя, как мужчина, да так нежно и страстно, что она и не сопротивлялась, ошеломлённая его поступком.
Утром потрясённая своим безрассудством и отзывчивостью Мария вылезла из его объятий. Покраснев, посмотрела на исцарапанную спину парня.
– Вот уж не ожила от себя такого! – прошептала она, не понимая зачем ходила к сексопатологу, лечилась от того, что её бывший муж назвал фригидностью.
Ночной гость открыл глаза и попросил на чистом русском:
– Говори, пожалуйста!
Ей стало немного не по себе от такого начала разговора.
– Что говорить?
– Говори много! Мне так легче, я и сам настроюсь, и тебя настрою.
Хозяйка дома смущённо хмыкнула, потянулась за халатом и не обнаружила его. (Как он меня?! Ничего не помню!)
– Но ведь тебе было со мной хорошо, глазастая?! – голос гостя поражал теплотой.
Хорошо… Это было слабо сказано, потому что раньше она такого никогда переживала. Чувствуя себя озером, возникшим после наводнения, так переполняло её пережитое ночью наслаждение, Мария решила узнать, с кем же она провела удивительную ночь.
– У тебя какой-то необычный акцент. Ты ведь не русский. Правда? Так кто ты? Откуда? Меня зовут Мария, а для друзей Машка.
– А зачем тебе это надо знать, Машка? – искренне изумился её гость.
– Действительно, – зло прошипела она, – так и мне и надо! Привела незнакомого мужика, переспала с ним и теперь что-то хочет от него.
– Не сердись! Я расплачусь. У меня есть ваши деньги, – и всё это нежным голосом.
Парень крякнул от тяжёлого удара в зубы. Ну, не умела Машка бить по лицу, не могла, а в зубы за хамство, пожалуйста. Не зря её муж говорил, что она – ошибка природы, и ей надо было родиться мужиком.
– А за что? – её гость озадаченно вытер разбитую в кровь губу, и, совершенно очевидно, не обиделся.
– Тварь! Я тебе что, проститутка? – и опешила, увидев искреннее недоумение на лице гостя.
– Проститутка? – его брови взметнулись, потом он взял её за руку, всматриваясь в глаза. – Это кто? Понял… Ты не торопись, я быстро ещё не могу. В голове такая каша после температуры.
– Издеваешься?! – хозяйка дома кипела от негодования. – Ты кто? Ты вроде неплохо знаешь русский. Что это за вопросы?
– Русский? – он напряжённо смотрел на неё.
И пять странный мягкий курлыкающий акцент. Мария, гневно посопев, перешла на английский.
– What country are you from?
Её гость неожиданно взвыл:
– Нет! Машка, пожалуйста! Не надо так говорить! Ты мне так мозги вскипятишь. Дичь какая-то! Думаешь на одном языке, говоришь на другом. Я уже понял, что обидел тебя. Объясни, пожалуйста, как?! Я ведь не хотел!
– Кретин! – рефлекторно гавкнула хозяйка дома и задумалась, не зная, как объяснить то, что все знают.
Парень опять заулыбался.
– Кретин, это как дурак? Это ругательство? Правильно? Говори! Ну, пожалуйста! Мне надо же разобраться.
– Разобраться… Ладно, проехали. Кто же ты такой? – Машка была озадачена. – Ты же почти голый! Надо, наверное, тебе как-то с этим помочь.
Она села рядом и уставилась на него, соображая, как ему помочь. Он озадаченно потёр лоб.
– Ты хочешь опять помочь мне? Но ведь ты уже помогла! Спасибо огромное! Хочешь, я опять подарю тебе наслаждение? Не всё же тебе помогать!
– Ну ты даёшь! Вряд ли мне нужна помощь, я же не брожу в темноте по льду босиком. Тебя как зовут-то, голоногий? – засмеялась девушка.
– Артан, – и опять поцеловал ей руку. – Но ведь и ты в темноте, только не понимаешь этого.
Мария усмехнулась, но его рука скользнула по её спине. Она уже хотела сказать, что обо всем этом думает, но слепящая тьма, в которую она погрузилась, отключила её.
Очнулась она второй раз уже в полдень. Теперь Мария рассматривала своего гостя с недоумением. Ведь именно подобные отношения с мужем привели её к мысли, что секс не для неё. Парень также смотрел на неё, и Мария заметила, что он явно чем-то озадачен. Но чем? Неужели и он способен переживать, как женщины. За время замужества у Марии возникло, убеждение, что у большинства мужчин – неполадки с эмоциональным контуром. Многие относятся к интимным отношениям, как к еде – неважно что ты ешь, главное набить желудок. Этот же парень явно что-то переживал.
– Интересно, как же ты это делаешь? И ведь ничего не помню, кроме пережитого наслаждения. Удивительно я себя чувствую… – она смутилась, как рассказать, что её ощущение были сродни детским переживаниям, когда после долгой болезни проснулся здоровым. Машка провела рукой по его лбу, хмыкнула. – Смотри-ка, совсем излечился, а ночью весь горел. Ты как это так быстро вылечился, болезный?
Абсолютно здоровый парень нежился рядом с ней, лаская её спину и не только.
– Как-как… По-моему, и так понятно! Ты помогла. Ты странная, тебе же нравится быть здоровой, но ты почему-то боишься. Чего?
У Марии был небогатый сексуальный опыт – бывший муж и всё, но, судя по фильмам, мужики так не говорят, после того как потрахались.
– Не выдумывай заинтересованность. Давай в душ, по очереди, – Взглянула в его глаза и не обнаружила в них ничего кроме недоумения и тревоги... Но почему? Она же была предельно откровенна.
Артан тронул её за плечо и обеспокоенно спросил:
– Душ… Это чуть позже. Мне кажется сейчас важно другое, – он помолчал. – Не обидел ли я тебя вопросом? Ты такая… Ох! У меня просто нет слов, но такая… Э-э… Как же это объяснить? Ты как будто в броне! Боишься чувствовать? Почему? Машка, я прошу, ты говори! Всё говори. Разными словами. Мне трудно тебя понимать. Пожалуйста, мне надо разобраться.
– Отвали! Не боюсь я ничего. Просто до тебя ничего не чувствовала, – у парня полезли глаза на лоб, но Машка покивала ему, потому что голос от каких-то давно сдерживаемых эмоций пропал.
Её гость выскользнул из постели, заглянул на кухню, и через секунду принес стакан с водой.
– Выпей, когда пьешь, то успокаиваешься.
Мария сделала пару глотков и призналась в своей беде.
– Понимаешь, у меня не может быть детей. Тогда зачем спрашивается, всё это, если… Если это – обязанность. Только ты это… Не надо мне лапшу на уши вешать про любовь. Я не очень в неё верю. Не надо всякой лжи! Меня от неё коробит.
Она попыталась отвернуться, но её гость, нахмурившись, удержал её и заговорил, глядя ей в глаза, чуть спотыкаясь и останавливаясь:
– Не торопись! Я чувствую, что кое-что могу исправить… Надо только подумать, как. Глазастая, у тебя в голове каша. Я здесь провёл весь день… Здесь всё как-то не так. Большинство местных жителей, мечтают о счастье, но не доверяют никому. Почему-то, они считают, что станут счастливыми, если будут успешными в глазах других. Они всё время лгут сами себе. Ты парадокс! В тебе нет ни грамма фальши, и ты готова к сотрудничеству, но живёшь не своей судьбой. Надо тебе отсюда уезжать. Срочно! Я тебя подлечил, это про темноту в чувствах, но ты… Знаешь, мне, возможно, кажется, что ты очень похожа на моего брата. Тот, как и ты, считает, что любви нет. Он, как ты сказала, кретин. Машка! Ты так много для меня сделала... – Артан опять поцеловал ей руку. – Спасибо тебе!
– Ну пожалуйста, – растерянно проговорила Мария, она не совсем поняла, что он ей хотел сказать. Парень волновался и поэтому не смог ничего выразить точно. Какого-то брата приплел, то ли похвалил, то ли поругал её.
Он посмотрел на неё и широко улыбнулся.
– Как умею, так и говорю. Самое прекрасное, что у нас с тобой нет друг перед другом долгов. Мы просто лечили друг друга. Ты меня от пневмонии, я тебя от… Нет, не скажу от чего. Ты сейчас не услышишь меня, а услышишь, не поймёшь… Ты должна знать, если бы не горела в твоей душе неутолённая любовь, не очнуться бы мне, так я застыл ночью.
Его слова смутили Марию, ведь у неё любовь ассоциировалась с бывшим мужем. Вот тому нужна была любовь, а у неё сначала была только благодарность к нему, а потом тупое безразличие и желание свободы от него. Чтобы он ежедневно не нудил, не заставлял жить по его меркам, чтобы не смотрел на неё, не ходил рядом. Он хотел, чтобы все видели его достаток, его успешность, на что ей всегда было начихать. Она рядом с ним перестала жить, а выживала.
Мария вздохнула, отбрасывая непрошенные воспоминания. Артан угадал – она действительно живет чужой судьбой, ведь ей не нравится, как она сейчас живёт. Она взглянула на парня и мысленно удивилась его словам. Ведь он парень, а говорил о неутолённой любви. Чтобы освободиться от возникшего чувства неловкости, выглянула в окно и ахнула, там с достоинством падал снег.
– Ой! Смотри, снег пошёл! Да-а… Теперь уж босиком не погуляешь, – она повернулась к своему гостю. – Надо тебя утеплить и срочно, а то всё-таки пневмонию подхватишь. Видишь, как метёт?! Теперь снег, наверное, уже не стает до весны.
У Артана после её слов полезли глаза на лоб.
– Здесь что, ледниковый период?
– Спятил, что ли? Всё нормально, по сезону. Ведь, ноябрь! Скоро же зима! – Мария вопросительно уставилась на него. – Ты как сюда попал-то? Это же не секрет.
Он пару секунд моргал, потом, вздохнув, пробормотал:
– Как-как… Станцию проморгал! Конечно, стыдно, но это правда. Скажи, а что такое зима?
Продолжение: